Как перевоспитать вампира за 30 дней - София Новен
Сестра нисколько не растерялась. Проигнорировав неудобную часть вопроса, ответила:
— Чарам закон не писан. Кто сказал, что они запрещены?
— Не стыдно тебе пачкаться? — не отступила я.
— Разве я пачкаюсь? — Ольга негромко рассмеялась. — Всего-то устраиваю свою жизнь, чтобы не сидеть в вонючем чулане с иголкой и не драить полы в трактире! Возвращаться в захолустье я не собираюсь — я же не дурнушка, как ты? Пускай мне сослужит хоть красота, раз не повезло родиться в приличной семье! — Она пожала плечами, ничуть не стыдясь. — К тому же господин Ворнич следит за моей репутацией — я имею дело лишь с теми, кто не скажет лишнего слова… или не получит возможности его сказать. Не скрою, иногда это даже приятно.
Я поморщилась от омерзения.
— Неужели ты стала такой из-за денег?
— Деньги, моя дорогая, способны решить все. — Ольга посмотрела на меня свысока. — Я живу в богатом доме с прислугой, каждый день ем то, что подают в ресторанах, могу позволить себе любой наряд и вожу дружбу с влиятельными людьми столицы. Биография моя тоже подправлена. Разве это не предел мечтаний всякой простолюдинки? — горделиво заявила сестрица. — Ах нет! Забыла! Хорошо бы иметь собственный особняк… Но и это мне обеспечат. — Она откинулась на перила, метнув взгляд в сад. — Полно с меня уроков взрослой жизни. Думаешь, я не догадалась, чем ты промышляешь за моей спиной?
Тело всколыхнул страх. Я подозревала, что могу быть поймана… но ведь все шло так гладко!
В следующую секунду она выплеснула содержимое бокала на газон.
— Одного глотка было достаточно. Я подыграла тебе. — Самодовольный смешок. — Конечно, сначала я поверила бедной сестрице, но уже на следующий день стало понятно, что ты здесь неспроста. Что, получила письмо и зависть загрызла? — Меня резко схватили за подбородок. — Ломаешь комедию, а ведь сама не прочь поживиться! Решила собрать на нас компромат и донести газетчикам?
Сказать, что я выдохнула, — это ничего не сказать. Она оказалась умнее, чем я думала, но преимущество оставалось в моих руках. Точнее находилось в компании сержанта в кабинете.
— Еще и Бардоша стала обхаживать! Ишь, куда прыгнуть вздумала! — Меж тем меня толкнули — не выстояв, я рухнула на скамейку. — Думаешь, инспектор пойдет на поводу у какой-то замарашки? Конечно, он мог послушать тебя и даже подождать, пока ты нароешь что-то "повесомее"… Ты ведь сама искала в доме тайные ходы и наверняка хотела впустить к нам жалкого репортеришку? — презрительно фыркнув, Ольга нависла надо мной. — Наивная! Ты даже не представляешь, как помогла мне! Бардош — человек новый, потому и недооценил господина Ворнича. А зря. Сегодня Милош сделает ему предложение, от которого инспектор не сможет отказаться. Отвергнуть его — значит, бороться с целым управлением. У комиссара-то, его непосредственного начальника, рыльце давно в пушку! Зачем пилить сук, на котором сидишь? — Ее губы изогнулись в победном оскале.
Я была готова принять поражение, но одна мысль напрочь не шла из головы. На самоотверженного энтузиаста Бардош не был похож…
Значит, он знал, на что решается.
— Георге! — вдруг позвала сестрица.
Кусты за беседкой зашелестели.
— Скажем, что ей стало дурно и ты отвел ее наверх, — шепнула Ольга мне за спину. — Тем более некоторые слышали, как Дина жаловалась на головокружение…
Миг — и рука дворецкого прижала к моему носу платок, пропитанный чем-то едким. Попыталась вырваться — бесполезно. Ольга намертво вцепилась в меня, а силы убывали с каждым новым вдохом…
Последнее, что я увидела, — как что-то блеснуло около рукава. Кажется, надрезали тесемку.
— Избавься от этого. Разберемся с ней позже.
Готи
Когда все улики нашего визита были устранены, мы с сержантом рассредоточились. Я ждал в кабинете, а Чабрань прятался в засаде в малой гостиной.
Время от времени я поглядывал за портьеру — отсюда был виден ход для прислуги. Примерно через час около него стала происходить возня, будто что-то случилось. Что именно, я не застал, но довольно скоро за стеной послышался характерный звук.
Дверь отъехала в сторону, и в кабинет шагнул Георге. Погруженный в свои мысли, он не сразу заметил блеснувший в углу клинок.
— Стоять.
Дворецкий резко отшатнулся.
— Кто вы и что здесь забыли? — Он дотронулся до кармана брюк.
— Со мной лучше не делать лишних движений, — покрепче перехватил оружие. — В неумелых руках эта сабля еще страшнее. Вы ведь ее искали?
Больше не теряя ни секунды, меня со всей силы пнули. Качнувшись, я чуть ли не повалился на стол, а слуга кинулся наутек. Но топот стих быстро. Не успел он преодолеть и половину пути, как залетел обратно и обессиленно рухнул к моим ногам. Чабрань буквально снес дворецкого, напоследок хорошенько припечатав по голове. Несмотря на сухощавую комплекцию, силы в сержанте было за троих.
— Нашли, чем связать? — склонился над поверженным.
— Обижаете.
В том, что накинули на запястья Георге, я узнал декоративные шнуры для штор… Ладно, для дела не жалко!
Теперь путь был расчищен. Я уже собрался переступить дворецкого… но то, что выкатилось из-под него и, моргнув красным светом, потухло, заставило остановиться.
Подобрав украшение, я нервно сглотнул.
— Перстень! — показал сержанту. — Они что-то сделали с Диной!
Чабрань обшарил карманы слуги и вытянул из одного платок.
— Усыпили и, вероятно, заперли где-то, — принюхавшись, он отпрянул. — Идите. Я попытаюсь свистнуть нашим.
Не испуг — ярость захлестнула меня с небывалой силой. Как они посмели притронуться к Дине?! Думали, легко устранили помеху?! Ну, недолго ликовать осталось…
Метнувшись в проход, я добежал до малой гостиной, распахнул двери и, больше не скрываясь, направился в зал торжества. Все до единого находились там — музыканты перестали играть, когда я почти достиг цели.
В одном я точно был благодарен деду: он никогда не отличался болтливостью и не разглашал проблем семьи. Тадеуш тоже не подвел, но он, скорее, просто ни черта не запомнил после количества выпитого. Никто из этого сборища понятия не имел, где я пропадал целый месяц. Да что они вообще знали, кроме показной роскоши и разовых интрижек? Даже их сплетни были нелепы!
В зал я проник незамеченным. Все взгляды были обращены на Милоша — он стоял в окружении разодетых шавок. Слуги как раз выносили трибуну, специально подготовленную для аукциона, и холст, прикрытый тканью.
— Господа, дамы! Для меня честь провести для вас этот аукцион! — объявил Милош с радушной улыбкой. — А не начать ли нам с картины…
— Почему же с картины? — громко перебил его.
Десятки голов дернулись, как по
