Буря настигнет (СИ) - Орлан Нари

В дверь с той стороны постучали. Будто ведро холодной воды на наши головы опрокинули. Наше время на этой планете подходило к концу. Мы с неохотой разорвали поцелуй. Ирий уткнулся лбом в мой лоб и, заглядывая в мои охмелевшие глаза, прошептал:

— Когда прилетим, отправляйся сразу в гостиницу. Я скажу, чтобы тебя пустили в мой номер.

— Жаль, что мы не летим рядом…

— Да, сегодня, к сожалению, будет так. Но если ты хочешь, чтобы мы летали в соседних креслах, я придумаю, как это устроить. — В голубых глазах заплясали хитринки. Что-то задумал, гад.

Стук повторился, более настойчивый и громкий. Ирий тяжело вздохнул и поставил меня на пол. Я пошатнулась — грохнулась с небес на землю, ошалела. Но сильные руки не дали съехать по стенке на пол, крепко запечатали в объятья.

— Не хочу тебя отпускать… — прошептал Ирий.

Целый месяц ждать этой встречи, а она пробежала, как миг. Под ресницами запекли слезы. Мало, чертовски мало. Даже не манила моя заоблачная мечта, которая вот-вот сбудется.

Опять себя предаю? Так, весь мир на любви не сошелся. Но с ней, пожалуй, он куда краше. Если раскрашивать любовью мир, а не окунаться с головой в краску. Ибо можно задохнуться, а, спасаясь, все безрассудно расплескать.

Ярко-голубое небо, пушистые облака, желтое солнце, необъятные пространства — я совсем скоро увижу вас!

— Тоже не хочу тебя отпускать, но я так опоздаю… — ворчала я, выпутываясь из объятий. Ирий напоследок смачно ущипнул меня за ягодицу, отчего я аж подпрыгнула, и чмокнул в щеку.

— До встречи в номере, бесовка, — сказал, будто пригрозил наказанием розгами, и двинулся к ребятам. На секунду мои вены покрыло ледяной корочкой. Представляю, до каких высот доросла его сумасшедшая пошлая фантазия за месяц воздержания.

На посадку я шла с замирающим сердцем, на грани между слезами и улыбкой, что безудержно растягивает губы. Девушку Арвида я узнала сразу — и брови мои невольно поползли вверх.

Это ведь девчонка из эскорта, Констанция, если мне память не изменяет. Надо же… Сенсация! Но что-то не зажглось желание срочно продать ее… Ирий добился своего. Я теперь так же уязвима, как и те, чьи фото продавала. И лучше быть предельно осторожной, чтобы через пару-тройку дней мои фотки не разлетелись по сети с подписями, полными ядовитой зависти.

Я ни на шаг не отходила от работников продюсерской компании “Бури”, приклеилась к Констанции, она тоже дико волновалась. В любом случае не она летела по поддельным документам, а я. Голова кружилась, когда я проходила паспортный контроль — несмотря на самочувствие, изо всех сил делала вид, что каждый день летаю на космических кораблях.

Только меня пропустили — я едва не свалилась на пол, ноги подкосились от облегчения. И голова закружилась уже по другой причине. Предвкушение прыгало в крови пузырьками шампанского.

Прошедшую ночь я не спала — в глаза будто спички вставили, так бурлил адреналин. И на борту космического корабля я почти сразу вырубилась. Звездное полотно за маленьким круглым окошком сначала завораживало, а позже убаюкало вселенским спокойствием.

Констанция растормошила меня перед посадкой. Я глянула на часы.

— Так быстро?

— Ага, мы ведь на экспрессе.

Мы нырнули в атмосферу планеты, и я затаила дыхание. Сквозь жидкие облака проглядывали неясные очертания, серые пятна, которые по мере приближения превращались в паутину, что двигалась, мельтешила. Не успела рассмотреть, как мы приземлились.

Космопорт встретил нас множеством людей, роботов и откровенно страшных существ. Мигали голограммы на разных языках, порхали стальные кабины лифтов в прозрачных трубах. Глаза разбегались. Потеряться тут раз плюнуть.

Я с трудом придерживала челюсть. Рот то и дело открывался. Мы со стороны, наверно, были точно дикари. Вертели головами, вздрагивали, когда мимо проплывали существа, похожие на огромных улиток.

— Обалдеть, — ахала Констанция, держа меня за руку, — эти улитки на концерты тоже ходят, как думаешь?

— Ходить — не ходят, а вот ползают ли — это вопрос. Думаю, если хотят успеть на концерт — должны уже выползать?

Хорошо, что человек, который нас вел через космопорт на самолет, внимательно следил, чтобы никто не потерялся, чтобы все получили багаж, визы, временные айди-карты.

Мне хотелось поскорее выйти на улицу, увидеть своими глазами небо, не через стекло, подставить щеки теплым лучам солнца. Но извилистые коридоры привели нас прямиком на борт самолета. Где меня настигло разочарование, о котором говорил, зараза, Ирий…

Понурившись, я долетела до города, где как раз будет проходить концерт. В гостиницу нас доставили на летающих машинах — они бешеной мошкарой кружили по городу, из-за них с тротуара внизу не видно неба.

Как люди могут жить в таком городе? Сплошные каменные джунгли, воздух сухой, спертый. Я нормально задышала, только когда поднялась на лифте на сто сорок первый этаж и оказалась в номере.

У нас, на Калинидиксе, хоть белые хлопья порхают — это красиво. А здесь тучи летательных аппаратов вызывают только тошноту. На высоте, где летел самолет, можно было полюбоваться завораживающим рассветом. Но ни капли не хотелось приземляться в муравейник.

Правда, сто сорок первый этаж был выше, чем местные воздушные дороги. Я медленно подошла к панорамным окнам. Здания вдалеке шпилями выныривали из хаоса внизу. Желтое солнце поднялось над горизонтом, бликовало на стеклянных стенах высоток. А небо раскинулось чисто-голубое, необъятное.

Я так и села перед окном, как перед плазмой с безумно интересным фильмом. Иногда по небу пробегали самолеты, оставляя белые хвосты. Может, все не так плохо? Это мегаполис, а в пригороде, возможно, есть сады под открытым небом.

Послышались мягкие шаги за спиной. Я застыла в трепетном ожидании, наполняясь радостью. Что-то тихо шелестнуло, щелкнуло, и через пару секунд Ирий опустился рядом. Не смотрел на небо, впился взглядом в меня. У него ведь глаза цвета неба, не поэтому ли я так сильно от них потеряла рассудок?

— Как прошел полет? — спросил он с обаятельной улыбкой, которая окончательно прогнала паршивое настроение.

— Хорошо, — улыбнулась в ответ. — А у тебя?

— Замечательно…

Повисла пауза. Я молчала в растерянности. Кидала короткие взгляды то на небо, то на Ирия.

— Говори, — попросил он и пододвинулся ближе, соприкоснулся своим бедром с моим, отчего кожа вспыхнула пожаром. — Поделись со мной.

— Меня вообще бесит этот муравейник, — махнула рукой в сторону зданий. — Единственное, что здесь красивое, это небо, и то, его видно, если забраться выше сотого этажа. Где зелень? Реки? Горы?

— То, что ты хочешь, находится на окраинах или в областях.

— Почему люди, как придурки, кучкуются в одном городе, живут среди кутерьмы, зачем? Как они могут жить, не любуясь окружающим миром? Мы в Калинидиксе живем так же, потому что нет выбора.

Теплая рука легла мне на плечи — они, оказывается, напряглись. Я склонилась набок, прильнула к Ирию, нырнула в запах и жар его тела.

— Это всего лишь первая планета из четырнадцати, которые мы посетим. По-моему, там были в списке живописные, моя любимая художница. После гастролей останемся на той, которая тебе понравится. Идет?

— А ты? — спрашивала я, выводя пальцами узоры на черной футболке, что обтягивала рельефные мышцы. — Тебе разве все равно?

— Меня тоже напрягает мегаполис… И воздух этот, — Ирий забавно скривился. У меня в груди булькнул смешок.

— Да, воздух ужасен.

— Мне главное, чтобы было где музыкальное оборудование установить. Чтобы моя муза была счастлива, — он красноречиво прижал меня к себе плотнее. — Ну и соседи чтобы людьми были, а не улитками. Остальное неважно.

Я опустила голову, отстранилась, и холод пробежал мурашками по коже.

— Ты не бросишь “Бурю”. Тебе придется следовать за ней.

— Это “Буря” будет следовать за мной, бесовка. Продюсер, конечно, побелел, когда я озвучил ему мои условия, с которыми подпишу контракт. Но он согласился. Я ему два альбома в течение года, а он мне — переезд продюсерской компании на ту планету, которую я выберу. Это если наш тур, конечно, будет успешным.