Королева миров - Таня Лаева
— Одевайся, завтракай, я тебе все расскажу.
Надо мной порхала прислуга загородного, как видимо, особняка, как минимум, какого-нибудь магната или олигарха. Я не привыкла к такому отношению, и меня начало это дико раздражать, особенно, когда меня чуть ли не на руках вынесли в сад… Такого я не видела никогда, даже на картинках. Невероятные сказочные деревья и необыкновеннейшие желтые цветы начали сеять во мне сомнения, что я все-таки проснулась.
Кроны деревьев были украшены желтыми крупными цветками, дорожки были обрамлены высокими моховыми кочками. Под аркой, выполненной из сросшихся и спутавшихся между собой корней соседних деревьев стояла моя "тетя" и махала мне подойти ближе.
Она увела меня в тенистую часть сада, где преобладали пышнейшие розово-белые кустарники, и где начинали появляться странной формы скульптуры и причудливые строения.
— Дааа… фантазия и возможности у хозяина дома просто зашкаливают. Чей он?
— Твой.
И она рассказала мне, черт, историю о том, кем была моя мать. Вот так сразу с порога, без подготовки, без введения… я смотрела на нее и едва сдерживала смех.
— Вероника, ты, конечно, только не обижайся, но я слишком взрослая, чтобы верить в подобные сказки.
Рыжая закатила глаза, и в ее руке нарисовался металлический кол в ее рост, что привело меня в дикий восторг.
— Ооо… вот это фокус! Тебе бы на шоу талантов сразу бы золотую кнопку бы нажали, и ты прошла бы в финал.
— Оглянись на наш дом.
Я повернула голову и едва удержалась на ногах. Я ожидала увидеть помпезный особняк, а передо мной предстал самый настоящий дворец, но только из фантазийный историй с красочными иллюстрациями. Круглый купол здания держался на шарообразном крыльце, соединяясь с ним тонкими металлическими колоннами, острые пики крыш устремлялись необъяснимо высоко к небесам, царапая их своими остриями. Я обвела глазами небосклон, на котором болталось…
— Два солнца?!
Меня повело, и я умоляюще обратилась к новоиспеченной родственнице.
— Пожалуйста, скажи, что мы в Дубае.
— Нет, милая, мы дома…
Я оглянулась на голос отца, который уже приближался, виновато понурив голову.
— Ты… мы… невозможно!
Он обнял меня и поцеловал макушку.
— А мы летать умеем? А фаербол сделаешь?
Папа рассмеялся и прижал меня крепче.
— Нет. Так только в сказках бывает, крошка.
— Я рассказала ей, Антон. Теперь мне нужно выпустить ее силы.
Отец отстранился, продолжая с Вероникой дикий для моих ушей разговор. В моей голове происходил сумбур. Я не верила в то, что услышала, но еще раз осмотревшись, вдохнув, теперь кажущийся таким чужим, горьковатый на вкус кислород, я закрыла ладонями лицо.
— Нужно время, я слишком долго заставлял ее забыть… и разбудить их вновь будет очень не просто.
— Но мы не сможем спасти Крис без нее.
Они разговаривали, будто меня не было рядом. Я уже хотела выпалить что-то язвительное, когда на моем плече из ни откуда появилась диковинная алая птичка.
— Привет, — прочирикала я ей.
— Ну вот, а говоришь, не просто.
Понимая, что я ничего не понимаю, я согнала пернатое и обратилась к родне.
— Где моя мать?
_____________________________
Кристина.
В мире, где нет живой природы, лишь кристаллический стеклянный мёртвый лед. В мире, где нет солнечных лучей и ни одного растения, лишь навеки скованные мертвые стволы и ветви. В мире, где существа и их души холоднее жидкого азота, где можно спрятаться так, что тебя никогда и никто больше не найдет и не потревожит, жила, нет, существовала я.
Лишь камни и лед, среди которых обитали такие же бездушные колдуны и шаманы. Они обладали волшебством, но их силы были ничтожны в сравнении с нашими и имели связь с окружающей их природой. Как и у всех народов у них было поверье, что придет великий спаситель и вернет жизнь на их земли и пробудет природу от вечного сна.
Вот только они не знали, что под эту ледяную толщу их загнала я. Здесь время идет иначе, очень медленно, словно оно было тоже заморожено, поэтому я даже не понимала, прошел год или столетия моего пребывания в этой ссылке, в этой холодной тюрьме забвения и отчаяния. И как из нее выбраться я не знала, а может просто и не хотела. Я умерла, окончательно… теперь я примерзла к этому миру, и никакая сила не заставит меня покинуть его.
Мой новый мир. Мой новый оплот. Солун.
Глава 4. Солун
Кристина.
В абсолютно белом со всеми его возможными оттенками и бликами гигантском зале я в очередной раз думала о доме. Этот кристальный белоснежный интерьер напоминал мне о Донуме, и я мечтала закрасить его яркими красками и разбить свою невыносимую печаль, которая изжирала меня каждый раз до желания вырвать мое истерзанное сердце.
— Кристина, ты меня слушаешь?
— Прости, Искра… повтори еще разок.
Искра. Моя верная подруга и советница вот уже почти десять лет. Я научила ее управлять водной стихией, поделилась с ней этим даром. После соприкосновения с моей силой ее волос коснулась серебристая седина, а глаз золотое свечение. Ее кожа потеряла цвет, а сердце ее замерло насовсем. Не справляясь с новой сущностью, она словно замерзла. Она знала, кто я такая. Она и еще один обитатель Солуна. И сейчас она начинала изрядно нервничать, ибо я ее переспрашивала уже в третий раз.
— Демоны, Крис. В этот раз они прошли слишком близко. Они ищут тебя, дорогая, и с каждым разом они все ближе к цели. Не знаешь, что ими движет?
— Ни малейшего понятия.
Я задумалась… но ни одна мысль не успела зародиться в моей голове, потому что в помещение зашел он… Генри…
Он обвел зал своими серо-голубыми глазами, хмуря густые прямые брови, сводя их на переносице, останавливая на мне пристальный суровый взгляд.
— Я думаю, им нужна твоя сила, твоя душа, и они совсем скоро доберутся до нее.
— Я вас оставлю.
Искра удалилась, предоставляя нас друг другу.
— Привет.
Сменяя строгость на нежность, он подошел ко мне вплотную и обнял мое лицо обеими руками, поднимая его навстречу своему.
— Привет.
Он оставил горячий след на моих губах своими, а я взяла его за руку и повела за собой.
— Идем.
Мы добрались до моей зеркальной спальни, бешено целуясь по пути и останавливаясь практически у каждой стены, изнемогая от желания. Стягивая с себя и с меня одежду, мой ледяной король осыпал поцелуями мои скулы, плавно опускаясь через шею к ключице и поднимаясь обратно, захватывая вновь мои губы, сминая их
