Драконья свадьба с младшим братом моего жениха - Ника Ильина
Он говорил медленно, тягуче. Не сводил с меня глаз, но позволял пальцам скользить по предплечью к плечу и по шее. Мимолетные прикосновения заставляли меня дрожать, а дракон только растягивал пытку.
— Я жаждал попробовать сладость губ, что могла бы свести с ума любого…
Его дыхание пылало на моих щеках, но пелена сладости, что почти заволокла золотые омуты, вдруг спала.
— А затем я увидел тебя. И взгляд, которым Маркус пожирал мою безумную фантазию, коей я так был одержим. — оскал окрасил его лицо, а глаза будто перестали меня видеть. Он смотрел сквозь и не мог сдержать чешую, что заиграла на коже. — Ты и в правду была очень красива, но золотого ореола придуманного моим разумом вокруг тебя не нашлось. Напротив. Казалось все чистое, что было в тебе, понемногу увязает в вульгарных жестах брата и презрении матери всего королевства. Мне хватило беглого взгляда, чтобы уверится, все опасения были напрасны. Маркус ни за что не разделит годы с той, что в его глазах рисовалась лишь красивой игрушкой.
Замерла, ощущая знакомую горечь. Только сейчас она была не во мне, а в сердце дракона. Ярость, обида, непонимание, что когда-то Аслан помог мне забыть, бурлили в нем с новой силой.
— Он не увидел твою ценность даже тогда, когда она обнажилась для всего королевства. И вместо благодарности за спасенную жизнь, он притащил в вашу спальню девицу, что считал себе ровней.
— Думая об этом, я все еще удивляюсь, как Маркус отпустил меня тогда? — хмыкнула, прикрывая веки. Осторожно коснувшись пальцами щеки, я вернула взгляд дракона в реальность. — Позволил выбежать из спальни и провести нашу первую брачную ночь в одиночестве и ворохе мыслей. Босая, в одной тонкой ночнушке я бродила по саду, что простирался под окнами, в которых до рассвета не угасал свет. И знаешь, воздух тогда был необычайно теплым…
— Все, что был способен дать своей несбывшейся фантазии. — горько усмехнулся он, а я не могла поверить.
— Что?.. Как ты?..
— Маркус всегда был трусом, но похоже влюбленность была для него не чужда. И после моих слов о том, сколько секунд потребуется, чтобы мое пламя растопило льдину размером с дом, произвело на него впечатление.
— Так вот почему… после он так требовательно напирал с вопросами о моей непорочности. Он решил, я была с тобой. И не мог отпустить этого всю оставшуюся жизнь.
— Прости, — начал было Аслан, но я его прервала:
— Нет нужды. Он упрекал меня в романах с любым мужчиной, с коим встречались наши взгляды. — мотнула головой, отгоняя воспоминания, которые давно хотела похоронить. — И все же, разве достаточно этой истории, чтобы дать мне вторую жизнь?
— Если ты хочешь услышать четкий ответ, я не могу тебе его дать, жена. — Аслахан сдержанно улыбнулся, награждая меня взглядом, который я не могла разгадать. — После той ночи я к тебе охладел. Мои мысли наконец освободились. Надолго ли? Нет. Ведь мир вокруг меня начал меняться. Медленно, понемногу, почти незаметно. Но я чувствовал порывы ветра, что впервые за мою жизнь, имели иное направление. И вдруг оказалось, что их источником являешься ты.
Отчего-то сердце ускорило ритм. Не так, как минуту назад, когда вместе с воспоминаниями Аслан раздевал меня взгляд, а по иному. Я чувствовала, как тщательно он подбирает слова, как пытается оградить меня от лишних воспоминаний. И эта забота пронизывала каждую клеточку тела, наполняя его легкой дрожью.
— Пусть у тебя были связаны руки, но восхваление народа и внимание многих высших к Шиире дали тебе возможности влиять на судьбы людей. Пусть и не долго, пусть и не вся, но власть кронпринцессы оказалась в твоих руках. Уж не знаю, какой ценой, но ты повлияла на многие дома. На тех, кто занимался обеспечением армии продовольствием и тех, кто поставлял обмундирование, оружие и прочее, прочее. Знала бы ты, сколь долго солдаты не могли понять, с какой такой радости они стали три раза в неделю есть мясо и почему вдруг зимние доспехи обзавелись плотной подкладкой из пуха, кожи и меха, а ржавые мечи…
— Это мелочи… — закрыла глаза на секунду, пытаясь совладать с эмоциями.
— Ты объединила дома, которые в качестве благотворительности стали помогать территориям пострадавшим в войне, людям, что остались без крова и хлеба. Ты и представить себе не можешь, как сильно ты помогла людям Ислара. Без тебя мне пришлось бы туго.
Аслан тронул пальцами мою щеку, пытаясь вернуть мой взгляд на себя. И я знала, лишь с ним я могу быть полностью честной, открыть все, что так долго копилось в душе.
— Мне говорили, что мои действия столь незначительны, что лишь обозляют народ. Что я даю глоток воды путнику, который оказался в центре пустыни и лишь продляю агонию. Мне говорили, что продолжая настаивать на своем, я лишь обнажает мою лицемерную суть, потребность сохранить имя кронпринцессы на устах народа. И однажды, я сама поверила в это…
— Твое сердце знает, что то была циничная ложь. Из страха, что ты обретешь голос. Правителям нет дела до народа, но они не терпят, если он объединяется вокруг кого-то другого.
Его спокойный голос будто возвращал той несчастной девочке разум. Прошлое, что уже давно расплывалось крупными мазками в памяти, готово было окончательно раствориться, будто и не было.
— Затем каждый взгляд на тебя начинал меня злить.
Распахнув глаза, я едва не поперхнулась воздухом. Эти слова оказались столь неожиданными, что недовольство раскрасило лицо яркими красками. Аслахан лишь ухмыльнулся мне и перехватил покрепче за талию, не давая от него ускользнуть.
— Ты вновь заняла мои мысли, но теперь красота была не важна. Мне никак не удавалось найти ответа, почему Маркусу достается все. Единственный наследник процветающего королевства, не знавший в своей жизни лишений. Разве не достаточно его наградила судьба? Почему она дала ему еще и тебя? Тому, кто ничего не знает о чести, милосердии и ответственности. О преданности, доблести и любви. Тому, чья жадность, очевидно, погубит тебя. Погубила.
Его лицо вдруг стало жестким, глаза полыхнули пламенем. Мне было знакомо негодование, что скопилось в груди и его некуда деть. В отличие от меня
