Валентина Герман - Ведомые светом
— Короля Плоидиса! — с суеверным ужасом воскликнул Эшна. — Разумеется, только его!..
— А вы? — Иллиандра перевела взор на оставшихся. — Вы? Кто король для вас?
Плоидис, Плоидис — его имя раздавалось со всех сторон. Сердце Иллиандры невольно потеплело.
— Готовы ли вы сражаться за него? — спросила она, заставляя чужие голоса умолкнуть. Ее вопрос эхом разнесся по площади. — Готовы ли сделать выбор, который не нашли в себе сил сделать вчера? Хотите ли вы видеть на престоле того, кому он принадлежит по праву, или готовы вот так, молча отдать его в руки безумным самозванцам? Ведь у вас есть выбор, подданные Лиодаса! У вас есть право и долг сделать его!
Какое-то время они молчали.
— Но что мы можем сделать? — невесело спросил кто-то из толпы. — Народ никогда ничего не решает в стране.
Иллиандра мягко улыбнулась.
— Вы ошибаетесь. Сегодня народ решает все.
Она сделала паузу, оглядывая их неуверенные лица.
— Ваш голос способен изменить историю, — продолжила она тихо. — Ваши руки способны вознести на престол истинного короля или самозванца. Ваши сердца, — Иллиандра постепенно говорила все громче, — способны подсказать вам правильный выбор, и все, что вам нужно — не молчать. Так не молчите же, не прячьтесь за спинами друг друга, надеясь, что кто-то сделает за вас этот выбор — ибо сегодня каждый из вас несет ответственность за то, что случится с Лиодасом! Королю нужна ваша вера в него, нужна сегодня, как никогда! Кто мы без вас, жители Лиодаса?.. Просто люди, из крови и плоти, те, кого можно иссечь в кровавые ошметки, те, кого можно истязать, унизить, опозорить или убить… Но никакому самозванцу не под силу сломить веру короля в вас, никакими кнутами не выбить из него любви к нашему народу и нашей земле, никакими пытками невозможно заставить его отдать вас в лапы жестоких тиранов, орошающих кровью свой путь к власти!.. Король был готов погибнуть за вас вчера, он пролил свою кровь, но не склонился перед безумцем!.. Так подайте же свой голос, подданные Лиодаса! Сметите своей мощью гнусных предателей с лица нашей земли!..
— Мы готовы! — выкрикнул Мар из толпы.
— Мы не будем молчать! — раздался другой знакомый Иллиандре голос.
А потом нестройный хор толпы поддержал их.
— Мы готовы! Мы не станем молчать! Не будем прятаться!..
Иллиандра оглядывала их, встречая посветлевшие, загоравшиеся азартом взоры. О Боги, как же все-таки страшно и немыслимо воздействие толпы, подумала она про себя, стараясь не выказать им своих эмоций. Они все как один. Тысячи людей молчали вчера на площади, не решаясь сделать верный шаг. Десятки людей сейчас верили, будто они способны сдвинуть горы.
Несколько окон, выходивших на площадь, распахнулись. Люди, привлеченные радостными возгласами, осторожно выглядывали на улицу.
— Зовите всех! — прокричала Иллиандра, обводя руками окружавшие их дома. — Нам нужен каждый! Каждый, кто не боится провозгласить свой выбор!..
— Но что мы будем делать??.. — спросил Эшна, склоняясь ближе к ней, чтобы перекричать радостные возгласы толпы. Глаза его горели.
— О, очень простую и вместе с тем очень важную вещь, — ответила Иллиандра с улыбкой. — Мы все принесем присягу истинному королю.
Плоидис стоял в тени портьер на парадном балконе и выжидающе смотрел туда, где длинная и широкая подъездная аллея изливалась в дворцовую площадь, будто размыкая вокруг булыжной мостовой широкие объятья. Гул голосов, вначале неясный, теперь становился все разборчивей, и наконец он увидел их: десятки, нет — сотни людей, неудержимой волной стремившихся к площади.
План Иллиандры был простым и в то же время таким действенным: пройти маршем от самой дальней торговой площади до дворцовой, повести за собой людей, принести присягу королю. Дать им возможность быть не безмолвными зрителями очередного официального заявления, но участниками, полноправными и свободными, позволить им ощутить, что они способны сделать свой собственный выбор. Пусть даже исход этого представления и был уже заранее — и отнюдь не ими — определен.
Необъятное человеческое море все приближалось, и теперь Плоидис мог отчетливо разглядеть фигуру девушки, шествовавшей во главе огромной толпы. Ее обрезанные волосы короткими прядями развевались на ветру, ее простые юбки цвета бледной горчицы клубами вздымались позади, будто стремясь подчеркнуть и увековечить каждое ее движение. Величественная, гордая и красивая, она ступала по булыжнику мостовой так, словно весь мир в эти мгновения принадлежал ей.
Иллиандра.
Его принцесса.
Сердце Плоидиса защемило от любви и нежной гордости.
Она была с ним — так, как клялась когда-то, несмотря ни на что, вопреки всему. Она была готова на все ради него: выйти замуж за другого или втоптать в грязь свою репутацию, терпеть ненависть целого народа или подставить под кнут свою спину взамен его. Она приносила свою жизнь к его ногам и не просила взамен ничего, кроме его любви.
И, видят Боги, он любил ее так сильно.
Стражи беспрекословно распахнули перед Иллиандрой ворота, и следом за нею люди заполнили внутреннюю площадь под балконом. Их в самом деле было так много — вероятно, даже, больше тысячи: почти половина осталась стоять за высоким кованым забором, там, где еще вчера возвышался наспех сколоченный эшафот.
На короткое время Плоидис потерял Иллиандру из виду: она остановилась под самым балконом, в нескольких десятках шагов от ступеней — как раз так, чтобы увидеть его, когда он выступит на свет. Что ж, теперь настало время ему сделать свой ход.
И, выпрямив спину, Плоидис уверенно шагнул наружу.
Толпа притихла и взволнованно зароптала, оглядывая его. Еще вчера он висел на веревках, окровавленный, избитый до полусмерти, а сегодня уже вновь стоял перед ними, облаченный в королевские регалии, властный и недоступный — такой, каким они привыкли всегда видеть его.
И тем разительнее было его теперешнее различие с Иллиандрой, одетой в неприметное платье, простоволосой, едва заметно раскрасневшейся от долгой прогулки на ветру. Она была с ними, внизу. И в это мгновение для каждого на площади она, еще недавно непризнанная принцесса, теперь безвозвратно становилась одной из них.
Иллиандра поймала взор Плоидиса и улыбнулась ему уголками губ. Глаза ее светились любовью. Он чуть сощурился в ответ — и Иллиандра, подхватив юбки, склонила голову и опустилась на колено перед ним.
Единодушный вздох и шелест одежд волной прокатились по площади.
Несколько мгновений Плоидис наблюдал, как следом за принцессой послушно преклоняет колени толпа. Не народ — лишь малая его толика, и все же их воодушевления и веры будет достаточно, чтобы посеять благодатные семена по всей лиодасской земле.
