Лекарка - Кира Ветрова
— Не знаю. — тихо отозвалась я, и подавшись ближе уткнулась в грудь любимого, приникая всем телом и не обращая внимание на окончательно обнаживщееся тело. — Я плохой человек?
Дарэн хрипловато рассмеялся, теснее прижимая меня к себе. Жёсткая ткань камзола ощутимо царапала чувствительную кожу. Запах моря и шторма окутывал со всех сторон и я начинала чувствовать себя по настоящему испорченной, обсуждая такую тему и при этом возбуждаясь от присутствия своего принца.
— Нет человека чище тебя, птичка. Даже ненавидь ты его до дрожи и разреши мне убить его, ты бы все равно осталась чистой. — горячие пальцы легко скользнули по позвоночнику.
По инерции прогнула спину, подстраиваясь и реагируя на ленивые, собственнические прикосновения.
— В этом твоя сила и слабость, сладкая лекарка. — лёгкий поцелуй в шею и тут же горячий влажный язык, ведущий порочную дорожку до ушной раковины, в которую Рэн продолжает шептать и заставляет меня дрожать все сильнее.
— Не понимаю о чем ты. Как это может быть одновременно? — судорожный вдох вырывается из груди, я невольно хватаюсь за его плечи, словно если не буду держаться, просто рухну в пропасть.
Я всё ещё стараюсь сосредоточиться на нашем разговоре. Но воздух в спальне будто стал тяжелым и вязким. Дурманящим. Мешающим связно мыслить.
Его руки, губы, запах, взгляд, все действовало на меня, мешая сосредоточиться. Я так уязвима с ним.
— Ты не умеешь ненавидеть. Не можешь убивать. Но я могу всё. Я твоя сила. — он резким движением перетянул меня к себе на колени, ненадолго вырывая из странной неги медленных, расслабленных скольжений его пальцев. — Люби меня, птичка. — широкие ладони обхватили моё лицо и с силой склонили вниз, находя взглядом. Синие глаза лихорадочно мерцали, затягивая глубже. — Я всё для тебя сделаю. Только люби меня.
Не дожидаясь моего ответа жадный рот накрыл мои губы поцелуем. Горячий язык тут же ворвался в рот. Пара секунд и я почувствовала как он перехватив меня за талию приподнимает. Давление на чувствительные соски от жёсткого трения о камзол усилилось в разы заставляя всхлипнуть от лёгкой боли. А в следующее мгновение он резко насадил меня на себя, одним движением входя на всю длину.
Я вскрикнула от неожиданности, вцепилась в широкие плечи, пытаясь чуть замедлить его, дать мне привыкнуть к неожиданному вторжению.
Но сегодня Рэн словно не мог ждать.
Шептал что-то бессвязное и врывался в меня, легко подкидывая меня под попку вверх и вниз.
Я задыхалась от необычных и пугающих ощущений. Его нетерпеливая грубость, будто теперь он просит любить его ещё и таким способом, словно у него не было сил ждать. Соски трущиеся о жёсткую ткань, с каждым толчком простреливали вспышками яркого на грани боли удовольствия. Бешенный ритм, который он задал с первого движения. Всё это вынесло меня на грань удовольствия быстро, резко и неотвратимо.
Я потерялась в этих ощущениях. В этих руках, губах, глазах. И только разлетевшись на куски и собравшись заново, обхватила голову сосредоточенного на собственной разрядке мужа, и зарывшись пальцами в его волосы прижалась лбом к его лбу.
— Я люблю тебя, Рэн. Я тебя люблю.
Его глаза вспыхнули ярче, он застонал изливаясь в меня. А я впервые после нашего обоюдного удовольствия испытала вспоглощающую нежность к этому мужчине.
Эпилог
Они поженились спустя две недели.
За это время при дворе столь необычную пару возненавидели почти все.
Высокомерная герцогиня, которая не желала понять, что ей нужна поддержка и опора среди дворян. Ведь это все равно случится — принц к ней охладеет, и вот тогда её спасут только те коалиции в которые она успела вступить.
Да, сплетни. Да, склоки и грязь. Но это неизбежная часть жизни. А эта чистоплюйка вместо этого, пропадала в лекарском крыле.
Да она даже платье себе выбрать отказалась. Необразованная дикарка. Будто и вправду простолюдинка, а не герцогиня.
Ну как можно было отмахнуться, когда к ней пришли с образцами?
Это же главная свадьба этого и ближайших десятилетий. Сам принц Дарэн женится!
О, Дарэн! За время своего странного отсутствия словно стал ещё красивее. Ещё притягательнее.
С совершенного лица все также не сходит улыбка. Только вот по настоящему он зажигается только когда в поле его зрения оказывается невзрачная герцогиня в своих закрытых нарядах и с дурацкой плебейской сумкой.
Все светские леди открыли настоящий сезон охоты на прекрасного принца. Каждой хотелось не только побывать в его постели (кое кому и повторно), а ещё утереть нос каэрской гордячке.
Что может быть лучше, чем соблазнить чужого жениха перед самой свадьбой? О, какой это мог быть плевок в её невозмутимое отвратительно чистое лицо.
Но принц настолько жёстко пресекал любой подобный намёк. С некоторыми обходился даже жестоко. Так однажды графиня Жаез (и вправду совсем стыд потерявшая) оказалась в коридоре перед приёмной залой совершенно обнажённая и принц предложил всем желающим полюбоваться и "если придутся по вкусу сомнительные прелести взять на себя труд по обслуживанию и содержанию жаждущего тела".
Больше никто не пролезал в его рабочий кабинет. Впрочем на флирт, улыбчивый принц реагировал тоже жёстко. Он вообще был приятным и обходительным только с одной персоной во дворце- с герцогиней Каэр. Везде старался её сопровождать, не подпускал к ней ни одного мужчины младше пятидесяти или не счастливо женатого. Дарил ей цветы, водил гулять — показывал красоты столицы, говорят они даже побывали в ночном театре Мидеи. И это при общей загруженности! Да сейчас весь двор замужних дам с претензией коснулись не только на своих вечно занятых мужей, но и на не менее занятых любовников.
А потом кое-кто кое-где увидел вязь брачного татуан и весь двор окончательно убедился, что принц одержим.
Итак, они официально поженились спустя две недели от прибытия.
Герцогиня Каэр в нелепо пышном платье с огромным бантом на пояснице (а не надо было отмахиваться, когда к тебе пришли помочь определиться с фасоном, а то ишь операция на горле у нее). И Одержимый Принц в ладном темно синем костюме с серебряной вышивкой.
Их наряды плохо сочетались друг с другом, а невесте кажется и вовсе платье было большевато (да-да, от примерок тоже отмахнулась, делали почти на глазок). Принц портил торжественность момента смешками, невеста честно старалась его одергивать и часто извинялась перед жрецом. И кажется лучше бы она этого не делала, потому что и так от природы мрачное лицо жреца, отягощенное профессиональной необходимостью соблюдать торжественность уничтожало на корню ощущение празднества.
