Рабыня драконьей крови. Часть 2 - Сильвия Лайм
Комок застрял в горле, и я его поспешно сглотнула, стараясь держать себя в руках.
– Ну, все или не все, еще непонятно, – фыркнула старушка. – Не зря же я сюда пришла, в конце концов. А сережки все то время, что ты была в Райялари, накапливали для тебя мою тиарэ. Как человек, ты довольно слаба и, даже обладая силой драконьей крови, была почти не способна ею воспользоваться. Вот сережечки и пригодились, чтобы в нужный момент подстегнуть твои драконьи корни. Дать им выйти наружу…
Я едва слушала, что она говорит. Надежда всколыхнулась у меня в груди так быстро, что я сама не заметила, как подбежала к подозрительной старухе и схватила ее за руку.
– Я могу вернуться? Баба Лида, вы можете меня вернуть?
Та усмехнулась, а попугай так громко каркнул, что я с трудом не отпрыгнула в сторону.
– Я-то могу. Но захочешь ли? – прищурилась она, не подавая виду, что заметила, с каким подозрением во взгляде я убрала от нее руки.
– А есть какая-то причина, почему я могу не захотеть? – приподняла бровь я, чувствуя, что ответ мне не понравится.
Так оно и вышло.
– Может быть, потому, что вернуть к жизни я могу лишь дракона? – спросила она и снова закинула в рот конфетку, отвернув голову к одному из принцев. Кажется, это был Гленхейдлион с его ядовито-красными волосами, в которых растворились искры золота, и вечным раздражением в горящих глазах. Даже застывший во времени, он казался живым и с ног до головы наполненным желанием прикончить Оракула Шеллаэрде.
Баба Лида подошла к нему и старческой рукой с идеальным розово-алым маникюром пошевелила упавшие на его глаза пряди.
Само собой, мужчина ничего не заметил, так и продолжая сохранять неподвижность. Только кипящая ярость в глазах словно самую малость поутихла…
Или мне это лишь показалось.
– Вы хотите сказать, что раз я не дракон, то и вернуть меня вы не можете? – выдохнула я, стараясь скрыть болезненное разочарование. И снова бросив короткий взгляд на Айдена, что все еще сжимал в руках мое безжизненное тело.
Мне уже не столько жаль было себя… сколько его. Не обращающего внимания ни на что вокруг, даже на проклятого Оракула, что занесла над ним пугающий черный кинжал.
Ведь он мог оглянуться! Мог одним движением огромного огненного крыла смести это немертвое чудовище прочь. Спастись. Я была уверена, что он мог!
Но не хотел. Он опустил веки, за которыми скрывался огонь, и просто укрыл меня собой. А наши странные колдовские крылья стали коконом…
Саркофагом, в котором мы оба вот-вот должны были оказаться похоронены.
– Нет, – внезапно покачала головой старая женщина, привлекая мое внимание. – Я хотела сказать только то, что сказала. Я могу воскресить дракона, ведь я их мать. Это мне по силам. Любой, в ком течет хоть капля моей крови, может воспрянуть, наследуя часть моей тиарэ, обретая крылья. И в тебе есть моя кровь, Селина.
Она резко повернулась ко мне, и ее взгляд стал острее. Слишком острым, пронзающим насквозь. Никогда прежде я не чувствовала ничего подобного. Словно кто-то пытался проникнуть в меня, разглядев саму душу.
Только вот я уже была душой. Открытой, не умеющей скрыть хоть что-нибудь от чужих глаз.
– Тогда сделайте это, ведь вы пришли для этого, правда? – проговорила я, снова шагнув к этой женщине, которую, как мне думалось, я знала всю жизнь. И как теперь оказалось, которую я не знала вообще.
Баба Лида не произносила ни слова несколько мгновений. Она молчала, глядя на меня, не отрываясь, а в ее глазах я внезапно будто вживую увидела отблески алого рассвета.
– Если я верну тебе жизнь, ты станешь драконом, – проговорила она без увиливаний. Прямо. Почти тяжело. – Ты должна будешь принять наши законы и правила. Все правила, Селина… Ты должна будешь забыть о том, что было важно для тебя, как для человека. Твоей стороной должны стать дети Крылатого племени. Мои дети.
– Разве есть какие-то стороны? – не поняла я, едва дыша. Что-то в словах старухи напрягало. Что-то будто бы скрытое, что-то, чего я с ходу не могла осознать.
Она горько улыбнулась.
– Много тысячелетий назад мой брат и две сестры создали все сущее в этом мире. Землю, небо, растения и животных. Людей… А я вместе с моим мужем создала драконов…
Баба Лида почесала черный бочок своего попугая, и тот своим огромным клювом неожиданно мягко укусил ее за ухо.
– Тогда мой брат, по-вашему – Ясноземный старец, увидев, что мои дети оказались сильнее и прекраснее, чем дети Луноночной матери, и обозлился, – продолжала моя бывшая соседка. – Ведь драконы могли по своему желанию становиться людьми. А люди так не умели. Драконы могли колдовать, а у людей это получалось слишком редко… Я думаю, что брат всегда завидовал мне, хотел навредить, – невесело усмехнулась она. – И тут появился повод. И он создал проклятие, благодаря которому дракон может остаться драконом, только если выполняет ряд условий. Например, выносить дракона можно лишь в теле дракона. А еще – силу драконьих королей можно передать лишь в теле дракона… Вот почему после того, как родители Айдениона, Вайлар и Амелия, ушли из этого мира, новых короля и королевы никак не появлялось… Они могли передать силу лишь одному из своих сыновей. Только силу короля. Но где взять королеву, если все чистокровные давно исчезли?..
Она снова улыбнулась, задумчиво обойдя меня по кругу, медленно и размеренно, заставляя меня поворачиваться, следовать за ней неотступно. Невольно…
– Есть еще множество мелких правил и законов, выполнить которые не сложно. Но если нарушишь их, будешь проклят моим братом. Как был проклят Вайларион Черная Смерть, мать которого выносила его в человеческом теле. Бедный мой сын… Он стал любить людей и однажды оставил свой народ. Но это старая история.
Она улыбнулась и резко посмотрела на меня, остановившись, как оказалось, прямо около Оракула Шеллаэрде. Тогда ее улыбка исчезла с лица.
– Мой брат добился своего, и драконы были уничтожены. Но случилось так, что за сотню лет до этого первое дитя драконьей королевы отправилось в твой мир. И ты стала его потомком.
У меня дыхание перехватило.
– Но как это вышло? – отрывисто проговорила я, во все глаза глядя на старую женщину, в которой с каждым разом ощущалось все больше незримой силы.
– Есть одно существо, которое может нам это поведать, – ответила баба Лида, едва заметно сдвинув брови.
А затем коснулась рукой капюшона помолодевшей ведьмы, которую звали
