Любовь, ведьма и котики - Эля Рин
– Я не…
– Ты им завидовала. И хотя чужую память и магию не вернуть, ты… – Ведьма встала из-за стола. – Ты будешь помнить всегда. Я уж постараюсь, чтобы ты ничего не забыла. Будешь искупать свою вину, пока мы не вычислим охотников всех до единого.
– Что она будет делать? – спросила я Стеллу, когда приморские ведьмы ушли.
– Артефакты, – усмехнулась та. – Тратить на них свою душу. И магию. Пока не кончится. Только теперь не для охоты на ведьм. А наоборот.
– А… – я толком не знала, как спросить. Поэтому спросила прямо: – А что ты сделала с Игорем и Иннокентием? Убила?
– Нет. Говоря их словами, что я, изверг, что ли, – Стелла медленно подняла к глазам запястье и посмотрела на часы. – Просто пришло время братикам пожить в разлуке. Иннокентий отправился на тридцать лет назад. А Игорь – на тридцать вперед. Даже если у них получится не свихнуться и как-то там устроиться, сладкой их жизнь точно не будет. Это я тебе обещаю.
* * *
За пятнадцать минут до съемок финала у меня наконец получилось застать Ангелину в одиночестве. Она забилась в самый дальний и тихий угол коридора и там пыталась одновременно говорить по телефону, подписывать какие-то документы, набирать сообщение на экране второго телефона, запивать водой таблетку и поправлять прическу.
Увидев меня, она привычно махнула рукой и прошипела:
– Евгения, вот только вас здесь не хвата…
А потом осеклась, будто вспомнила что-то, и криво улыбнулась. Я подскочила к ней, подхватила сползающую из-под локтя папку, поймала падающую бутылку с водой, подставила ладонь под телефон и улыбнулась в ответ. Тут бы по законам жанра сказать, что после пережитого мы поняли, что были несправедливы друг к другу, и стали подругами, но это была бы неправда. Ангелина все так же возмущалась, ну, может, чуть реже. Меня она все так же раздражала… но уже не так сильно. Просто когда на тебя шипит человек, спасший тебе жизнь, поневоле делаешь скидку на этот факт. Большую такую скидку.
Подождав, когда она договорит по телефону, я сказала:
– Вы ж небось потом за миллионером всей съемочной группой поедете, а нас с собой не возьмете.
– Не возьмем, – пожала она плечами. – Сорри, сценарий не позволяет.
– Да я к тому, что потом, может, не найду тебя, поэтому сейчас…
– Что «сейчас»?
Я протянула ей пакет. Внутри лежала бежевая водолазка из последней коллекции Гуччи. Мы с Зинчиком часа два убили в торговом центре, чтобы отыскать самую красивую, а главное – из ткани, которая идеально будет держать заклятие на удачу в делах.
– Это тебе. Надеюсь, она тебе понравится. А то я же испортила твою…
– Ой, какой бадлончик, – улыбнулась Ангелина. На этот раз вполне искренне. – Слушай, не надо было, наверно. Я б любую на твоем месте кинулась спасать.
– В теории кинулась бы любую, а на практике пришлось неприятную Евгению, – засмеялась я. – Короче. Это от меня и Джу, моей кошки. Носи и радуйся.
И может, постоянная удача сделает тебя более приятным человеком… Но вслух я этого говорить не стала.
* * *
– Итак, Александр! – вести финал пригласили блондина, удивительно похожего выражением лица на Иннокентия. Я даже вздрагивала каждый раз, глядя в его сторону. Надеюсь, что у родителей наших врагов – которые и вправду оказались братьями, – не было третьего сына… – Кто же та единственная, что прошла все этапы испытания и похитила ваше сердце?
– Барби, – улыбнулся Александр. Воу-воу. Уже не Варвара. Потому что Варваре не нравится, когда ее так зовут. – Сейчас, на глазах у зрителей, я сделаю ей предложение, а через неделю мы поженимся.
– Вот это любовь с первого взгляда! Может, стоит узнать друг друга получше? Сначала пожить вместе, притереться. Или вот так вот прыгнете в омут с головой?
– Прыгну, – рассмеялся Александр. – Еще как прыгну. Я полностью, на все сто процентов уверен, что эта женщина предназначена мне самой судьбой.
Я перевела взгляд на Вадима. Тот улыбался с таким самодовольным видом, как будто он собственноручно Барби создал, сделал идеальной и вручил своему заказчику на блюдечке с голубой каемочкой. Ох уж это демонское самомнение!
Тем временем Александр перешел к самой интересной для проигравших части выступления.
– Остальные участницы финала получат комплекты украшений от спонсоров этого шоу. И… небольшой сюрприз от меня лично. Может, вы хотите организовать в Питере какое-нибудь интересное мероприятие или реализовать давно лелеемое в душе начинание, которое требует материальных вливаний и организационных решений? Я готов вложиться и найти подрядчика…
– Это что? – подала голос Алла. – Очередной, незапланированный, тур испытаний? Срочно придумай что-нибудь классное и тут же озвучь?
– Считайте, что так.
– Тогда я хочу, чтобы в парке Дубки высадили сто новых саженцев. Там вполне хватит территории, чтобы добавить еще пару аллей. Можно такое пожелать?
– Вполне, – усмехнулся миллионер. – Так и запишем. Сто молодых дубков.
Кто о чем, а ши о природе.
Ирина сказала, что городу нужен фестиваль нейл-арта.
Илона заказала гастроли цирка Дю Солей, и чтобы детей на выступление пускали бесплатно. А я…
– Скажите, а можно в Новой Голландии открыть уголок развлечений для чаек?
– Для кого?
– Для чаек. Ну, чтобы их там кормили рыбкой, развлекали, перышки чистили… На сапах учили кататься, во! Пусть в Петербурге будут самые счастливые в мире чайки!
Взгляды всей съемочной группы говорили примерно одно и то же. Опять выпендрилась. И ведь ничего не объяснишь же толком.
* * *
Через несколько часов мы сидели на балконе и просто болтали о том о сем. Никого не подозревали. Никаких схем не строили. Не искали ответов на сложные вопросы. Вспоминали прошедшие две недели, смеялись, хвастались, ужасались и хлопали друг друга по плечу. Руками, лапами и крыльями.
Герр Гусинус и Курт на два голоса – шепотом, ибо поздно уже! – исполнили героическую песню собственного сочинения об успешном разоблачении злодеев и победе над ними.
Городские эльфы притащили волшебные фонарики, и те приплясывали в воздухе, делая из обычного балкона волшебный грот.
Карлос и Клара безостановочно ржали, хвастались, выпячивали грудь, даже немного дрались в шутку и творили безобразие в квадрате. После моего сообщения о том, что скоро в Новой Голландии откроется зона, посвященная чаячьему подвигу, они просто не могли спокойно находиться на одном месте.
Сигизмунд, скептически воздев брови, наблюдал за этой суматохой и немного позевывал в знак того, что он уж точно не будет принимать участие в таких плебейских весельях. Джу сидела рядом, привалившись к нему плечом, и урчала, как маленький, но очень, очень громкий
