Две сущности - Татьяна Владимировна Павлова
— Позаботься о Мириэме… он не поймет… — неслышный выдох. Вдоха не последовало.
— Ты не умрешь! Я не позволю!
— Прости…
— Не умирай. Пожалуйста, не умирай. Нет… — прерывающийся голос звучал все слабее и слабее, как будто удалялся от меня и в скорее совсем перестала его слышать. Сквозь пелену смотрела на любимое лицо на котором проносились эмоции, сменяя одна другую: боль, отчаяние, страх, мольба. Мое сердце рвалось к нему, утешить, облегчить его боль… И все стало так не важно, я куда-то поплыла. Мне было легко и спокойно. Меня поглотила темнота.
Глава семнадцатая
ПОБЕДА НАД СОБОЙ — ЭТО ВСЕ-ТАКИ ПОБЕДА ИЛИ ПОРАЖЕНИЕ?
Я заблудилась в темноте, но страха не было. Темнота. Сплошная темнота. Она окутывала меня со всех сторон, непроницаемая, густая, мягкая; я словно купалась в пушистых облаках, но не могла их потрогать. Вокруг себя ощущала движение. Но открыть глаза и посмотреть, что происходит не могла. Да и не хотелось вовсе, мне было так хорошо, легко и спокойно в этой темноте. Не было душевных терзаний, переживаний, все проблемы словно испарились. Только я и темнота, и ничего больше. Не с кем бороться, не за что сражаться, нечего бояться, не к чему стремиться, ничего нет. Меня нет. Неожиданно из темноты раздался голос. Чей-то голос полный боли и отчаяния, он звал:
— Дарианна…
Красивое имя, Дарианна. Кто это такая? И почему мне это имя кажется смутно знакомым?
— Прошу тебя, не покидай меня… — голос раздался у самого уха. Почувствовала, как меня взяли за руку, нежно, осторожно, словно нечто драгоценное, горячее дыхание обожгло кожу. Странно, оказывается, у меня есть тело, а мне казалось я бестелесная оболочка, дух. Но я совсем не чувствовала своего тела, только там, где меня касались чьи-то пальцы. Что ему от меня надо? Не знаю я никакой Дарианны. Оставьте меня в покое. — Дарианна, любимая очнись, — холодные, нежные пальцы погладили меня по лицу. Нет. Не надо. Пожалуйста, не надо. Я не хочу. Мне так хорошо, я не хочу, чтобы меня трогали. Хотела отстраниться от этих надоедливых рук, спрятаться в темноте, но поняла, что не знаю, как это сделать. Закричать? Но как? Так странно… Да кто такая эта Дарианна? И почему я должна из-за нее страдать? Ну, попадись она мне. Дарианна… Дарианна… это же я! Это меня зовет голос. Голос, такой родной, такой до боли знакомый голос… Тарон! Мои глаза резко распахнулись, будто сами по себе. Я даже не смогла понять, что вдруг случилось. Столь резкий переход от темноты к свету, заставил меня совершенно растеряться. Я не могла сориентироваться, где нахожусь, что происходит, кто вокруг меня. Ощущала на себе чьи-то руки, они крепко меня обнимали. Голоса. Несколько голосов одновременно, они что-то говорили, но я не понимала ни слова. Яркий свет резал глаза, тяжелые веки стремились сомкнуться. В голове хаос из мыслей и образов. Они столь стремительно сменяли друг друга, что не успевала ни на одном из них сосредоточиться. В висках застучало и я почувствовала, как начинаю куда-то проваливаться. Голоса становились все тише и тише, снова поплыла в желанную темноту.
Медленно открыла глаза. Сгущались сумерки. Верхушки деревьев терялись высоко в небе. Значит по-прежнему в лесу. Последние события вихрем пронеслись в голове. Я лежала на каком-то возвышении. Тарон держал за руку, поглаживая мою ладонь. Мне очень не понравилось выражение невыносимой боли на профиле мужественного лица, во всей его фигуре сквозило безысходность, отчаяние.
— Тарон, — позвала тихо, голос, словно чужой, хриплый, далекий.
Мужчина вздрогнул и тут же повернул голову. Выглядел он ужасно: на бледном лице горящие глаза, под которыми залегли глубокие тени, бескровные губы, вокруг рта глубокие морщины, впалые щеки. Наверное, при смерти выглядят лучше. Что он с собой сделал?
— Дарианна, — полу стон полу выдох. По моему лицу запархали невесомые поцелуи благодаря, обещая, спрашивая.
— Ты ужасно выглядишь, — сказала назидательно, разглядывая любимое лицо, в уголках глаз появились морщинки, раньше я их не замечала.
— Ты не лучше, — усмехнулся принц, на мгновение преображаясь. И очень серьезно спросил. — Как ты себя чувствуешь?
— Слабость, — протянула призадумавшись. — Но в остальном хорошо, — проанализировав свои внутренние ощущения ответила я.
— Дарианна, я тебя предупреждаю последний раз, если ты хоть еще раз выкинешь подобный фокус, то… — голос не договорил, прервался.
— То ты за себя не ручаешься, — закончила я за него фразу и, не дав опомниться, притянула к себе и закрыла рот поцелуем. Самый действенный способ заставить его перестать злиться. Тарон моментально откликнулся и через секунду мы самозабвенно целовались, позабыв обо всем на свете.
Спустило нас с небес на землю смущенное покашливание рядом. Я нехотя прервала поцелуи и отстранилась, но Тарон по-прежнему, одной рукой продолжал меня обнимать, не желая выпускать из объятий. Около меня тут же плюхнулся Мириэм и принялся меня обнимать. Тарону все же пришлось меня отпустить.
— Мириэм, ты ее задушишь, — недовольно пробурчал принц, видя, что мне уже становиться трудно дышать.
— Прости, — виновато пискнул Мириэм, выпуская меня, как мне показалось, из медвежьих объятий.
— Ничего, — доброжелательно сказала, откидываясь назад. Сил совершенно не осталось, все они ушли на Тарона.
— Дарианна, — испугался принц, мгновенно склонившись ко мне.
— Все нормально, просто спать очень хочется…
Не успела договорить, как провалилась в небытие.
Когда в следующий раз открыла глаза, то лежала уже не в лесу, а в знакомой палатке. Переодетая. Чистая. Телу было тепло и уютно, мягкая шкура под спиной, теплое покрывало сверху, рядом спал Тарон. Светло, значит день, не верилось, так мало прошло времени. Внутренние ощущения, что прошло пол жизни.
— Пусть поспит, — вошедший Эсидор не дал мне дотронуться до мужчины рядом. — Он провел около тебя в лесу трое суток, не отходил ни на минуту, не спал, не ел. Пойдем со мной, — позвал и вышел.
Ого, значит, я была в отключке три дня. Теперь понятно, почему принц выглядел столь изможденным. Я тихонько отползла подальше, стараясь не потревожить, хотя его сейчас, наверное, и крик на ухо не разбудит и даже, если я нечаянно наступлю на него, руки и ноги деревянные еще плохо меня слушались. Словно девяностолетняя старуха, кряхтя, с отдышкой, стирая пот со лба, сердце заходилось в быстром ритме, после нескольких телодвижений. Как-то непривычно ощущать себя столь слабой, после всех моих последних приключений. Интересно, надолго это? Вот, ты уже скучаешь по силе, силе оборотня. Нет. Не знаю. В растерянности потопталась на месте. Оделась.
Солнце было в зените, полдень.
