Черное зеркало, белый алтарь - Галина Дмитриевна Гончарова
Да, я злая. И пусть тот, кто добровольно пойдет на алтарь, первый бросит в меня камень!
Дальше все было просто.
Далия еще не вернулась из больницы. Мне никто не мешал и переодеться в свой спортивный костюмчик, и пончо накинуть, и книжки хозяйственно прибрать в сумку… две сумки. Ну и так… сувернирчиков набросать.
Платья я брать с собой не стала, у нас такое не поносишь. А вот накидку с эмблемой, символ факультета, несколько пар нижнего белья, кое-какую канцелярку…
Набралось увесисто. Добраться бы до нужного места, не попавшись никому на глаза.
Ну, Рад…
Я подошла к зеркалу, подмигнула своему отражению – и нацепила на шею серый камушек. А на руку – черное кольцо.
Вперед, Туська! На Берлин!!!
Дорожка словно сама стелилась под ноги. Вот и строение. Вот и Рад, сидящий на ступеньках.
– Привет!
– Ы?
Понятное дело, что за сумки?..
Я плюхнула сумки в траву, а сама уселась рядом с ним:
– Рад, нам надо серьезно поговорить.
– Ы…
– Ты знаешь, что здесь делают с иномирянами?
– Ы.
– Ты это одобряешь?
– Ы-ы-ы!!!
Возмущения было столько… тут и без перевода ясно. Ты бы еще спросила – кто одобряет Бабий Яр и Хатынь! А то вдруг найдутся уроды?
– Помоги мне, пожалуйста. Я правильно понимаю, алтарь – здесь?
Я кивнула на здание, на ступеньках которого сидела.
Рад тоже кивнул.
– Ты можешь меня проводить к нему?
Опять кивок.
– Я хочу его уничтожить. Проводи меня к нему и уходи. Пожалуйста.
– Ы-ы-ы?
Тоже понятно: «Ты уверена? А ты сможешь? Как ты это сделаешь?»
Я вздохнула. И не уверена, и не факт, что смогу…
– Я попробую. Хорошо?
Рад молчал. Думал. Я не давила. Молча достала из сумки сверток с пирожными… да там и пирожки были, и вообще все, что в холодильнике осталось, положила на ступеньки.
– Ы?
«Что будет с тобой?»
– Не знаю, Рад. Просто не знаю. Может, я и выживу. А может, и нет…
– Ы!
– Меня здесь все равно убьют. Разве нет? Лучше уж попробовать отдать свою жизнь за хорошее дело.
Пафос? Нет, жестокая и объективная реальность. Циничная такая… я не выбираю, помереть или нет, но выбрать, за что умирать, мне никто не помешает.
– Ы? – кивок на сумки.
– Да, если можно. Там книги…
– Ы…
Рад молча подхватил обе сумки. Я встала со ступенек, подошла к нему и обняла. Подумала – и поцеловала в заросшую бородой щеку.
– Как бы ни сложилось… ты меня прости, если что не так. Ты замечательный.
Показалось мне или на самом деле из глаза мужчины поползла слезинка? Сползла вниз, исчезла в бороде…
Я буду жалеть, Рад. Я буду так жалеть… Наверное, во всем Эр-Сианне, с которым я знакома, есть только один человек, и это – ты. А остальные…
Ни ректор с его потрясающей красотой, ни Аделас… для меня они не люди. Нечисть, нелюдь, монстры, чудовища… а что в привлекательной оболочке – так маскировка же! Все просто. Они маскируются под людей, чтобы от них с криком не шарахались. А внутри это жуткие твари вроде тех, что в ночных кошмарах.
А ты – человек. И плевать мне на внешность.
Рад тряхнул головой и шагнул вперед. Я последовала за ним.
Ступеньки скользили под ногами. Старые, осклизлые… мне пришлось взяться за стену – и тоже передернуться от отвращения. Слой плесени на ней был толще, чем шоколада на «сникерсе». Но иначе я бы точно навернулась.
Рад как-то видел, куда идти, а я в полусумраке улавливала только общие очертания.
Ступеньки, еще ступеньки… Коридор. И снова коридор. Дверь. Старая, словно ее сто лет никто не открывал. Или… действительно – никто?
– Ы! – Рад настойчиво посмотрел на меня.
– Что я должна сделать?
– Ы!
Рад требовательно взял меня за руку, потом показал на стену рядом с дверью. Там слабым гнилушечным светом подсвечивался контур ладони.
– Приложить?
Я дотронулась ладонью до контура. И что? И ничего. Ни скрипа, ни скрежета, ни открытой двери… Тишина.
Рад качнул головой. А потом достал откуда-то нож и протянул мне. Я посмотрела с сомнением:
– У меня свой есть. Надо с кровью?
Кивок.
– Царапины хватит – или поосновательнее? То есть… прости. Царапины хватит?
– Ы.
– Сможешь меня поцарапать? А то самой… сложно.
– Ы… – Рад качнул головой. Еще и руками развел, мол, прости. А потом опять начал изображать… нечто.
Я прищурилась, глядя на него:
– День… ночь… время?
Кивок.
– Рука, приложить… время… – чем-то это напоминало, как разгадываешь математические ребусы. – Погоди, ты хочешь сказать, что как только я это сделаю – времени у меня уже не останется?
Кивок.
– Сигнализация? – тут и идиот сообразил бы.
Еще один кивок, поактивнее.
– Сюда явятся маги?
– Ы-ы-ы!!!
Просто гордость за себя берет. Блин… и за свою дурость.
Если демон задержится, из меня сациви сделают.
Рад коснулся моей руки и принялся изображать в лицах дальше. Я все легче читала его мимику. Или просто уже угадывала, что он хочет сказать?
– Я поделилась кровью со знаком… так… теперь надо поделиться кровью… с тобой?
Кивок.
– И…
Откуда появился короткий меч вроде тех, которыми вооружали римских легионеров, я так и не поняла. Но Рад достал его, показал – и спрятал. Без взмахов, без красивых поз…
Я поняла:
– Ты их ко мне не подпустишь?
Кивок.
– Рад, ты…
Рад молча опустился передо мной на одно колено. Руки коснулись горячие губы. И было это настолько… искренне…
Я посочувствовала бедолаге. А он-то… Полюбил…
Вот же я тварь!
Мы в ответе за тех, кого приручили. Рад понимал, что ничем хорошим моя затея не кончится, но давал понять, что пойдет со мной до конца. И с радостью отдаст остаток жизни.
За меня отдаст…
– Я… – Слова застряли в горле и выходить наружу решительно отказывались.
Что я могу ему сказать? Не надо? Я того не стою? Ты можешь прожить еще долгую и счастливую жизнь? Что?!
Он сам все понимает. И я понимаю. И… не примет он от меня всего этого. Он принял решение, а я… что могу я?
Только одно. Я отняла у Рада руку и решительно опустилась на колени рядом с ним:
– Прости меня. За все.
Поцелуй вышел неловким. Опыта у меня вообще не было, скажем честно. Да и желания до этого дня не было кого-то целовать.
Но голова действительно закружилась. Это не преувеличение.
В сыром подвале, в полумраке, с
