Серафим - Оливия Вильденштейн
Элиза, напротив, не отвела взгляда.
– Нам сообщили, что Серафу Клэр требуется сопровождение, и мы с иш Джоной вызвались.
Вскоре Клэр с цоканьем вернулась к нам, Тобиас следовал за ней. Я поймала его взгляд поверх ее ярко-розовых перьев, и от тревожного блеска в нем у меня сжались зубы.
– Прошу прощения, неоперенная Селеста, – произнесла Клэр. – Хотя я прилетела, чтобы поздравить тебя и взглянуть на твои милые крылышки…
Ох, проклятия копились в моем горле. Я загнала их вниз и подальше от своего разума, но одно, должно быть, вырвалось на свободу, поскольку мои крылья сбросили еще одно перо. На этот раз оно не задело Ашера. Просто пролетело мимо его руки и приземлилось возле моего остроносого черного ботинка.
Ашер прижался губами к моему виску.
– Т-ш-ш.
Клэр взглянула на мое покачивающееся фиолетовое перо.
– Я также пришла, чтобы одолжить твоего сопровождающего на референдум, где необходим его голос. – Она подняла взгляд на меня, уголки ее рта приподнялись. – Ни минуты покоя для Семерых.
Не знаю, хотела ли она пошутить, но никто даже не хихикнул.
– Я верну его тебе в кратчайшие сроки. – Ишимы словно были прикованы к ее телу, одновременно повернулись.
В моих легких нарастал крик. Набирал обороты. Вцепился в трахею. Я сжала зубы и заставила его отступить, опасаясь, что мой гнев принесет больше вреда, чем пользы.
Прищуренный взгляд Ашера проследил за сородичем-архангелом, но его тело оставалось прижатым к моему.
Клэр, должно быть, почувствовала, что он не следует за ней, потому как она повернулась.
– Сераф, если Элизиум для тебя больше не стоит на первом месте, придется созвать другой референдум, и на этот раз тот, где твой голос не потребуется.
Угроза запульсировала во мне. И в Ашере тоже. Он вибрировал от едва сдерживаемой неприязни.
– Тобиас, – рявкнул он.
– Не отойду от нее, брат.
Я подавилась словами «не уходи».
Ашер осторожно оторвал мои пальцы от своего рукава.
– Я скоро вернусь, levsheh. Обещаю.
Я попыталась прижаться к нему, но он уже отошел.
Последовав за Серафом Клэр, он прорычал:
– Давайте покончим с этим побыстрее.
Я прижалась к Тобиасу, чья рука, твердая, как у Ашера, но не его, обвилась вокруг моего дрожащего тела.
– Он вернется, Селеста. Ты знаешь, что вернется.
Единственное, что я знала, это то, что у меня нет сил держаться.
– Иди с ним, Тобиас. Иди с ним и убедись… Убедись, что он… ведет себя должным образом.
Тобиас подвел меня к одному из столов, отодвинутых в сторону, чтобы освободить место для вечеринки.
– Ашер и плохое поведение? – Он выпустил воздух уголком рта, будто это самая нелепая вещь, которую он когда-либо слышал.
– Он едва не задушил ее, когда она заставила мои крылья появиться. – Как я могла не знать, что архангелы способны управлять крыльями?
Тобиас выдвинул стул и помог мне сесть.
– Как ты и сказала, он едва не задушил ее. У него вспыльчивый характер, но он знает, чем рискует, когда дает волю гневу.
– Пожалуйста, Тобиас… Прошу, иди за ним.
Офаним сжал губы, словно обдумывая мою просьбу.
– Михаэль! – позвал он, и к нам подошел ангел с коротко стриженными волосами, темной кожей и полуденно-голубыми крыльями.
– Не мог бы ты подняться в Элизиум и выяснить, что за новый референдум?
Взгляд Михаэля метнулся ко мне, затем обратно к Тобиасу.
– Конечно. Дети спят. Я останусь, пока не проголосуют, если вы не против?
– Спасибо. – Когда Михаэль ушел, покачивая бледно-голубыми перьями, Тобиас сел и взял меня за руки, которые я крепко сжала. – Все будет хорошо, Селеста.
Если бы я только разделяла хоть каплю его уверенности.
Глава 51
Прошел час. Затем два…
Столовая опустела, остались только Тобиас, Габриэль – который вернулся без Адама – и я. Мужчины разговаривали приглушенным тоном, но, даже если бы я напряглась, чтобы расслышать хоть что-то за шумом в ушах, они использовали ангельский, единственный язык, который я не понимала. Я догадалась, что они обсуждали неприятные сценарии.
В коридоре раздались шаги, а затем появился крылатый мужчина. Моя спина выпрямилась, позвонки слились воедино, пока фигура и цвет крыльев не просочились в мои роговицы.
Не мой ангел.
Михаэль направился к нам, его тонкое тело напоминало лезвие, пришедшее отрубить остатки нашей надежды. Он сказал что-то на небесном языке, отчего Тобиас замер, а Габриэль зашипел.
– Что? – спросила я дрожащим голосом.
Глаза Михаэля, такие же бледно-голубые, как крылья, остановились на мне.
– Они забрали его ключ к потоку.
Мое тело онемело.
– На каком основании? – прорычал Тобиас.
– Сказали, что предупреждали его, но он нарушил условия испытательного срока. Но они также заверили, что это временно.
Тобиас оттолкнул стул так резко, что ножки заскрипели по кварцу.
– Насколько временно?
– Всего на два месяца.
– Всего два месяца? – Взмахнув руками, Тобиас вскочил со стула. – Эти пернатые – болваны.
– Тобиас! – охнул Габриэль, окидывая быстрым взглядом опустевшую столовую.
– Два месяца – неслучайное число! Именно столько осталось Селесте! Они намеренно держат его подальше.
– Возможно, но оскорбления заставят их забрать и тебя. – Грудь Габриэля тяжело вздымалась.
Мое горло горело. Веки тоже. И все же остальная часть тела словно покрылась льдом. Всхлип толкнулся в мою челюсть, вырвавшись из судорожно сжавшихся легких. Пустынный звук эхом отразился от расписного купола и светящегося камня. Я прижала кулак ко рту, закусив костяшки пальцев.
Тобиас присел рядом со мной и обнял мое дрожащее тело.
– Я поднимусь туда, Селеста. Поговорю с ними.
Я отпрянула.
– Ты не можешь.
– Я…
– Адам, – пробормотала я. – Подумай об Адаме.
Он поджал губы.
– Ашер все равно не сможет мне помочь. Я про миссии. – Мои эмоции исказили тон моего голоса и вид лица Тобиаса. Комната, казалось, засияла чуть ярче, а затем так же быстро потемнела. Я ухватилась за изогнутый край стола, чтобы не упасть. – Мне нужно… добраться до отеля и собрать вещи… и…
– Михаэль все сделает.
Оцепенение. Я впала в оцепенение.
– Мне нужно выбрать следующую миссию.
– Нет, не сейчас. – Тобиас сжал мои дрожащие бедра своими большими руками. – После ночного отдыха ты выберешь грешника.
– Я не могу остаться здесь. Я девушка.
– Ох, к черту их и их правила.
– То-би-ас, – процедил Габриэль имя мужа.
– Что? Ты хочешь выставить ее на улицу?
– Нет. Конечно, нет. Она даже может занять нашу кровать. Я просто хочу, чтобы ты вел себя потише.
– Может, в этом и проблема? Все мы такие тихие! Молчание – бич нашего существования. Думаю,
