След бури - Елена Сергеевна Счастная
— Позволь, кнез, мне заняться смертью Вигена, — неожиданно возразил верег. — А Бажан пусть возьмётся за пленников. Думаю, ему всё равно.
Старик пожал плечами, давая понять, что для него нет никакой разницы. Кирилл разглядывал верега, силясь понять, что тот задумал. Хальвдан смотрел поверх его головы в окно, хмуря брови, словно уже обдумывал, что ему следует сделать. Губы его были плотно сжаты, и в недобром прищуре глаз проскальзывало ожесточение. Неужели, подозревал кого-то?
— Как хочешь. Мне не важно, кто чем будет заниматься. Главное, чтобы виновный в смерти Вигена был найден, а Зорен рассказал всё, что знает.
Воеводы одновременно кивнули и друг за другом вышли из светлицы. Кирилл некоторое время посидел, глядя в закрывшуюся за ними дверь, пока расчерченное перекрытием окна солнечное пятно ползло по столу на стену. Затем встал и прошёл до постели, попутно коснувшись посоха рукой. На удивление, тот не отозвался жжением или болью, а остался безучастным. Может, это всего лишь Зорен тогда послал жуткое видение, а теперь, пока отходил от нанесённых Младой увечий, не мог причинить вреда? Кто знает, какая сила хранится в этой вещи, и насколько она связана с волхвом. Это Кирилл и хотел узнать. Но позже…
Позже.
Сейчас нужно было хоть немного отдохнуть, дать телу расслабиться. Сколько успеется, пока не случилось ещё что-нибудь столь же скверное, как и все события последних дней. Постель встретила обволакивающей мягкостью перины и лёгким запахом пыли. Кирилл перевернулся на спину и раскинул руки, как в детстве, когда удавалось сбежать из-под надзора отца и носиться по полям, нагретым солнцем, дышащим горечью полыни и сладостью таволги. Когда можно было часами лежать в траве и смотреть в небо. Наблюдать, как с сердитым жужжанием проносятся над головой стрекозы, замирая на мгновение и ловя тёплые лучи прозрачными крыльями. Как плывут облака, расползаясь, меняя очертания.
Тогда было хорошо. И светло.
А сейчас сплошная темень, как теперь за окном, и будет ли когда просвет — неизвестно.
Глаза слипались, и как бы Кирилл ни старался, поднять веки уже не смог. Долгожданная спасительная мгла обволокла, поглощая все тревоги. Но, казалось, только стоило смежить веки, как кто-то словно впился острыми когтями в чёрную ткань сна и разодрал её на части с оглушительным треском.
Но то был не треск, а голос стражника, который несмело пытался дозваться Кирилла. Парень говорил негромко и даже застенчиво, но и уходить, видно, не собирался. На улице уже совсем стемнело, и горящая на столе лучина почти не разгоняла заполнивший комнату мрак. И невозможно было понять, насколько сейчас поздно. Скоро ли рассвет, или сон был не так уж долог? Кирилл, всё ещё плохо соображая, что происходит, сел и потёр глаза. Часовой замер, взявшись за ручку двери, словно ждал, что его сейчас выгонят. Да, это не тот стражник, что был вечером. Караул уже сменили — значит, дело к утру.
Но кого винить в том, что сон прервали? Точно не часового или того, кто пришёл. Кирилл сам был виноват — не дал распоряжения, чтобы никого не пускали.
— Что нужно? — он повернулся к тихо сопящему парню.
Тот вытянулся, расправил плечи.
— Хальвдан хочет поговорить. С ним ещё…
— Пусть заходит, — прервал его Кирилл.
Видно, что-то срочное, раз верег пришёл ночью, да ещё и не один.
Стражник торопливо поклонился и исчез за дверью. Тут же в светлицу грубо втолкнули Гесту, а за ней — Квохара. Казначей на ходу пытался завязать тесьму на штанах, а девушка куталась в накинутый на плечи платок и нарочито высоко задирала подбородок, словно хотела показать, что то, в каком унизительном виде она сюда явилась, вовсе её не трогает. Но глаза Гесты припухли от слёз; она отчаянно мяла край платка и временами не могла удержаться, чтобы не посмотреть на Квохара, который усердно пытался привести себя хоть в какой-то порядок.
За ними, громко хлопнув дверью, вошёл Хальвдан и снова подтолкнул спутников ближе к середине комнаты.
— Что это за представление, Хальвдан? — Кирилл, полностью очнувшись от сна, встал и прошёлся по светлице, зажигая лучины. — И до утра оно не могло подождать?
— Нет. Потому что до утра эта девица могла придумать ещё что-нибудь.
Кирилл повернулся к верегу, чувствуя, как брови сами ползут вверх от удивления.
— А Квохар тут при чём?
— О-о, — ехидно протянул воевода, — это очень интересная история! Хоть сагу слагай, — и тут же помрачнел снова. — Мне надоело молчать, Кирилл, и видеть, как Геста строит из себя мученицу. Она спала с Квохаром. Не знаю, как долго. Но я попросил Вигена убедиться в этом и узнать, не замышляют ли они чего. И подозреваю, что именно поэтому Геста решила избавиться от него.
Пока Хальвдан говорил, Кирилл, оперевшись о стол, внимательно изучал Гесту. Та поначалу старательно прятала от него взгляд, но в конце концов подняла голову. На её лице, нарочито смиренном и даже скорбном, спокойствием и холодностью поблёскивали глаза. Похоже, она вовсе не считала себя виноватой. Или просто смирилась со своей участью, ведь ничего хорошего её не ждёт, если слова Хальвдана подтвердятся. А может, знала, что воевода не прав, но для убедительности пустила слезу перед ним. Только воевода не тот человек, который поведётся на такие дешёвые уловки.
— Эти обвинения очень серьёзные, Хальвдан. Есть хоть одно доказательство того, о чём ты говоришь? — Кирилл перевёл взгляд на воеводу.
— Квохар, — верег толкнул казначея в плечо, и тот сделал шаг вперёд, — признался, что по просьбе Гесты свёл её с хозяйкой одного постоялого двора, которая, как оказалось, связана с Гильдией арияш. Слыхал про таких?
Конечно,
