Насмешка (СИ) - Цыпленкова Юлия

Хёрт повел свои возки к Торговым воротам, где проезжали купцы с товарами. Заметив длинную вереницу из саней и возков, Гаэрд Дальвейг поднял руку, останавливая их обоз.

— В чем дело, господин? — спросил купец, выглядывая из своего возка.

— Едем к Главным воротам, — велел Дальвейг, поворачивая Ветра.

— Нас не пустят, — возразил Валдар.

— Посмотрим, — коротко ответил ласс и первым направился к главному въезду в город.

Хёрт почесал в макушке и подозвал одного из своих помощников, велев, на всякий случай, занять для них место в веренице обозов. Тот кивнул и поспешил к Торговым воротам, остальные направились за Гаэрдом. Ласс Дальвейг подъехал к воротам и поманил к себе старшего стражника.

— Милости Святых, — поклонился стражник.

— Милости Святых, — кивнул Гаэрд. — А скажи-ка мне, славный страж, не было ли тебе сегодня видения, что в твоих руках блестело золото?

Стражник прищурился, раздумывая, что могло понадобится от него благородному лассу, но не стал долго придаваться размышлениям и уверенно ответил:

— Привиделось, благородный господин, как раз перед тем, как вам появиться.

— А знаешь ли ты, доблестный муж, что видения, посланные Святыми, непременно сбываются? — усмехнулся Дальвейг, и стражник важно кивнул, не преминув добавить:

— Когда Святые посылают в своем видении сразу пять золотых, то такое непременно сбывается.

— Должно быть, ты ошибся, — прищурился ласс Дальвейг, — в твоем видении было три золотых.

— Как можно, господин? — изумился пройдоха. — Святые не ошибаются.

— Святые не ошибаются, — согласился Гаэрд, — а вот человеческий глаз ошибается очень часто. Должно быть, ты так был преисполнен благодати, что увидел лишнего.

— Мой глаз верен, господин. Пять золотых было в моем видении. Я их видел, как вас сейчас вижу, — стоял на своем стражник, и Гаэрд вздохнул.

— Стало быть, то было ложное видение. Очень жаль, — он уже собрался развернуть Ветра, но старший стражник поспешил преградить лассу дорогу.

— Вот вы сейчас сказали, и я подумал — а ведь верно, три золотых было в моем видении. Должно быть, так ослепило сияние, что действительно почудилось лишнее.

Гаэрд пристально взглянул в плутоватые глаза стражника и весело рассмеялся. Он спешился и махнул рукой приближающемуся обозу. Страж возмущенно округлил глаза, торговые обозы было настрого запрещено пускать через Главные ворота. Он уже открыл было рот, но ласс вытащил из кошеля первый золотой.

— Запускай, — велел старший стражник, укоризненно глядя на Дальвейга.

— Первый золотой, — невозмутимо произнес молодой господин, когда мимо них проехал первый возок. — Второй, а вот и третий. Как видишь, Святые благоволят тебе, доблестный муж, — подмигнул Гаэрд, когда три возка въехали в город.

— Не ездят тут обозы, — проворчал стражник.

— Так ведь через них Святые золото не посылают, — заметил Дальвейг, забираясь в седло.

— А отряд? Святые мне еще серебро обещали, — оживился старший стражник.

— То не Святые, то Нечистый тебя смутил, — укоризненно покачал головой Гаэрд, трогаясь с места. — С каких это пор ратники благородного ласса данью облагаются? Святые не любят жадных, — назидательно произнес ласс и поспешил за обозом, уже сворачивавшим на боковую улочку, ведущую к торговому кварталу.

Дальвейг поравнялся с возком Хёрта. Купец высунул голову и широко улыбнулся.

— Как же ловко у вас, господин, выходит. Вам бы в торговлю, барыши бы сами к вашим рукам липли, любого уговорите, да вокруг пальца обведете, — с нескрываемым восхищением воскликнул Валдар.

— Что ж, будет нужда, займусь торговлей, — усмехнулся Гаэрд.

— Хотя, — задумался купец, — коли вас удача любит, еще барыш весь соберете, другим не оставите.

— С тобой поделюсь, Валдар, — рассмеялся молодой ласс и вернулся на прежнее место, в голову обоза.

Вскоре они доехали до Ярмарочной площади, где уже занимали места купцы и торговцы, успевшие прорваться в город. Гаэрд остановил Ветра и спешился. Следом за ним спешились и остальные всадники. Валдар грустно улыбнулся.

— Уходите?

— Да, тут наши дороги расходятся, — ответил ласс Дальвейг. — Святые не оставят тебя своей милостью, Валдар.

— И вас, благородные господа. Пусть они всегда будут добры к вам, — склонил голову купец.

— Примите и нашу благодарность, благородные лассы, — подошел к ним старший ратник. — Для нас было честью сражаться рядом с вами. Ежели судьба вновь сведет нас, знайте, наши мечи всегда поднимутся за вас.

Ригнард похлопал воина по плечу, а Гаэрд склонил голову, отдавая должное отваге ратников. Они ответили тем же.

— Пусть Святые не оставят своей милостью и вас, благородная лаисса, — улыбнулся Хёрт. — Столь терпеливую и стойкую женщину редко встретишь.

— Коли приходит нужда, капризам места не остается, — ответила Лиаль. — Пусть удача сопутствует тебе, любезный мастер Хёрт.

— Благодарю, — поклонился купец, и троица путников вновь забралась в седла.

Вскоре Ярмарочная площадь осталась позади. Молодые лассы еще на подъезде к Брилу решили остановиться здесь, чтобы передохнуть перед последним переходом, когда на отдых почти не будет времени. Чем ближе был желанный итог их путешествия, тем отчаянней хотелось добраться до государя и закончить их дело, чтобы уже одной напастью стало меньше.

Трое всадников направили коней в квартал, где стояли гостевые и постоялые дворы попроще, чтобы избежать возможных встреч со знакомыми дворянами, которые вполне могли оказаться на празднествах. Предусмотрительность привела троицу на улицу Виноградарей, где не имелось ни одной хмельной лавки или трактира, зато стояли уютные дома в два этажа, окруженные кованными невысокими оградками, за которыми прятались маленькие садики, где стояли сейчас голые заснеженные деревья.

Гостевой двор «У папаши Рёнва» встретил путников благостной тишиной и ароматом готовящихся яств. Над дверями звякнул колокольчик, извещая хозяев, что прибыли постояльцы, и навстречу благородным господам вышел благообразный румяный мужчина в темно-синем жилете, надетом поверх белоснежной рубахи, таких же синих портах и башмаках с серебряными пряжками. Весь его облик говорил, что папаша Рёнв почтенный человек, знающий себе цену, и что дела его идут хорошо.

Мужчина оценил опытным взглядом постояльцев и важно склонил голову.

— Милости Святых, — произнес он глубоким баском. — Папаша Рёнв всегда рад новым гостям под своей скромной крышей.

— Милости Святых, — ответил за всех Гаэрд. — Мы желали бы снять у вас одну комнату, с тремя кроватями. Наличие купели желательно.

— У меня есть покои, — с намеком произнес мастер Рёнв. — Они сейчас пустуют. Две опочивальни, две умывальни и гостевая комната.

— Замечательно, почтенный Рёнв, — слегка улыбнулся Дальвейг. — Святые не забудут твоей обходительности.

Мужчина стал еще более румян от удовольствия. Он сложил руки на пухлом животе и склонился, но тут же распрямил спину, и на лице его появилось печальное выражение.

— Но стоят покои две серебрушки за ночь, — вздохнув, сказал он. — Трапеза оплачивается отдельно.

— Надеюсь, нас удовлетворит твоя забота о постояльцах, и нам не придется сожалеть о той плате, которую ты требуешь, — строго ответил Гаэрд.

— О, добрый господин, — воскликнул папаша Рёнв, расплываясь в счастливой улыбке, — вы останетесь довольны! Уверяю вас.

— Веди, — кивнул ласс Дальвейг.

— Деньги вперед, — потер руки хозяин гостевого двора.

— Сначала покажи покои, — грубовато потребовал Ригнард, подходя к деревянной лестнице.

Папаша Рёнв вздохнул, с укоризной глядя на нетерпеливого ласса, снял с гвоздя увесистую связку ключей и последовал за Магинбьорном. Лиаль пристроилась сзади, оставляя Гаэрда следовать за ней, чем тот и воспользовался, незаметно положив лаиссе обе ладони на талию. Она обернулась, даря мужчине быстрый игривый взгляд. Гаэрд чуть сильней сжал ладони, коротко прижимая девушку к своей груди, и отпустил, невозмутимо глядя в спину почтенному Рёнву.