Чужие дороги - Галина Дмитриевна Гончарова
— Алекс, Энтони, если начнется драка — утонем все. Предлагаю добраться до берега, а там уже решить, кто здесь... и...!
Неясно, что подействовало сильнее — разумность довода или матерщина из уст аристократки, но мужчины кое-как опомнились. И сообразили, что действительно — драка в лодке, посреди моря, не лучший вариант. Переглянулись.–
Алекс сплюнул за борт.
— Садись грести, барон...
И почему это прозвучало как «баран»?
Тони высказался матерно в адрес некоторых, которые тут, сволочи, кулаками размахивают, а у него потом голова болит, но на весла сел. Ругаться можно, но грести все равно придется. Увы.
— В мешке есть сухая одежда, — Алекс отвлекся только на минуту.
Лиля выдохнула.
— Спасибо.
И полезла смотреть.
Мешков было два. В одном — одежда, в другом кое-какая провизия... Лиля отползла за спины мужчин и принялась стягивать с себя мокрые тряпки.
Не лучшая идея?
А заболеть — как? Приятнее?
Рубаха и штаны были безбожно велики, ну и ладно. Главное что?
Главное — нож перепрятать. А деньги пусть пока остаются в ее одежде, все равно они зашиты так, что не вывалятся.
— Не подглядывайте.
Мужчины и не собирались. Они налегали на весла, справедливо рассудив, что поругаться можно — и нужно — на твердой земле. А в море это добром не кончится.
Умирать не хотелось никому.
Лиля выдохнула.
Свобода?
Нет, что вы! Только первый шаг к ней! Но с кем проще справиться — с одним Лофрейном — или с целым кораблем его наемников?
Справится, никуда этот гад не денется. А если что...
За борт она бы его сбросила без малейших колебаний. И не заплакала.–
Прирезать — тоже рука не дрогнет. Очень, очень негуманная профессия — хирург. Каждый день, да с ножиком, да на человека...
Как тут не потерять уважение к человеческой жизни?
Лиля хоть и иронизировала, но переоделась, кое-как разложила свои вещи на скамейках, и даже провела ревизию продуктов. В том числе и нескольких фляг...
— Вино есть?
— Есть.
Беременной не стоило бы. Но Лиля то ли от холода, то ли от нервов так стучала зубами, что позавидовали бы все барабанщики мира.
Холодно, холодно...
Вино горячим комком скользнуло по горлу, упало в желудок, прокатилось по венам...
За мужчин Лиля не волновалась. Они сейчас и без вина преотлично согреются, с помощью гребли. А вот ей — нельзя. Не была б она беременна, помогла бы. Может, и немного было б от нее пользы, но хоть бы согрелась, а сейчас — не стоит. Не те мышцы при этом спорте напрягаются, которые ей сейчас можно напрягать. Пусть справляются без нее...
— В порядке? — бросил через плечо Алекс.
— Вполне.
— Тогда смотри вперед. Где там берег...
— Хорошо.
Должность впередсмотрящего Лилю вполне устраивала. Земля...
Какое-то счастье — твердая земля!
К рассвету лодка заскребла дном о песок.
Почему так долго?
Ну, и корабль шел, хоть и в виду берега, но не совсем рядом, и грести двоим мужчинам было сложно. Они не жа-
ловались, но весла по воде лупили сначала сильно, а потом все слабее и слабее.
Тяжко, чего уж там... после боя, не отдохнув, не поев ; нормально — и опять вкалывать. У Алекса ладони были словно роговые, а вот Энтони мгновенно себе руки натер. Сперва до пузырей, потом те полопались, и мужчина замотал их тряпками. Тряпки предоставила Лилиан Иртон, порадовавшись своей предусмотрительности. Барона это не утешило, но грести-то надо. Алекс один справится, но когда? К вечеру?
Лучше уж поработать.
Все молчали.
Мужчины понимали, что только начни свару — и не остановишься. Лиля тоже не собиралась нарушить молчание первой, справедливо полагая, что ее мигом сделают крайней. Есть у мужчин такое обыкновение — виноватить во всем женщин. И когда лодка заскребла днищем о песок, она с такой радостью выпрыгнула из нее.
Ой!
— Твою ж так!
Песок начал свински шататься под ногами!
Черт, Лиля и забыла уже, как это бывает. Когда они поднимались к Лавери из Альтвера, они шли вдоль берега, регулярно приставали к нему, заходили в города — она не отвыкала от земли. Да и чувствовала себя на корабле отвратительно, и пользовалась каждым случаем размяться. Асейчас-то...
Сколько она пробыла безвыходно на этой гадкой качающейся посудине?
Ох-х-х-х!
Женщина упала прямо на песок и раскинула руки в стороны.
Планета качалась, и песок тоже качался, и это явно был заговор против ее сиятельства. Ничего!
Справимся!
Малыш, мы ведь правда, справимся?
Рука Лилиан скользнула на живот. Секундой позже она спохватилась и руку убрала, но...
Может, ей показалось. Но там, внутри, под одеждой, отчетливо и ровно билось крохотное сердечко.
Мужчины не обратили на ее жест никакого внимания. Они вытащили на песок и закрепили лодку. И только потом внимательно посмотрели друг на друга.
Вот только что они видели перед собой?
Алекс Ройс видел придворного хлыща, избалованного богатого мальчишку, который все берет смазливой мордашкой. А так — что в нем толку?
Энтони Лофрейн видел обычного палубного матроса.
Нет, не обычного.
Какого Альдоная это быдло полезло в ЕГО ДЕЛА!?
Этот вопрос и прозвучал первым под рассветным солнцем.
— Какого ты... в мои дела влез?
Алекс сплюнул на песок.
Понятное дело, разговаривать придется. А если так... — Это ты мне скажи,..., зачем ты человека похитил? Лиля прислушалась. Ей это тоже было любопытно.
Жизненно любопытно. И... она не сомневалась, что миром эти вое нет договорятся. Но что она может сделать? Оста
новить дра^у грудью? Перебьются.
Лиля тоже верила в Алекса, он выглядел внушительнее Лофрейна, был опытнее, и Лиля надеялась, что сейчас свершится ее месть. Утопить Лофрейна не получилось, так может, сейчас его прирежут? К большому удовольствию графини?
— Это мое дело!
— Сейчас твое дело, сопляк, в живых остаться!
— Не ты ли мне угрожать будешь, дядя?
* —Хоть бы и я...
— Да пошел ты...
— Ах ты,...
В руке Алекса блеснул большой матросский нож.
Тони чертыхнулся и отпрянул. Он-то с собой оружие не взял...
Алекс рассмеялся.
— Что, с..., перетрусил? Обосс...ся!? Ну, вали отсюда, а то кишки выпущу...
Энтони сделал шаг в сторону. Второй...
— Хорошо, хорошо... только сапоги свои возьму...
— Какие... сапоги?
— такие! — рявкнул Тони. Уходить он точно не собирался, место этого прыгнул к лодке — и схватил весло. Здоровенный дрын в его руках казался слишком большим, но Тони удерживал
