Магия прорывается (ЛП) - Эндрюс Илона

Включившийся инстинкт самосохранения кричал мне бежать. Мои глаза расширились, дыхание участилось, каждый подъем моей груди прижимал мои соски к нему. Мое тело напряглось, как перед боем, мышцы налились в предвкушении, когда я вдохнула его знакомый и соблазнительный запах. Он говорил «Кэрран». Мужчина. Секс. Похоть вспыхнула во мне, как хорошо разведенный огонь.

Он погладил мою задницу, прижимая меня ближе к себе. Узкая хищная улыбка осветила его лицо. Он поймал меня. Я принадлежала ему, и он был полон решимости насладиться каждой секундой. Крошечная искра инстинктивной тревоги вспыхнула во мне и смешалась с непреодолимой потребностью обладать им, словно специя, добавляющие остроты в блюдо. По мне распространилось нуждающееся тепло, превращаясь во влажный жар между ног.

— М-м-м, — произнес он. — Кейт Дэниелс, великая и могущественная.

Я вздернула подбородок и спросила с вызовом:

— Что я могу для вас сделать, Ваше величество?

Он ухмыльнулся безумной дикой улыбкой и поцеловал меня. Его рот накрыл мой, обжигая меня губами и крадя дыхание. Мы соединились, и чистое возбуждение от этого контакта отозвалось во мне электризующим порывом. Страх перед последствиями притязания и воспоминаниями о Мишмаре, который засел у меня в голове, как темный рваный саван, исчез, уничтоженный приливом похоти, потребности и любви.

Кэрран зарылся рукой в мои волосы, притягивая меня ближе. Мое тело вытянулось по стойке смирно, будто я спала целую вечность и внезапно проснулась. Мне нравилось, как он целовал меня. Мне нравилось, какой он на вкус. Его язык проник в мой рот, овладевая, соблазняя, втягивая меня все глубже и глубже. Я так сильно любила его. Я любила его больше, чем могла бы выразить словами. Я обняла его и поцеловала в ответ. Я люблю тебя. Я хочу тебя.

Мы оторвались друг от друга. Он издал низкий мужской рык, нечто среднее между счастливым полурычанием хищника, поймавшего свою добычу, и глубоким смешком мужчины, уверенного, что ему сейчас дадут.

— Я скажу тебе, что ты можешь для меня сделать, — прорычал он. — Лучше, я тебе покажу.

Мое дыхание вырывалось неровными вздохами. Мои соски затвердели. Я хотела, чтобы он оказался во мне немедленно.

— Решил сделать какие-то собственные заявления?

— Да. — Его глаза сияли золотом. — Моя.

Он набросился на меня, снова поймал в ловушку и поцеловал. Его руки блуждали по моему телу, лаская мою спину и ягодицы. Это был не поцелуй, это было нападение. Если бы я выставила какую-нибудь защиту, он бы разрушил ее, но я ничего не предложила. Я просто позволила ему опустошить мой рот и наслаждалась этим. На вкус он был горячим и нетерпеливым. На вкус он был как Кэрран, мой Кэрран. Если бы кто-то сейчас вознес между нами гору, он бы прорвался сквозь нее, только чтобы добраться до меня, и мне это нравилось.

Я скользнула рукой в его спортивные штаны, нащупала твердую длину его члена и провела пальцами вверх и вниз по всей длине.

Он стянул с меня рубашку, сорвал лифчик и пососал мой сосок, задев его зубами. Электрическая вспышка удовольствия разлилась из моей груди по всему телу. Я вздрогнула. Я запустила пальцы в его волосы. Он расстегнул мои джинсы и скользнул рукой внутрь, проходя ею по коротким завиткам волос, по чувствительным складкам, погрузив в меня пальцы. Я ахнула. Он потянул скользкую теплую влагу вверх, поглаживая клитор. Вспышки удовольствия сотрясали меня, скользя по моему телу, делая его податливым, гибким и горячим. Я терлась об пальцы, потерявшись в погоне за экстазом, желая большего. Большего…

Кэрран толкнул меня на кровать, и я упала на одеяло. Мои ботинки полетели в воздух, когда он стянул с меня джинсы. Я была обнажена, восхитительно бесстыдно обнажена. Я протянула руки, приглашая его. Он снял рубашку и на мгновение замер, обнаженный, сильный, мускулистый, высокий и мой. Все мое. Его глаза сияли, утопая в золоте. Его мышцы напряглись, как сталь под горячим шелком кожи. Я знала каждую резкую грань этого тела и его абсолютную подавляющую силу. Тело Кэррана опьяняло меня от похоти, его глаза соблазняли меня, но упрямая несгибаемая воля, которая двигала им, заставила меня полюбить его.

Он встал на колени на кровати, просунул руки под мой зад и приподнял меня. Его язык лизнул чувствительный комочек нервов.

О, боже мой. Волна удовольствия накрыла и унесла меня. Я вскрикнула.

Каждое движение его языка разжигало напряжение внутри меня. Я горела и стонала его имя снова и снова. Мое тело напряглось в предвкушении, каждая ласка заводила меня все сильнее, пока я больше не могла этого выносить.

— Я хочу кончить с тобой внутри меня.

— Это можно устроить.

Он оседлал меня и вонзился в меня. Твердая длина его члена заполнила меня. Он отстранился и снова вошел в меня, и я выгнула спину, прижимаясь к нему все ближе и ближе. Я целовала его шею, мой язык скользнул по колючей щетине. Я открыла глаза и увидела его над собой. Меня прошиб пот.

— Сильнее! — прошептала я.

Он ускорился, его темп был неистовым, раскачивая меня с каждым толчком. Я в отчаянии вцепилась ему в спину, желая быть единым целым и соответствовать его темпу. Это казалось таким правильным. Вот какими должны были быть небеса… Мое тело сжалось вокруг него. Напряжение было слишком сильным, почти болезненным. Внезапно он достиг вершины и разорвался в быстрых сокращениях, полных чистого блаженства. Я вскрикнула. Тело Кэррана затряслось, затвердело, мышцы напряглись.

Мне казалось, что я парю…

Он зарычал и опустошил себя внутри меня.

Мы плыли по миру, усталые и счастливые, как единое целое.

***

ЗАГРЕМЕЛ МЕТАЛЛ. Опять.

Кэрран поднял голову и выругался.

Я подняла голову. Как только нега прошла, мы оба поняли, что в квартире не так уж и жарко. Мы натянули на себя одеяло и простыни. Кэрран обнял меня, и я только начала погружаться в мягкий комфортный сон.

Опять грохот. Он доносился от окна.

Боже, что теперь? Неужели у нас не может быть нескольких минут покоя?

— Я собираюсь открутить кому-нибудь голову. — Кэрран скатился с кровати и подошел к окну. Он все еще был обнажен. Что ж, по крайней мере, я получила от этого вида немного острых ощущений.

Я села, завернувшись в простыню.

Он раздвинул шторы и снова выругался.

— Что?

Он отступил в сторону. За нашим окном сидел вампир, стуча кулаком по решетке. Как, черт возьми, он делал это, когда защита была активна? О, подождите, моя тетушка сломала все мои обереги. Если мы сохраним это место, мне придется их переделать. Это будет очень больно.

Кэрран посмотрел на вампира.

— Чего ты хочешь? — Рот вампира шевельнулся, но мне было не слышно.

— Нет, — сказал Кэрран.

Вампир что-то сказал.

Брови Кэррана сошлись на переносице.

— Гастек, если ты не уйдешь, я оторву этой твари голову и засуну ее в его задницу.

Вампир разразился длинной тирадой.

Я не хотела говорить. Я хотела спать, но теперь Гастек отвечал за Племя. Я так не хотела возвращаться к роли консорта. Всего на одну ночь я хотела побыть Кейт.

Гастек продолжал говорить, он не собирался уходить. Он будет продолжать и продолжать. Я покорилась своей судьбе.

— Впусти его. Чем скорее он выговорится, тем быстрее мы сможем вернуться ко сну.

Кэрран поднял окно и отпер металлическую решетку. Вампир проскользнул внутрь и зашагал ко мне на задних лапах.

— Его дочь!

— Это был вопрос?

— Его дочь! Потерянный ребенок! Шаррим! — Вампир рванул вперед и указал на меня пальцем. — Ты мне не сказала! Мы умирали, а ты мне не сказала!

Я пожала плечами.

— Я ничего не могу поделать с тем, что ты последний, кто это понял.

— Кто еще знал?

— Я уже давно знаю. — Кэрран поднял свои спортивные штаны и надел их. — Джим знал об этом раньше меня. Мэхон. Тетя Би. Дулиттл. Андреа. Барабас. Пифии знают. Сайман, по крайней мере, подозревает. Очевидно, Хью д'Амбрей догадался сам.