Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ) - Марина Бреннер
Отчего они так медлительны, едва перебирают ногами, при этом ещё и переговариваются, улыбаясь друг другу, для неё, у которой дыхание больно рвало горло, а сердце так и норовило выскочить из груди, пока так и оставалось загадкой.
Однако же, после того, как они втроем, пройдя по хорошо расчищенной дорожке в сад, завернули за угол особняка, неторопливость родителей, а именно Старшей Ланнфель, разом и прояснилась.
— Ну вон же, — папаша Бильер указал рукой в темноту, посещенную уже угасающими лепестками пламени — Идут. Оба! Диньер и рядом с ним… Это и есть он, льерда Аннелиза? Ваш отец?
— Он, — кивнула та, пряча лицо в пушистом воротнике папашиного плаща — Будучи в истинном обличии, он всегда любил появляться вот так, с помпой. Свет, грохот, ветер… К чему все эти балаганные номера, ума не приложу. Отец… папа…
Тут же, коротко и тихо всхлипнув, Аннелиза дрогнула. Вмиг от сдержанной, благовоспитанной льерды Ланнфель, в девичестве Ракуэн, не осталось ничего. Ни — че — го.
Теперь льерда Аннелиза рыдала! Именно — рыдала, уткнувшись в осыпанный снегом жесткий сюртук обнявшего её папаши Бильера. Рыдала так, что ни в чем не уступила бы сейчас ни своей неотесанной невестке, ни даже какой нибудь посудомойке, либо горничной…
— Не плачьте, Анелла! — воскликнула Эмелина, подбирая юбки и делая шаг навстречу тому, кто посмел так расстроить свекровь — Щас я этому Саццифиру задам! Будет знать, как пугать слабых женщин! Эй, там! Диньер! Льерд Саццифир! А ну сюда, живо. Сейчас оба получите горячих…
И, рассержено бормоча что — то про свет, шум и «растреклятых оборотков», бесстрашная Хозяйка Поместья Ланнфель зашагала вперед.
Прямо в нежно мерцающую оранжевыми сполохами тьму.
Прямо навстречу голосам, наперебой окликающим и её, и Анеллу…
Глава 63
Через некоторое время, в столовой особняка Ланнфель собралась тесная компания. Можно было бы добавить ещё и «дружная», но как раз это уточнение явилось бы форменной неправдой.
Полностью оккупировав большой, круглый стол, вооружившись чашками с вином, чаем и отварами, вынужденные родственники вынужденно же и молчали.
Объяснение этому молчанию имелось, причем самое, что ни на есть, простое.
Всё дело было в том, что ещё там, за стеной особняка, когда встретившиеся отец и дочь Ракуэны заключили друг друга в крепкие объятия и наскоро разъяснили некоторые моменты, льерд Ланнфель попытался оправдаться, а папаша Бильер благоразумно промолчал, рассерженная льерда Хозяйка объявила всем присутствующим свою волю.
— Сейчас мы зайдем внутрь, — заявила магичка не терпящим возражения тоном — Но! Если хоть один крик… шум, огонь и… что вы ещё там любите, льерд Саццифир? А, ругань и оскорбления, да. Словом, если хоть один фырчок в сторону наших семей, а я имею ввиду Семьи Бильер и Ланнфель, конечно же… В общем, тогда вылетите вы из здешних угодий, аки пробка из бутылки с праздничной шипучкой. Уверяю, вам не понадобятся для этого ни крылья, ни ваша распрекрасная Истинная Суть. Достаточно будет одного моего пинка. Его хватит, чтобы лететь отсюда и до Ракуэна с большой скоростью. Вот. Это честно. С тобой же, милый…
Она сузила глаза, воззрившись на слегка опешившего супруга:
— С тобой я после поговорю. Пока же… Никто не смеет нарушить покой этого Дома.
Ещё не остывший от обращения и не оправившийся от потрясений Ракуэнский льерд, подняв пылающие руки, отряхнул от снега и пепла бывший на нем длинный пиджак. Плащ свой Саццифир вынужден был пожертвовать Диньеру, не освоившему пока тонкое искусство оставаться одетым при любых переменах формы, внезапных, либо запланированных.
— Ой, уйди, — завыл Владелец Академии Боевых Искусств, крепко прижимая пальцы к своим вискам и морщась так, словно страдал от дикой головной боли — Уйди, несчастье… У меня в ушах звенит от тебя, льерда Верещалка! Веди в дом, обязуюсь молчать, как рыба. Всё, довольна? К Темным Гостям ваши Семьи, будь они четырежды прок…
Эмелина дернула плечом.
— Не очень — то вы молчите, льерд Ракуэнский Громила, — парировала она, беря под руку свекровь — Однако ж, идемте.
Теперь, шагая за папашей Бильером, впереди супруга и бубнящего себе под нос проклятия Ракуэна, магичка не могла видеть, как Старшая Ланнфель кивнула и, слегка полуобернувшись к отцу, показала тому два вместе сложенных пальца, средний и указательный.
И бывший учащийся Академии, и льерд Саццифир прекрасно поняли жест. Немногие заслуживали его. К слову, самые блистательные отличники обучения легли бы костьми, дабы увидеть, как пальцы Учителя складываются в такую вот «струну» — оценка высшая, похвала. Особый, заслуженный Знак. И предназначался он теперь льерде Эмелине Ланнфель, никому другому.
— Да, да, — проворчал Саццифир сквозь зубы — Одобрение, да. Хозяйка здешних мест имеет право требовать, мелкая Чирикалка, порази её гром… Молчу, молчу. Молчу! Слова от меня теперь не дождетесь… родственнички!
Вот такого, связанного обетом молчания, скрипящего зубами Ракуэна и пригласила к круглому столу льерда Ланнфель.
Правда, молчун было попытался нарушить обет, воспользовавшись коротким её отсутствием.
Когда вошли в дом, Эмелина, попросив всех идти в столовую, сама же отправилась наверх, привести супруга «в порядок и в чувство», как она выразилась.
Вот тут — то, немного повращав глазами и поняв, что угроза хоть и ненадолго, а всё же покинула комнату, Саццифир и решил, хм… попробовать утвердить свой статус.
— Что же, — откидываясь на спинку стула, жалобно пискнувшего под весом солидного тела, зашипел Ракуэн — Пока, может быть, начнем разговор? Протянем, так сказать, основную нить…
— А чего их тянуть, нитки — то? — смешливо «крякнул» папаша Бильер — Их тяни, не тяни, а в клубок свить, всё одно, придётся… Кстати, дорогая Аннелиза…
Намеренно проигнорировав удивленный взгляд задетого этой «дорогой Аннелизой» Саццифира, папаша обернулся к будущей невесте:
— Может быть, ты представишь меня своему родителю?
Льерда Анелла спрятала ехидный смешок в чашке с чаем:
— Ну разумеется… дорогой. Папа, познакомься. Льерд Бильер, отец нашей милашки Эмелины! Владелец имений Бильер, также как и прилегающих к ним пастбищ, полей и хозяин нескольких маслобоен. Компаньон Призонского Совета, бытовой маг и… просто замечательный отец. Личность довольно известная, уважаемая как в этих местах, так и далеко за их пределами.
Ракуэнский льерд выпрямился на стуле, поднял плечи и свел брови, враждебно нахохлившись.
— Я и сам догадался, кто это, — злобно прокаркал он, вовсе становясь похожим на громадного ворона — Я, знаешь ли, не дурак. Да и трудно спутать, уж больно их обличье с этой простушкой схоже, одни и те же белесость и провинциальный налёт…