Под тенью мира. Книга первая - Алекс Зетт
Меня затрясло, перед глазами потемнело, горло сдавило. Дрожа от озноба и ужаса, я обессилено зарыдала, осознавая, что я вернулась обратно.
Эта истерика от облегчения была такой сильной, тяжёлой, давящей, что я едва могла что-либо сделать. Бессилие и облегчение громадной волной обрушились на меня, и я никак не могла взять себя в руки. Я всё рыдала и рыдала, едва в силах двинуться и прижимая руки к залитому слезами лицу.
Сквозь страдальческие рыдания я услышала быстрые шаги, а потом, я почувствовала, как моего локтя коснулись сильные и такие знакомые руки. Меня подхватил отец, помогая аккуратно слезть с шезлонга.
- Тише, тише, солнышко…Тише, я с тобой. Всё закончилось… - шептал папа хриплым голосом, прижимая к себе.
Сквозь бесконечные слёзы я снова увидела его лицо, такое знакомое и любимое. Пусть даже бледное и страшно обеспокоенное, но в то же время счастливое. Я заметила, как были взлохмачены его седые волосы, как были прикрыты его карие глаза.
Отец прижимал меня к груди, а всё рыдала не в силах успокоиться, чувствуя щекой прохладную пыльную кожу его комбинезона Убежища, слушая, как бьётся его сердце, как он шепчет мне успокаивающие слова уставшим низким голосом, ощущала его такой знакомый запах лекарств и мяты. Счастье и облегчение наконец-то коснулись моего сердца, пробившись через туман от пережитых мучений, и теперь я лишь стояла, обнимая отца, и пытаясь забыть обо всём остальном на свете.
- Это безумие. Настоящий мир, каким бы он ни был, нельзя сравнить с имитацией…- мрачно пробормотала я.
Бетти капризно вздёрнула плечиками и с наслаждением улыбнулась.
- Ты только оглядись! Транквилити-Лейн - прекрасное место, которого в реальности не найти, место, где можно не только жить наслаждаясь жизнью, но и использовать свои возможности для разных развлечений. Разве в реальном мире такое есть? Неа, - покачала головой Бетти. - Остальные версии, созданные мной, мне быстро наскучили, но не эта. Неужели ты не хочешь остаться здесь, милая Кайли? - спросила Бетти. - Я покажу тебе, как я выгляжу на самом деле, моя милая девочка.
Я с отвращением замотала головой, глядя на изучающую меня Бетти.
- Я ухожу. Прощайте, доктор Браун, - ответила я скупо. Бетти чуть склонила голову в бок и сладко улыбнулась. Пятна крови на её лице придавали ей жутковатый вид.
- Какая жалость… - состроив грустную мину, прошептала Бетти.
Дрожащими руками я погладила собаку по голове, та гавкнула, призывая меня первой выходить из симуляции. Зажмурившись, я рывком ринулась вперёд, выходя из симуляции.
***
Полутёмное пространство, вспышки света и нехватка воздуха… Первые несколько секунд я приходила в себя.
Я услышала, как с лёгким щелчком распахивается шезлонг, как аккуратно мою голову освобождает пластиковый шлем, почувствовала привычный, холодный, наполненный пылью воздух реального мира.
Очень медленно, хмурясь и едва дыша, я открыла глаза. Яркий свет ламп, рассеивающий темноту, мешал сосредоточиться. Перед глазами всё расплывалось, съезжало куда-то всё в сторону.
Я покачала головой, пробуя двинуть обессилившими руками или ногами, опустила сфокусировавшийся взгляд на колени - синий кожаный комбинезон Убежища 112 ловил на себе отблески яркого света, а перепачканные в пыли руки были всё такими же привычными, как и обычно.
Присмотревшись, я увидела перед собой опущенный терминал, снова включивший режим ожидания, и в этот момент, вдохнув больше воздуха, я почувствовала как сильно, глухо заболело моё сердце, как оно заныло от ужаса пережитого.
Как отяжелевшим липким комом тошнота сжала мой желудок…
Я распахнула глаза, шумно выдохнула, кладя руку на грудь и чуть двигаясь с кресла, пытаясь слезть с его мягкой поверхности и боясь, что меня снова может затянуть обратно. Очень неожиданно мне стало так плохо, что я едва не потеряла сознание.
Меня затрясло, перед глазами потемнело, горло сдавило. Дрожа от озноба и ужаса, я обессилено зарыдала, осознавая, что я вернулась обратно.
Эта истерика от облегчения была такой сильной, тяжёлой, давящей, что я едва могла что-либо сделать. Бессилие и облегчение громадной волной обрушились на меня, и я никак не могла взять себя в руки. Я всё рыдала и рыдала, едва в силах двинуться и прижимая руки к залитому слезами лицу.
Сквозь страдальческие рыдания я услышала быстрые шаги, а потом, я почувствовала, как моего локтя коснулись сильные и такие знакомые руки. Меня подхватил отец, помогая аккуратно слезть с шезлонга.
- Тише, тише, солнышко…Тише, я с тобой. Всё закончилось… - шептал папа хриплым голосом, прижимая к себе.
Сквозь бесконечные слёзы я снова увидела его лицо, такое знакомое и любимое. Пусть даже бледное и страшно обеспокоенное, но в то же время счастливое. Я заметила, как были взлохмачены его седые волосы, как были прикрыты его карие глаза.
Отец прижимал меня к груди, а всё рыдала не в силах успокоиться, чувствуя щекой прохладную пыльную кожу его комбинезона Убежища, слушая, как бьётся его сердце, как он шепчет мне успокаивающие слова уставшим низким голосом, ощущала его такой знакомый запах лекарств и мяты. Счастье и облегчение наконец-то коснулись моего сердца, пробившись через туман от пережитых мучений, и теперь я лишь стояла, обнимая отца, и пытаясь забыть обо всём остальном на свете.
Глава 16. Путь к истокам
Время будто бы замерло в этом просторном уровне главного уровня Убежища 112.
Каждый удар моего сердца был слишком сильным и совершенно не таким как раньше. Страх, ужас и волнение исчезли. Всё закончилось, всё пропало - остались лишь воспоминания и раны на сердце после пережитого.
Теперь каждая секунда наполнялась тем счастьем, что казалось невероятным для меня, полностью истерзанной страхом за отца и ожиданием встречи с ним.
Я не могла поверить в своё счастье. Я слышала глухие удары его сердца и так крепко обнимала его, насколько хватало моих сил. Этот ужас от пережитого медленно покидал меня, реальность снова позволяла мне влиться в её холодную материальность, и первый раз в жизни я была безмерно рада этому.
Отец сжимал меня в объятиях, целовал в лоб и в залитые слезами щёки, в замёрзший нос и в макушку. Он тихо успокаивал меня, взъерошивал мои и смотрел на меня блестящими глазами, в которых читалось неподдельное, глубокое счастье.
Папа всё улыбался и безустанно повторял, как он по мне скучал. А я никак не могла поверить в то, что это не сон - ведь после всего, что я пережила, я в эти секунды наконец-то видела перед собой лицо моего любимого отца: счастливое, перепачканное в пыли, с отросшей щетиной.
И я всё ревела, пытаясь сказать папе, как я волновалась за него, как я рада, что он наконец-то рядом и о том, как я люблю его…
- Тише, не плачь, дочка. Весь этот кошмар кончился… Ты главное, успокойся…Я с тобой…
Отец говорил тихо, но я слышала скорбь в его голосе. Он по-прежнему прижимал меня к себе, успокаивая.
- Я теперь рядом с тобой и тебе ничего не грозит.
- Папа, я так скучала по тебе… - прошептала я, потеревшись носом о его грудь и горько всхлипнув, отчего отец сжал меня в объятиях ещё сильней. - Так боялась за тебя…
Я слышала, как тяжело вздохнул отец, прежде чем поцеловать меня в голову.
- Всё будет хорошо, солнышко… Теперь всё будет хорошо.
Я отстранилась от отца и со слабой улыбкой посмотрела на него.
Неожиданно я услышала, как с радостным лаем из другого конца комнаты ко мне несётся мой Догмит.
Я повернулась к окрылённому счастьем псу, который уже крутился возле меня, и погладила его по голове. Все ещё всхлипывая и вытирая слёзы, я засмеялась - я была безумно рада снова видеть моего Догмита.
- Хэй, дружок! - воскликнул папа, заметив Догмита.
Он почесал собаку за ухом, когда пёс радостно подлетел к нему.
- Это Догмит. Он мне помогал в моём путешествии, - улыбаясь, сказала я.
Папа озадаченно улыбнулся в ответ, будто бы задумавшись о чём-то, затем внезапно его взгляд помрачнел, и он сурово взглянул на меня.
