Не жизнь, а роман! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Из-за неудачной обуви она не могла долго идти, но и сидеть часами на спине осла ей было невмоготу. Стоило рыцарю вспомнить о том, как она горестно вздыхала и, спешившись, украдкой постукивала кулачками по своему заду, чтобы размять его, так по его лицу расползалась насмешливая ухмылка.

В этой женщине сочеталось несочетаемое! Она могла быть трепетно-нежной и непоколебимо стойкой; чинной до зубовного скрежета и по-житейски практичной; нередко случалось с нею, что она из-за пустяка стыдливо краснела и одновременно могла сразить любого раскованностью своих мыслей. Катрин была горда, но бросилась в ноги последнему разбойнику, как только поняла, что ему грозит смерть. Женщину не убили бы, а забрали с собою. Рутгер ни на миг не сомневался, что сеньора смогла бы выбраться из рабства. Тех простаков, что на них напали, она бы через месяц другой обвела вокруг своего мизинца, а вот он остался бы лежать в этой земле.

И теперь последние шаги до появившегося города она мучает его вопросами, как им пройти туда без денег. Переживает, боится и наверняка одновременно строит планы.

- Христиане? Что вам здесь надо? - лениво бросил усатый стражник, с нетерпением дожидающийся ночной смены.

- Послание к аге Явашу, - уверенно ответил Рутгер.

- Покажи, - велел второй страж, намереваясь посмотреть на печать. Не то чтобы он разбирался в них, но наличие печати предполагало хоть какой-то статус у того, кто передал послание, а это, в свою очередь, означало, что податель свитка не бродяга.

Рыцарь развернулся и показал на Катерину.

- Вот.

Рутгер с удовольствием представил, как сеньора в этот момент ахнула, приоткрыв в возмущении рот. Но он был уверен, что она сообразит, промолчит и опустит глаза. Что тут же и произошло.

- О, женщину ему везёшь? Почему у неё лицо закрыто?

Стража у ворот с интересом разглядывала сидящую Катерину, а та стеснительно отворачивалась.

- Ветер поднялся, взбил пыль на дороге, да и из деревни она, они там все пугливые, -небрежно отмахнулся Рутгер.

- У аги полно прислуги, зачем ему эта? - с любопытством оглядывая высоковатую фигуру в выцветшем и пропылённом балахоне.

- Моё дело доставить, а как ага Яваш распорядится, так и будет.

- Всё равно плати за вход пару монет, - буркнул усач, потеряв всякий интерес.

Рутгер оторвал от пояса два медных набалдашника и отдал страже.

- Вот всё, что осталось. На нас напали разбойники и все вещи отняли.

- Шакалы! Одних поймают, сразу другие появляются! Цены на рынке из-за них держатся!

- возмутились стражи, и устало махнули рукою, не беря платы. День прошёл неплохо и грех обирать тех, кто уже пострадал, тем более атабек* строг на этот счёт!

(атабек - у сельджуков XI-XПвв что-то вроде князя)

- Идите.

Немного пройдя вглубь города, Катерина зашептала:

- Рутгер, я даже не подозревала, что вы так ловко умеет врать! Восхищена!

- Польщён, мадам. Теперь нам надо решить: мы идём сразу к аге или ищем постоялый двор?

- Вот ведь вопрос вопросов! Думаю, мне необходимо привести себя в порядок и предлагаю воспользоваться письмом господина Селига. Быть может, по его рекомендации нам предоставят кров, и мы там хотя бы вымоемся, а то к нам даже собаки как-то подозрительно принюхиваются. Это, знаете ли, обидно.

С большим трудом Рутгер и Катерина нашли человека, который смог показать дом господина Фадея. Улицы были пусты, к солидно одетым прохожим не хотелось обращаться за помощью, чтобы не нарваться на неприятности, а другие недоуменно пожимали плечами.

Наконец, нашёлся человек, что верно указал им дом. Войдя в приземистое строение, они сразу же пожалели, что потратили столько времени на поиски родственника Селига. Все звёзды уже с комфортом расположились на ночном небе, а хозяева дома долго вглядывались в строчки вручённого им письма и с подозрением смотрели на поздних гостей. Однако Катерину с Рутгером не выгнали, и они обменяли у Фадея осла-крепыша на сытный ужин и завтрак, получили новую одежду и женщины ночью перешили Катины сандалии. Ещё обмен ослика обеспечил им достаточное количество воды, чтобы вымыться на рассвете до скрипа.

- Мы продешевили, не говорю уже о том, что я надеялась на выражение некоторой благодарности за вручение того письма, - выйдя за порог дома, недовольно буркнула Катя, сидя на Морковкине. Капитан посматривал по сторонам.

- Согласен, но нам была необходима передышка, а взял бы кто другой нас на постой, неизвестно. Христиан здесь не любят.

Кате ответить было нечего. Многие не обращали на них с Рутгером никакого внимания, но находились те, что смотрели на них с недовольством, особенно на хищное выражение лица её рыцаря и прикреплённый к его боку меч. Ещё Катерина беспокоилась о ноге Рутгера, но он уверил её, что за прошедшие дни втянулся в ритм ходьбы, и выдюжит обратный путь пешком. Она сомневалась, но ведь у них ещё был Морковкин и теперь они смогут чередоваться. Перешитые сандалии сидели на ноге удобно и плотно. Думать о том, что Берт ранен и ему потребуется доставка, не хотелось. Это стало бы проблемой в их нынешнем положении.

Дом аги Яваша нашли быстро. Ровный высокий забор из известняковых камешков, мощные ворота и видна устремлённая вверх зелень, скрывающая дом аги.

Рутгер стучал долго, привлекая ненужное внимание прохожих. Некоторые грозили позвать стражей, но наконец-то в воротах со скрипом сдвинули плашку и в прямоугольное окошко пугливо выглянул чернокожий парнишка:

- Кто такие, чего вам?

- Благородная дама Катрин де Бланшфор и рыцарь Рутгер де Бриош пожаловали к достопочтимому аге Явашу, - объявил Рутгер на том же языке, что спрашивал юный страж, и с насмешкой глядя на него, медленно ещё раз повторил имена.

Юный страж ворот немедля прикрыл окошко и послышались удаляющиеся лёгкие шлепки его босых ног по каменной поверхности. Ожидание затягивалось, впрочем, каждая минутка в подобной ситуации для любого растягивалась бы до неприличия долго. Вскоре для гостей открыли ворота и пригласили подождать хозяина в саду.

Прозвучало уважительно и красиво, но по факту отвели в тень ближайшего дерева и постелили покрывало, чтобы дать отдых ногам. А вот Морковкину повезло: ему предложили воды и корм. Через полчаса послышался шум, чей-то взволнованный шёпот настойчиво бубнил:

- Господин, господин, нарядный пояс забыли повязать! Господин, дайте чалму поправлю!

Услышав это, Катино нарастающее волнение утихло. Она поднялась, оправила коротковатую ей коту, и с любопытством вглядывалась через кусты, пытаясь составить первое впечатление от аги.

К ней шагал полноватый невысокий мужчина, нервно отмахивающийся от слуги, норовящего придать аге соответствующий его сану облик. Он остановился в нескольких метрах от гостей и деловито сказал:

- Кхм, - чтобы придать себе солидности и одновременно скрыть некоторую неловкость. Потом ещё раз: - Кхм, - по-видимому, он не очень представлял, как вести себя с появившимися гостями.

Катя смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ага Яваш как и все местные жители был невысок, а ещё его полнота скрадывала рост, но он был ниже её всего на пару сантиметров. Но это она отметила мимоходом. Её поразило его обаяние! Немного скуластое лицо с крупным прямым носом, солидная залысина, приоткрывшаяся из-за неровно надетой чалмы, и в общем, глазу не за что зацепиться, но его робкая приветственная улыбка, беспокоящиеся глаза о том, какое он производит впечатление, чуть подрагивающие коротковатые пальцы...

Катерина сразу почуяла, что этот человек не обидит её и облегчённо выдохнула, открыто улыбнулась, и воскликнула:

- Ага Яваш! Как же я рада, что мы добрались до вас! - неожиданно для Рутгера, да и для себя самой, подалась вперёд, потом опомнилась и неожиданно расплакалась, прикрываясь широким рукавом.

Хозяин дома запереживал, сделал несколько шагов к гостье, растерянно посмотрел на сурового мужчину, сопровождающего её, потом обернулся к слуге, ища подсказки у него, и неловко извернувшись, попробовал заглянуть в глаза мадам.