Подлунная Роза - Алёна Дмитриевна Реброва
В воздухе Эстер стало легче. Иногда, пролетая над Эдвином, я опускала голову над ней и Томасом, и видела, что дочка сидит в седле, сосредоточенно подавшись вперед, и время от времени тянет наскоро сооруженные поводья. Так она показывала отцу-дракону верное направление.
Мы пронеслись над старой границей Авора и Подлунных земель и летели до самой ночи, звезды светили так тускло, что я не могла разглядеть в темноте даже собственных крыльев, но Эстер не нужен был свет, чтобы вести нас. Даже в темноте она уверено направляла Эдвина вглубь Подлунных земель, пока около двух часов ночи мы не оказались поблизости от того места, где находился Нилс.
– Как ты себя чувствуешь, звездочка? – спросила я, помогая дочери выбраться из седла. Ее маленькие ножки закоченели и тряслись, она не могла твердо стоять, но в ее голосе не прозвучало и намека на усталость.
– Я в порядке, – сказала она, совладав с охрипшим от холода горлом.
Пока Эдвин разведывал местность, я согрела Томаса и Эстер заклинаниями, раздала паек, чтобы восстановить силы. Нам всем требовалось немного отдыха после долгого пути.
Когда Эдвин вернулся, он сообщил, что никаких следов поблизости нет. Мы приземлились на поляну посреди чащи, и едва ли за последние десять лет здесь проходила хоть одна живая душа.
– Но Нилс тут, – заявила Эстер. – Я хорошо его чувствую.
– Он в порядке? – сдержанно спросил Томас.
Эстер посмотрела на него, и взгляд у нее был совсем недетский.
– Он уснул, – сказала она, положив ручку поверх ладони Томаса.
Тот сжал ее крошечные пальцы и благодарно кивнул.
Отдохнув с полчаса, мы стали готовиться к предстоящему сражению. Пошли в ход чары ночного зрения, острого чутья, все самые сильные защитные заклинания, известные мне и Эдвину. Разумеется, заклятия, которые держатся долго, мы использовали еще перед отбытием из замка, зачарованные стены которого защищали нас от жадных глаз вездесущего Сирила: такими знаниями не стоило щеголять здесь, под носом у нашего врага. Однако были и такие приемы, которые могли продержаться не больше часа, ими-то мы теперь и занялись. Прежде чем двинуться в путь, Эдвин отвел Томаса в чащу подальше от нас. Что именно они решили обсудить вдалеке от моих с Эстер ушей, я не знала, но от догадок мороз бегал по коже: скорее всего, они решали, как поступят, если обстоятельства сложатся против нас.
Спасать Нилса или Эстер? А если встанет выбор между Нилсом и Томасом? Я не представляла, как любой из них сможет принять подобное решение, но они должны были. Это их семьи и их общая беда.
– Мам, чего они так долго? – спросила Эстер, прижавшись к моему бедру, и я погладила ее по плечу, успокаивая.
– Они решают, что делать с Сирилом.
– А что с ним делать? – искренне изумилась она. – Папа убьет его, как только увидит, и дело с концом!
– Скорее всего, так и будет. – Я поцеловала ее в макушку.
Наконец, братья вернулись. Оба они были сами на себя не похожи, лицо Эдвина приняло ожесточенное, упрямое выражение, Томас же, напротив, будто впал в угрюмую апатию. Взглянув на них, я лишь крепче сжала губы: похоже, мои предположения об их разговоре оказались правдой.
Эстер устроилась за спиной Эдвина, обняв его шею руками, а мы с Томасом пошли позади них, готовые в любой момент вступить в схватку.
Я мысленно взмолилась, обращаясь к провидению, к небу, к себе самой: только бы мне хватило ловкости и остроты чутья предотвратить все то, что братья обсуждали в темноте! Только бы мне хватило сил.
Эстер вела Эдвина по лесу, называя направление, и прошло не так много времени, прежде чем я отчетливо ощутила, как кто-то смотрит на меня из темноты. Я обернулась в сторону, откуда чувствовалась угроза, и успела заметить краем глаза человеческую тень. Стоило моему вниманию коснуться хрупкой структуры, как силуэт тут же исчез.
– Эдвин, я видела фантом, – предупредила я.
– Мы еще не пришли, – проговорила Эстер.
– Далеко находится Нилс? – спросил Эдвин.
– Я не знаю, – только и смогла ответить девочка, прислушавшись к себе. – Он ближе, чем был, когда мы летели.
Путь продолжился в нарастающем напряжении. Лес вокруг жил своей жизнью, шуршали мелкие зверьки и птицы, но чем дальше мы продвигались, тем меньше становилось вокруг живых звуков, и в конце концов остался только шум сухих ветвей, бьющихся друг о друга на ветру.
Я призвала свет, чтобы разогнать обступивший нас густой мрак: эта темнота не могла быть творением природы. Эдвин остановился и опустил Эстер на землю, я и Томас встали рядом, спрятав девочку между собой.
Стоило нам занять позиции, как Сирил показал себя.
Его бледный мерцающий силуэт возник перед нами безмолвным видением.
Я обратилась к пространству, надеясь выискать, где прячется тепло настоящего тела Сирила, но кругом не было ни одной живой души, кроме нас четверых. Покосившись на Эдвина, я увидела, что он озадачен не меньше.
Сирил не собирался рисковать своей жизнью, он трусливо оставил нас довольствоваться фантомом. Что ж, разве мы могли ждать иного?
Призрак развернулся и пошел прочь, поманив нас рукой.
– Нилс там, – проговорила Эстер, указывая в сторону, куда уходил силуэт. Мы двинулись следом.
Стоило призрачному телу пересечь невидимую границу между деревьями, как в темноте перед нами открылось новое пространство, где мы с Эдвином немедленно почувствовали присутствие жизни – без сомнений это был Нилс. Мы ускорили шаг.
Призрак вывел нас на залитую серебристым светом поляну. Краски, казалось, испарились из этого места, оставив лишь черно-белые тени, которые размывали формы предметов, как на старых гравюрах. От одного взгляда на замершую траву безжизненного бумажного цвета и на неподвижные деревья голова кружилась, мертвый воздух не шел в легкие. Все чувства сопротивлялись открывшемуся пространству, но по привычке продолжали воспринимать его как настоящее, стараясь отыскать связи там, где талант Сирила сплел их подобие.
Чем бы ни было это место, нам не стоило задерживаться здесь.
Посреди поляны возвышался обелиск. Его безупречные тонкие грани контрастировали с неуклюже вымазанным миром, а черные символы, выточенные в породе, напоминали жирные иероглифы. Я узнала их не сразу: слишком много прошло времени с тех пор, когда я в последний раз видела подобное. Когда же я поняла, что перед нами, из груди против моей воли вырвался стон.
У подножия обелиска лежал Нилс, его шею, руки и ноги сковывала толстая цепь, уходящая внутрь камня,
