В объятьях льда - Налини Сингх
— Ты в порядке. — Это не вопрос, потому что даже, будучи в синяках, она держалась стойко.
— А ты нет. — Она достала из кармана носовой платок и промокнула подбородок, и Джад понял, что у него снова идёт кровь из уха. От беспокойства у неё под глазами пролегли тени, превратив синие ареолы почти в индиго. — Ты не можешь больше ждать.
Взяв платок у неё, он закончил вытирать и сунул тряпку в карман джинсов.
— Тебе не нужна моя помощь.
Она улыбнулась, обнажив острые зубы.
— Я знала, что ты придёшь. Поэтому так упорно боролась. Я знала, что к тому времени, когда устану, ты будешь рядом. — Её улыбка погасла. — Иди, приведи себя в порядок. У меня всё хорошо.
Он оставил её, и это было самое трудное, что он делал в жизни. Желание оборвать жизнь Дитера билось в нём с каждым ударом его сердца, гулким эхом, не знающим ни логики, ни смысла. Он просто хотел справедливости. В его состоянии он даже не мог действовать в соответствии с решением нарушить Безмолвие. Он слишком неуравновешен.
Выйдя на заснеженную территорию внутреннего периметра, он попытался разрядить часть энергии, выполнив ряд строго отточенных приёмов рукопашного боя. Ему пришлось вытереть ещё кровь из носа, прежде чем начал. Цвет был близок к чёрному — обратный отсчёт подходил к завершающей стадии. Когда Тай показался из леса через час после начала тренировки, ему пришлось заставить себя не реагировать необоснованной агрессией. Его контроль всё ещё был фрагментирован, а ярость готова была уничтожить пойманного в ловушку зверя.
— Что ты здесь делаешь?
— Возвращался в логово после пробежки. Меня не было с самого утра. — Он запустил руку в волосы. — Не думаю, что ты мог бы научить меня чему-то.
— Для этого требуется дисциплина, — ответил он, понимая, что Тай не знал о хаосе, который правил логовом менее часа назад. По какой-то причине это знание прорвалось сквозь гнев. — Ты не можешь сражаться инстинктивно — тебе нужно думать, прежде чем реагировать.
Тай засунул руки в карманы, расправив плечи.
— Ты думаешь, я не смогу?
— Я думаю, что ты пойдёшь против природы, но это не так уж плохо. Это научит тебя сосредотачиваться и направлять в нужное русло твои способности.
Ухмылка Тая вышла дерзкой.
— Да, я не так уж плох, да? Я несколько раз уже с тобой дрался, и ты лейтенант.
— Верно.
Улыбка исчезла, и Тай вынул руки из карманов.
— Спасибо, что не сдал меня никому. Я имею в виду, насчёт царапин.
Джад вспомнил совет Лары. Он просто слушал.
— Я расстроился и потерял самообладание, — признался Тай. — Я приношу извинения.
— Прекрасно. — Джад мотнул головой. — Если хочешь чему-то научиться, иди сюда.
Тай подошёл и встал рядом.
— Что делать?
— Подумай. Встань в это положение. — Он показал позу. — И подумай, на что способно тело, что доведёт его до предела, а что нет. Чтобы эффективно использовать инструмент, необходимо знать его возможности.
Тай глубоко вздохнул.
— Моё тело — инструмент? Ладно, я всё понял. Подумаю.
Как ни странно, преподавание дисциплины Таю поставило тьму Джада под почти полный контроль. К тому времени, когда Бренна нашла его несколько часов спустя, на смене дня и ночи, он мыслил относительно ясно.
— Мне очень жаль, — сказала она после ухода Тая, плотнее запахивая пальто. — Нужно было остаться с тобой. Глупо. Нужно уходить… наша близость причинит тебе боль.
— Никогда не жалей, что пришла. — Подобрав брошенную куртку, он натянул её. — Ты не хочешь прогуляться?
Она кивнула, нижняя губа на мгновение задрожала, прежде чем она взяла себя в руки.
— Я такой ребёнок. Со мной всё было в порядке, пока убиралась, но как только остановилась, так разозлилась. Почти так же, как если бы я воспринимала гнев всех остальных.
Он следовал за её шагами, решив сосредоточиться на лёгком аспекте её комментария… остальное обсудят позже.
— Может, ты и ребёнок, но моя. И мне нравится нянчиться с детьми.
Её смех был удивлённым.
— Очень смешно. Любой другой, сказавший это, прямо сейчас уворачивался бы от когтей.
Он вспомнил взаимодействие Д'Арна и Синг-Лю в день игр. Наконец, он понял то, что тогда казалось таким загадочным. Но сходство только на поверхности. Он и Бренна отличались друг от друга в одном важном аспекте, и это они оба изо всех сил старались не обсуждать — отсутствие брачных уз между ними. Он Пси и увидел бы связь в какой-либо форме. То, что её не было, признак того, что, хотя их могло тянуть друг к другу, они не созданы друг для друга. Но ему плевать. Он оставит её себе.
— Так или иначе, что Тай тут делал? — спросила она, когда он промолчал.
— Он становится хорошим учеником. Но когда я успел стать учителем?
— Ты лейтенант, старший брат для молодняка.
— Ах. — В этом есть логика. — Они доверяют мне.
— Да.
— Я могу им навредить.
— Но нет.
Такая вера для отступника Пси.
— Пришло время.
Она сразу все поняла.
— Здесь? — Они находились на очень маленькой поляне между высокими секвойями. — Здесь темно.
— Место идеально, как и любое другое. И там, куда я направляюсь, свет не нужен. Стряхнув снег, он сел на поваленное бревно, и Бренна села рядом с ним. — Я могу не ответить, если позовёшь меня. Не паникуй.
— Не буду. — У неё дрожал голос. Она сделала глубокий вдох. — Я не буду. — На этот раз увереннее.
— А ещё готовься к тому, что может не сработать, и нам придётся расстаться навсегда.
Бренна побледнела.
— Сработает.
— На этот раз упрямство не поможет, — сказал он, пытаясь быть нежным, но зная, что говорит резко. — Это длилось так долго и теперь прочно засело. Обусловленность перепрограммирует самые фундаментальные аспекты мозга. Нарушить Безмолвие — одно, но изолироваться, как я намереваюсь, совершенное иное. — Он не хотел говорить, что попытка может оказаться фатальной. Но не стал бы лгать. — Если я сделаю что-то неправильно, могу вызвать самый сильный уровень диссонанса.
— Ты хочешь сказать, что можешь умереть?
— Да.
Она скривилась.
— Ты не можешь умереть. Ты мой.
— Я не намерен делать что-то плохое, и планирую выжить. — Он Стрела, и всё могло быть даже хорошо. — Меня учили обходить боль и использовать её в своих интересах. Доверься мне.
Сглотнув, она кивнула.
— Я знаю, что не могу помочь, но…
— Ты можешь помочь. — Это он понял, пока обучал Тая. — После того, как я восстановил сердце Эндрю, пришёл в себя гораздо быстрее, чем следовало бы с точки
