Любимая наша (СИ) - Адлер Алекса

− Каждый час без тебя подобен пытке, − хрипит Сэтору, отрываясь от моих губ и осыпая лицо быстрыми поцелуями. – Пойдём. Сегодня ты только моя.

Прижав меня к себе ещё теснее, он решительно направляется дальше, вглубь покоев, со мной на руках.

Но я сама замираю от неожиданности. Что он хочет этим сказать?

− Ты один? Повелители разве не вернулись во дворец? – спрашиваю, сжав мужские плечи.

− Собирались вернуться. Уже даже вылетели из столицы. Но от Аракеша поступило срочное донесение. Дагра собирается опередить нас и захватить Ранвию. Са-оир и А-атон приняли решение срочно отправиться в сектор Тавра, чтобы воспользоваться этим и дожать ранвишей, под угрозой широкомасштабных военных действий на их территории. А я, по нашему общему соглашению, остался в империи с тобой.

− Там будут боевые действия? – спрашиваю охрипшим голосом. Не пряча тревоги и, чего греха таить, разочарования. Я ведь их всех ждала.

− Даже если будут, то незначительные. А-атон уверен, что Ранвия уже готова сдаться и попроситься под наше покровительство. А у Дагры нет достаточных сил, чтобы противостоять нам на равных.

Всё это я знаю. Но мне всё равно неспокойно.

− Не волнуйся, им ничего не угрожает, − правильно интерпретирует мои эмоции Сэтору. − Утром тебе доставят твой новый торобраслет, сможешь сама поговорить с ними. К тому же, А-атон скоро вернётся, чтобы побыть с тобой. Мне тоже нужно будет отлучиться из империи.

− С дагрийкой собираешься встретиться? – прищуриваюсь.

− Ты мне всю жизнь будешь её вспоминать? – криво усмехнувшись, качает головой мой красноволосый супруг.

− Извини. Вырвалось, − вздыхаю смущённо. – Будешь ужинать? Слуги уже накрыли.

− Только с тобой. Позволишь покормить тебя? – заглядывает мне в глаза. – Мне тоже хочется этого.

А ведь действительно, я ни разу не позволяла ему кормить меня с рук, как супругу. Даже до возвращения Повелителей.

− Хорошо, − улыбаюсь.

В трапезной уже действительно всё готово. И Сэтору сразу усаживается за стол, устраивая меня рядом. Недолго думая, я поворачиваюсь к нему лицом, опираясь спиной на массивный подлокотник дайрата и перебрасывая ноги через мужское колено. Всем видом демонстрируя, что пищу буду брать только из его рук.

Сэтору, видя всё это, удовлетворённо улыбается, наливает нам обоим сока, пробует мой, подаёт бокал мне.

− Так куда тебе нужно лететь? – спрашиваю, отпив глоток.

− На встречу с дагрийкой, − вздыхает он, вынудив меня буквально оцепенеть.

Сделав резкий вдох, я на минуту закрываю глаза. И огромнейшим усилием воли заставляю себя расслабиться.

Ведь по большому счёту ничего такого ужасного он не сказал. И для этой встречи наверняка есть очень веские основания. Дипломатические.

Но после того, что мне довелось увидеть и испытать, одно лишь упоминание этой синей мегеры выбивает меня из равновесия.

− Я задавался вопросом, стоит ли тебе говорить. И понял, что сообщить обязан. Ведь так? – смотрит на меня муж. Я могу лишь молча кивнуть, не зная пока, что сказать в ответ. Поэтому он продолжает: − Инси Зэа Ма теперь жрица, как и я. Голос своей богини. Мне нужно понять, что она собой представляет теперь, на что способна. Но эта встреча будет носить сугубо дипломатический характер. Я тебе клянусь, что не прикоснусь к ней и пальцем. И не позволю прикоснуться к себе.

О боже. Вот это я довела его своей ревностью. Даже стыдно немного становится.

− Не нужно клясться, − качаю головой. – Я тебе верю.

− Если от моих клятв тебе будет спокойней, мне несложно их произнести, − усмехается Сэтору, протягивая мне кусочек нежного мяса. – Я прекрасно знаю, что ты видела. И могу понять, что ты почувствовала. Сам множество раз испытывал не самые приятные чувства, наблюдая за тобой в объятиях Повелителей.

Аккуратно взяв губами угощение с его рук, я пару минут задумчиво смотрю на супруга.

− А сейчас? – решаюсь спросить.

− А сейчас… ты моя. Ровно в той же степени, что и их. Утверждать, что не хотел бы быть твоим единственным мужчиной, не стану. Но унять свои собственнические инстинкты мне вполне по силам. Если уж даже Са-оир смог, то я тем более не стану заложником своей ревности.

− Понятно, − киваю, невольно хмурясь.

Несколько минут между нами царит задумчивая тишина. Сэтору кормит меня, ест сам. Тоже хмурится.

− Что тебя беспокоит, Лина? – задаёт в конце концов вопрос.

− Ничего, всё в порядке, − качаю головой.

− Зачем ты мне врёшь, малышка? – подаётся ко мне ближе.

− Я не вру, − вырывается у меня, но я вижу его выразительно приподнятые брови. И вынуждено сдаюсь: − Ладно. Просто… меня беспокоит, хорошо ли вам в этом браке. Тебе, Са-оиру, А-атону. Мне не нравится думать, что вы вынуждены переступать через себя и давить свои инстинкты. Я помню все ваши доводы. И понимаю, что сейчас вы уверены в своём решении, в желании добиться своего. Но боюсь, что каждый из вас где-то глубоко в подсознании всё равно испытывает недовольство ситуацией. И что это недовольство будет расти и накапливаться… пока не произойдёт какой-то взрыв, после которого нам уже будет не оправиться.

− Лина, мне хорошо в этом браке. В этом можешь быть абсолютно уверена, − твёрдо произносит Сэтору.

− Но я же вижу, как вы порой раздражаетесь друг на друга. Особенно вы с Са-оиром, − поднимаю на него жалобный взгляд. – Почему между вами сложились такие неприязненные отношения?

Муж, выдохнув, отстраняется. На смуглое и по-мужски красивое лицо набегают тени, он будто замыкается в себе. Кажется, я невольно наступила на больной мозоль.

− Извини, если лезу не в своё дело, − сдаю назад. Опустив глаза, подношу к губам кубок. Будут ли они со мной когда-нибудь столь же открыты, как требуют от меня?

− Ты же знаешь, что я всего на два года моложе Повелителей? – спрашивает тихо Сэтору, заставив меня удивлённо вскинуть голову. К чему это он?

− Нет. Я… это, наверное, глупо, но я осознанно избегала информации о вашем возрасте. Поэтому не знаю, ни сколько Повелителям, ни сколько тебе.

− Почему избегала? – приходит черёд Сэтору смотреть на меня удивлённо.

− Ну-у-у, всё дело в том, что люди живут недолго по вашим меркам. И я подозреваю, что вам не по тридцать лет, а значительно больше.

− Да, больше, − усмехается муж. – Ты намекаешь, что мы для тебя слишком старики?

− Эм, ну я же говорю, что это глупо, − зажмуриваюсь покраснев. – Я ни в коем случае не воспринимаю вас как стариков. Но всё же… не знаю, как почувствую себя, если вам больше сотни, или двух. Хотя, наверное, мне всё-таки будет легче воспринять число больше сотни. Так я смогу не проводить аналогии с людьми.

− Нам больше сотни. Ненамного, − с усмешкой сообщает Сэтору. − И на самом деле, мы довольно молоды по ашарским меркам.

− И сколько вам тогда? – всё же решаюсь спросить.

− Са-оиру и А-атону сто двадцать один. Мне сто девятнадцать.

− Ого. Если упустить приставочку сто, можно считать вас совсем моими ровесниками, − замечаю весело. – Так к чему ты вёл, когда заговорил о возрасте?

− К тому, что мы трое практически ровесники. Наследники двух влиятельнейших Домов империи, по сути, будущие правители этой самой империи, они в мирском плане, я в духовном… мы были обречены на то, чтобы стать, либо друзьями, либо соперниками. Признаюсь, мне хотелось первого варианта. Но, увы, не сложилось.

− Почему? Из-за вражды между вашими Домами?

− Не только, − морщится Сэтору. – Во времена наших детских лет и юности, эта вражда не была такой явной. Всё-таки наши Дома объединяли какие-никакие родственные узы.

− Ты имеешь в виду брак родителей Са-оира и А-атона?

− Да.

− Тогда в чём же причина? Почему вы не смогли наладить дружеские отношения?

− На это сложно дать однозначный ответ. Тогда я, естественно, во всём винил принцев. Сейчас понимаю, что и сам вёл себя не самым разумным образом. Ну, и воспитание, конечно, сыграло немаловажную роль. Те установки и понятия, которые нам прививались отцами, учителями. К тому же, у нас были общими некоторые наставники, в силу того, что и для принцев, и для меня выбирались только лучшие. А лучших много не бывает. Особенно, если речь идёт о мастерах боевых искусств. Естественно, Са-оир и А-атон во многом превосходили меня, поскольку были старше. К тому же они всегда были вдвоём, неразлучны, как две части одного целого, чем неизменно раздражали меня и вызывали зависть.