Благодать и величие - Дженнифер Ли Арментроут
— Нам придётся закончить этот разговор позже, — сказал Рот.
Десятки молний ударили в землю, от удара раздался непрерывный раскат грома. Статика наполнила воздух, подняв крошечные волоски по всему моему телу.
Зейн внезапно оказался рядом со мной, когда ещё одна мощная молния ударила в ближайшее дерево. Дуб раскололся прямо посередине, а затем загорелся.
Гром прогремел в небе и на земле… земля сдвинулась, выбив меня из равновесия. Зейн схватил меня за талию, удерживая так крепко, как только мог, в то время как земля, казалось, дрожала до самого основания. Не было даже времени по-настоящему испугаться или задаться вопросом, хорошо ли стоять в поле, окружённом деревьями, в эпицентре землетрясения. Всё прекратилось так же быстро, как и началось. Молния. Гром. Землетрясение.
С колотящимся сердцем я взглянула на Зейна.
— Гм…
Позади нас появились два ярких огонька, рассекая темноту. Мурашки пробежали по моей коже, когда мы с Зейном повернулись туда, где была припаркована его «Импала». Теперь фары были включены. Как и внутреннее освещение.
— Странно, — заметил Зейн.
Секундой позже включилось радио, громкость была близка к разрыву барабанных перепонок, когда оно быстро переключало каналы, как будто кто-то там крутил циферблаты.
За исключением того, что в этой машине никого, даже по-настоящему скучающего призрака, не было. В ней не было ни живых, ни мёртвых.
— Это действительно странно, — сказала я.
— Какого чёрта? — пробормотал Зейн.
Радио перестало крутить каналы, и звук прекратился… из «Импалы» донёсся звук гитарного риффа. Это была песня. Смутно знакомая. Скрипучий мужской голос пропел: «Я на пути в землю обетованную…»
Мои брови нахмурились, когда я начала произносить эти слова. Хор подхватил очень узнаваемую лирику.
— Это?..
— «Дорога в ад»? — закончил за меня Зейн, оглядываясь через плечо. — Пожалуйста, скажи мне, что у него нет собственной вступительной песни?
Прежде чем Зейн успел ответить на вопрос, земля у горящего дерева взорвалась. Гейзер грязи и пламени взметнулся на сотни футов в воздух.
Я медленно повернулась, склонив голову набок, и уставилась на массу взбаламученного пламени и грязи. Там были тени, темнота, которая обретала форму, и даже с моим плохим зрением я могла различить массивные крылья и рога-крылья длиной с двух импал и рога размером с человека.
— Он здеееееесь, — голос Каймана жутким эхом отдавался в телефоне, который держал Зейн, когда AC/DC пели «Дорогу в ад».
У меня пересохло во рту.
Существо внутри огня потянулось к нам. Это был монстр, сотканный из колеблющегося пламени, тип демона, которого я никогда раньше не видела. Его пасть разинулась в оглушительном рёве, выплёвывая огонь в небо и на землю. Жаркий ветер развевал нашу одежду и волосы.
Боже милостивый, неужели Люцифер был великаном?
Вероятно, не следовало задавать Богу этот вопрос, но как, чёрт возьми, мы должны были работать с чем-то подобным и скрывать это?
Чёрт, это была плохая идея.
Огненное чудовище вытянуло руки и запрокинуло голову в огненном смехе.
Очень плохая идея.
Пламя ярко вспыхнуло, а затем испарилось. Лёгкий вздох приоткрыл мои губы, когда огненное чудовище уменьшилось, пока не стало чуть меньше семи футов в высоту.
Определённо, более управляемый размер огненного монстра, но всё же огненный монстр.
Трава искрилась, а затем тлела с каждым шагом существа, шагавшего вперёд.
— Гм, — повторила я, заставляя себя стоять неподвижно и держать свою благодать на замке.
— Всё в порядке, — заверил нас Рот. — Ему просто нравится с апломбом появляться.
— Преуменьшение года, — пробормотал Зейн.
Как раз в тот момент, когда я собиралась спросить, был ли огонь постоянным, пламя исчезло, открыв кожу — кожу, которая удивительно несла то же самое свечение, что и у Зейна, но ярче. Он сделал то же самое, что и мой отец, постоянно меняющийся калейдоскоп розовых и коричневых цветов, прежде чем остановиться на коричневом оттенке, который не казался ни белым, ни коричневым. Когда свечение отступило, первое, что я заметила, было то, что его черты были мне ясны, ну, настолько ясны, насколько они могли быть в лунном свете, но определённо более заметны, чем у Рота или Лейлы. Второе, что я заметила, было то, насколько он был похож на моего отца, даже глазами. Они были яркого, неестественного оттенка синего, и крылья были такими же, что-то ещё, что удивило меня, хотя я знала, что Люцифер сохранил свои крылья после своего Падения и своей благодати. Я просто не ожидала, что они будут такими белыми и нетронутыми, потому что он, в конце концов, был чёртовым Люцифером. Они были такими же большими, как у моего отца, и тянулись, по меньшей мере, на десять футов. Скульптурная челюсть и скулы были такими же. Выпуклая бровь и прямой нос почти идентичны. Светлые волосы до плеч тоже похожи. Они могли быть братьями, и тогда меня поразило, что Михаил и Люцифер были братьями, как и Рафаэль, Гавриил и все остальные.
О боже, разве это не была чертовски неблагополучная семья?
Я была частью этого.
Подожди. Значит ли это, что Люцифер был… был моим дядей? Я сморщила нос. У нас должны были быть действительно испорченные родственники по ДНК на 23andMe[4].
Но семейная генеалогия сейчас была не так важна, потому что, наконец, третье, что я заметила, к сожалению, было то, что он был голым.
Почему они всегда голые?
Однако держать глаза на север не было проблемой. Я не хотела видеть ничего из того, что он делал или не делал внизу.
Он остановился в нескольких футах от Рота и Лейлы, его крылья беззвучно двигались позади него. Холод пронизал мою кожу и кости, когда эти ультраяркие глаза скользнули по нам, и когда он заговорил, лёд сковал мою душу. Его голос… это было похоже на мелодию-гимн. Голос, который мог бы убедить вас принять участие в любом невообразимом грехе.
— Преклонитесь, — приказал Люцифер. — Преклонитесь перед своим истинным Господом и Спасителем.
Никто из нас не пошевелился.
Или поклонился.
Мы все уставились на него, что, вероятно, означало, что мы были в нескольких секундах от того, чтобы быть жестоко убитыми действительно ужасными способами.
Люцифер хлопнул в ладоши, заставив меня слегка подпрыгнуть.
— Я просто шучу, — он усмехнулся, и звук был похож на тёмный шоколад, гладкий и греховный. — Итак, мне сказали, что я нужен, чтобы спасти мир.
— Да, — хрипло сказала я.
Люцифер улыбнулся, и я никогда раньше не видела
