Желание демона (СИ) - Винтер Ксения

Лиза вздохнула, взяла свой бокал с вином и сделала из него небольшой глоток.

— Возможно, ты и прав, — после достаточно продолжительной паузы сказала она. — Я уже и сама не знаю, что было бы для меня лучше.

Выдавив из себя печальную улыбку, Лиза протянула руку и накрыла ладонь Нибраса, лежащую на краю стола. Демон тут же перевернул руку и переплёл их пальцы.

— Я готов мир положить к твоим ногам, — с чувством проговорил он, прожигая девушку страстным взглядом. — Просто позволь мне быть рядом — большего я не прошу.

После обеда — или ужина, на Экзекранде всё это весьма относительно, — Лиза отправилась в гости к Тионоре, однако не застала ту дома. Оставив под дверью короткую записку с приглашением в любое время приходить к ним с Нибрасом на чай, девушка направилась на прогулку по берегу Ахерона — возвращаться домой ей пока совершенно не хотелось.

Перед визитом к Тионоре Лиза долго стояла в кабинете Нибраса перед портретом — сейчас, с воспоминаниями Альмы, она знала, что имя незнакомки, изображённой на картине, Мира, — и пристально вглядывалась в красивое лицо с золотистой кожей, рассматривала карие глаза и не чувствовала ничего. Девушка на портрете была красива, ею можно было любоваться бесконечно, как, впрочем, картиной любого именитого мастера. Только вот Лиза помнила, сколько ярости было в Альме, стоило той только взглянуть на эту картину. Принцессу буквально изнутри разъедала ревность, а однажды она даже закатила Нибрасу грандиозный скандал, требуя незамедлительно уничтожить этот протрет. Картина тут же исчезла — Альма её больше не видела и до самой смерти пребывала в полной уверенности, что демон, как и всегда, беспрекословно подчинился её воле. Однако вот она, картина, висит на прежнем месте. И Лиза не испытывала по этому поводу никаких негативных эмоций. Ну, висит и висит. Значит, Нибрасу она нравится.

И сейчас, неспешно прогуливаясь по Пустоши вдоль тёмных вод Ахерона, Лиза была поглощена рассуждениями о том, где же теперь в её душе заканчивается Альма и начинается она сама. Та Лиза, которой она была до встречи с Нибрасом, никогда бы не убила человека, тем более беззащитного ребёнка и спящего старика. Альма бы сделала что угодно, дабы получить желаемое, и не испытывала бы по этому поводу ни малейших угрызений совести. Девушка же с браслетом Повелителя на плече и кольцом Нибраса на пальце смогла перешагнуть через христианскую мораль, с детства вдолбленную прабабушкой, и совершить тяжелейший грех — убийство. Но не было ни секунды, чтобы острые когти сожаления не терзали её душу. Так кто же она теперь? Альма? Лиза? Или какой-то уже совершенно иной, новый человек?

Дома её ждал Нибрас. Девушка знала: её душевные терзания не могли укрыться от демона. Только вот ей было не под силу объяснить ему тот калейдоскоп эмоций, чувств и мыслей, что лишает её покоя — Нибрас этого попросту не поймёт. Для него, как и для любого другого демона, не существует моральной дилеммы. Он без раздумий отнимает чужую жизнь, давит человека, как букашку, случайно угодившую под ботинок. Только вот Лиза так не могла. Да и не хотела.

— Планируете очередной заплыв?

Дьявол в своей фирменной огненной короне и с внешностью неказистого щуплого мужичка чуть за тридцать, с залысинами на висках и трехдневной щетиной на лице, возник, как и полагается любому порядочному демону, из ниоткуда, заставив Лизу от неожиданности громко взвизгнуть и схватиться за сердце.

— Простите, Повелитель, я просто задумалась и не ожидала увидеть вас здесь, — поспешила оправдать свою странную реакцию девушка, старательно игнорируя бешеный стук сердца в груди.

— Как показывает практика, вам, женщинам, думать противопоказано, — заметил Сатана. — А то после ваших придумок авгиевы конюшни разгребать приходится.

Лизе показалось, что это камень лично в её огород, но уточнять она не стала. Вместо этого, вздохнув, девушка опустилась прямо на покрытую толстым слоем пепла землю, сложив ноги по-турецки, и устремила взгляд куда-то вдаль, к гипотетической линии горизонта, которой в этом мрачном мире не существовало, поскольку “небо” и “земля” были практически одного грязно-серого цвета и вдали сливались, так что нельзя было с уверенностью сказать, где заканчивается одно и начинается другое.

Рядом послышался негромкий шорох, и Дьявол с невозмутимым выражением лица опустился на землю рядом с Лизой.

— Я не хотела никого из них убивать, — после достаточно продолжительного молчания заговорила девушка. — Ни Райера, ни Агадона. Они не заслуживали смерти. Но если с мальчиком у меня есть хоть какое-то оправдание — я вроде как спасала королевство, — то в отношении Архивариуса у меня оправданий нет. Я ведь изначально собиралась позволить ему дожить свой век и умереть естественной смертью. Даже согласием Нибраса заручилась.

— Почему же передумала?

— Потому что я заключила с вами сделку, — Лиза повернула голову и посмотрела в глаза Дьявола, которые на этот раз были невыразительного каре-зелёного цвета. — Вы предупреждали меня, Повелитель, что цена может оказаться непомерно высокой, но я вас не послушала. Вы выполнили свою часть сделки, даже перевыполнили, учитывая, что вместо одного Нибраса позволили забрать ещё и Сартаса. С моей стороны было бы низким обмануть вас.

— Большинство людей считают подвигом обмануть демона, — заметил Повелитель.

— Что не делает им чести, — пожала плечами Лиза, вновь устремляя взгляд вдаль. — Я совершила страшный поступок, и буду корить себя за это до конца своих дней. Но я поступила по совести, и осознание этого пусть и совсем немного, но облегчит мне это бремя.

— Идём со мной.

Повелитель резко выпрямился и протянул Лизе руку — девушка, на секунду замявшись, всё же ухватилась за протянутую ладонь и поднялась на ноги. Дьявол сделал шаг вправо, утягивая Лизу за собой, и они оказались посреди залитого солнечным светом зелёного луга, на котором то тут, то там мелькали крохотные разноцветные головки полевых цветов.

— Это Рай, — равнодушно сообщил Повелитель, уверенной поступью двигаясь куда-то вниз по склону, по направлению к небольшому домику, видневшемуся вдали. — Здесь живут души, чьи добрые поступки перевесили их же грехи.

Вместе с Дьяволом Лиза спустилась вниз, в долину. Здесь располагался аккуратный одноэтажный дом, обнесённый невысоким деревянным забором. Возле забора на скамейке сидел Райер и увлечённо с помощью ножа вырезал из бруска что-то, отдалённо напоминающее лошадь.

При виде мальчика у Лизы сердце оборвалось, а на глаза сами собой навернулись слёзы. Она замерла, не в силах сделать больше ни шага — просто не смела. Девушка была уверена: её появление огорчит мальчика.

В этот момент дверь дома распахнулась, и из неё вышла красивая молодая женщина с густой копной каштановых волос, свободно спадающих ей на плечи и спину.

— Райер, пора обедать! — звонким голосом крикнула она.

— Уже иду, мамочка!

Ярко улыбнувшись, Райер отложил на край скамейки свою заготовку и стремглав бросился в дом. Лиза проводила его печальным взглядом и повернулась к Сатане.

— Для некоторых смерть предпочтительнее жизни, — ровным голосом проговорил Повелитель. — Что ждало этого мальчика, если бы он остался жив? Только бесконечная война за трон, страх, боль и кровь — таков мир, в котором он жил. Сейчас же он счастлив. Он живёт рядом со своей матерью, и даже не догадывается о том, что умер. День сменяется днём, но он этого не замечает. Когда его душа достаточно отдохнёт, то вновь отправится на перерождение. Возможно, в следующей жизни твоему племяннику повезёт больше.

— А что с остальными? С Сартасом и Агадоном?

— Твой брат будет ещё долго расплачиваться за свои грехи, — сказал, как отрезал. — Душа Агадона же сразу отправилась на перерождение, не пожелав отдыха.

— Спасибо, — Лиза послала Дьяволу благодарный взгляд.

— Я надеюсь, теперь вы не станете изводить ни себя, ни Нибраса никому ненужными муками совести? — Повелитель пристально посмотрел в лицо девушки. — Вы сделали то, что необходимо было сделать. Правда, на мой взгляд, по отношению к Моравэн вы поступили слишком жестоко, впрочем, это ваше право — я всегда с уважением отношусь к чужой жажде мести. Принцип “око за око” — это так по-людски. Вы кричите на каждом углу о милосердии, всепрощении и прочих прелестях, но только пока это не коснётся лично вас. Жестокость у вас в крови. Бог тоже жесток.