Не верь мечтам (СИ) - Анна Максимова
Роса-а-а-а ра-а-ссветная светле-е-е светлого,
А в ней живёт поверье диких тра-а-ав,
У ве-е-ка каждого на зве-е-ря страшного,
Найдётся свой однажды волкода-а-ав!
— Заткнись! — заорал какой-то мужик откуда-то слева. — Слышишь, заткнись там! Боги, я ничем настолько не провинился, чтобы терпеть такое!
— Я критику не заказывала! — крикнула в ответ Тэя.
— Если это новая пытка, то отправьте меня быстрее на алтарь! — прилетело в ответ. — Это слишком жестоко!
Ещё несколько голосов согласия с неизвестным мужиком заставили её окончательно скиснуть.
— Я действительно настолько ужасно пою? — поинтересовалась Тэя у меня, мне не хотелось лишний раз её обижать, и я подыскивал слова, не зная, что сказать, когда она добавила. — Только правду, Эйн.
— Твоё пение — оружие массового поражения, — сознался я и, поймав свирепый взгляд, вскинув руки в защитном жесте. — Ты сама просила правду!
— Такт — не твоя сильная сторона, — криво усмехнулась она.
— Предпочитаю честность пустым и лживым нагромождениям слов, — развёл я руками.
— М-да, — вздохнула Тэя невесело. — А ведь когда-то я у меня был неплохой голос. Минус ещё одна радость жизни.
— Хочешь сказать, до пробуждения дара ты хорошо пела? — удивление скрыть не получалось.
Обычно магия улучшает физиологические данные, а не наоборот. Впервые сталкиваюсь с тем, чтобы кто-то потерял голос из-за проснувшейся магии.
— Ага, — кивнула Тэя.
Мыслями она пребывала где-то далеко, и я не мог отделаться от чувства, что она где-то слукавила, но никак не мог понять, что не так. Тэю окружало слишком много странностей. Мне хотелось их разгадать, но я не желал на неё давить. Надеюсь, когда-нибудь она начнёт мне доверять настолько, чтобы раскрыть свои тайны. А пока мне остаётся делать вид, будто я верю неуклюжим объяснениям.
— Зато ты теперь всегда при оружии, — попробовал я пошутить. — Если нас схватят, споёшь им напоследок. Испортишь миг триумфа, чтобы жизнь мёдом не казалась.
— Эйн, — прошипела она угрожающе, после чего злобно улыбнулась, — сейчас спою.
— Не надо! — заорал всё тот же мужик слева. — Что угодно, только не это!
Взгляд Тэи после этого стал совсем мрачным и предвкушающим, после чего она затянула новый мотив, а у меня разом заныли все зубы.
Сво-о-о-ди-ит с ума,
У-у-ли-и-ца роз,
Спря-я-чь свой обман,
У-у-ли-и-ца слёз,
Я люблю и неви-и-и-ижу тебя-я-я!
— За что?! — взвыл всё тот же мужик. — Выпустите меня отсюда!
— И меня! — вторил ему ещё кто-то.
— Я такого не заслужил! — присоединился третий.
Я пытался не показывать своих чувств, но вряд ли вышло. У меня затекли мышцы лица, так я пытался не кривиться на жуткие звуки, что издавала Тэя. По глазам видел, она прекрасно поняла, какой эффект оказывает её пение, и вполне осознанно мстила за критику. В стремлении отвлечься от самого звука пытался сосредоточиться на словах песен и понял, что не знаю ни единой. А ведь некоторые из них были неплохи, исполняй их кто-то обладающий минимальными вокальными данными.
Я терпел молча, мужик слева и ещё несколько дураков, что злили Тэю своими высказываниями о её пении, угомонились. Правда, сначала они упрашивали меня закрыть ей рот, но я сделал вид, будто окончательно оглох. Осознав, что больше никто не вопит и не жалуется, она замолчала. Или просто ей надоело надрываться.
— Так бы сразу, — довольно кивнула Тэя. — А то пение им моё не нравится.
С облегчением вздохнул и прикрыл глаза, радуясь тишине. Всё-таки, я сказал Тэе неприглядную правду — её пением только пленных врагов пытать. Зато теперь я уверен, наши тюремщики нас точно не слышат. Иначе бы они давно были здесь, чтобы прекратить это.
Оказывается, я всё же задремал, так как не сразу понял, чего хочет от меня Тэя, которая оказалась неожиданно близко.
— Кто-то идёт, — терпеливо пояснила она шёпотом на моё непонимание, пока я сам не услышал скрежет ключа в скважине. — Действуем по плану!
Затем она прикинулась бесчувственной, а я тряхнул головой, сбрасывая сонливость. Трое в чёрных глухих балахонах шли, тихо-тихо о чём-то переговариваясь. Я бросился к решётке и стал требовать помощи. Главное, чтобы никто из других пленников не влез и не испортил нашу задумку. Понятия не имею, как много они слышали, когда мы составляли план, и в своём ли они уме. Мало ли. Но все молчали.
— Не положено, — произнёс средний балахон.
— Да плевать я хотел, что там положено! — крикнул я. — Ей плохо! Она с самого начала не приходит в себя! Если с ней что-то случится, я сделаю всё, чтобы донести до вашего главного, что пленники умирают, потому что им отказываются помочь! Раз мы до сих пор живы, значит, зачем-то вам нужны!
Ничего бы не вышло, знай эти трое меня получше. Мне не свойственно такое поведение. У меня плохо с умением просить, в том числе — помощи. Но никто из этих троих не имел об этом понятия, потому средний, который, похоже, в троице был главным, велел одному из своих приспешников посмотреть, что с Тэей.
Крайний балахон отпер решётку и шагнул в нашу камеру. Он склонился над Тэей, я рванул вперёд, стремясь обезвредить врагов и слыша возню сзади. Как я и предполагал, воинами балахоны оказались никудышными. Привыкли больше полагаться на магию и явно не ожидали подобных действий с нашей стороны. Потому ближайшему, главному в тройке, достался удар в солнечное сплетение. Уклонился от пульсара второго и легко обошёл его неуклюжую попытку защититься руками, и быстро, не раздумывая, свернул ему шею. Жестоко? Возможно, но времени миндальничать нет.
