Лучик в академии (СИ) - Ольга Стрижова
Прода от 30.05
Лорд Трасторн вместе с двумя охранниками прошествовал в одну из ближних камер: серую коробку с низким потолком, единственной мебелью в которой был металлический шкаф в углу. Посреди камеры сидел узник, закованный в фиоритовый ошейник, от которого тянулась длинная цепь. В пленнике я с ужасом узнала магистра факультета Создателей Вайтера гер Штраузи. У меня прямо сердце оборвалось от жалости: как не стыдно держать в таких условиях пожилого человека? Он сидел на каменном полу, опираясь спиной о стену, не реагируя на происходящее: голова его свесилась на груди, седые волосы клочковато торчали в разные стороны, глаза были закрыты, а лицо посерело.
— Тащите сюда узника из седьмой. — Велел Трасторн охранникам, а сам прошествовал к шкафу, достал оттуда странные большие перчатки с иголками на ладонях и надел их на руки.
Охранники спустя несколько минут втащили упирающегося мужчину. На бедолаге болталась одежда, словно его давно морили голодом.
— Нет, нет, пожалуйста, не надо! — просил он, дрожа всем телом. Те проволокли его по камере дальше и поставили перед своим начальством.
Мне вдруг стало так тревожно за этого незнакомца, не хотелось смотреть на весь этот беспредел. Но я должна была узнать, чем в моем имении занимается самоназванный жених.
Лорд прислонил руку в перчатке к груди мужчины, и нажал ею до упора. Узник резко вдохнул и заорал. На его губах образовалась пена, глаза страшно закатились, а из груди потекла голубоватая струйка чистой магии.
Думаю, эту струйку видела только я, но остальные могли наблюдать за изменениями, происходившими с Трасторном. Он весь словно завибрировал, засветился магией и блаженно оскалился.
Охранники отпустили пленника и тот упал на каменный пол безо всяких признаков жизни. Глава тайной канцелярии махнул охране, те подошли к магистру и приподняли его за локти. Преподаватель очнулся, приоткрыв голубые глаза, и хриплым голосом, спросил:
— Всё экспериментируешь? Так и не придумал как настоящим магом стать?
Трасторн осклабился:
— Ну почему же не придумал? Твоя любимая ученица у меня. Артачится немножко, но я и не таких ломал. Так что, быть мне магом. А сейчас ещё добавлю ей мотивации. — С этими словами Трасторн вдавил перчатку в грудь магистра. Тот стал терять краски на глазах, его кожа морщилась, глаза западали, за тридцать секунд его тело усохло сантиметров на пять в ширину. Он беззвучно открывал рот, словно пытался вдохнуть, но не мог. Я заметалась по камере в воздухе. Что же делать?
Внутри меня всё взбунтовалось этому произволу. Действия Трансторна показались мне настолько отвратительными, что даже будучи бестелесной, я ощутила вибрацию негатива, разлитого здесь повсюду. Все это место источало страх, жестокость, безысходность. Не думая ни о чем, я схватила за волосы Трасторна и отшвырнула его от магистра.
Тот отлетел в дальний угол, приложившись головой о шкаф. Сел и потер висок. К нему тут же бросились охранники.
Магистр прерывисто дышал. Я зависла над ним, вглядываясь в лицо. И тут он вдруг открыл глаза и слегка улыбнулся. Мне.
— И что это было? — Задал вопрос Трасторн. Охранники переглянулись и пожали плечами.
Он снова подошёл к магистру гер Штраузи.
— Продолжим, - сказал он.
Процедура повторилась заново, только теперь из струйки магии образовалась воронка-портал. Я не успела ничего сделать, меня вдруг выбросило в тело, и я очнулась на кровати.
Прода 16.06
Рядом сидела тетя с заплаканным лицом.— Привет, милая, — сказала она ломающимся голосом и залилась слезами.Меня затошнило от голода, перед глазами поплыло, во рту снова пересохло. Я потрясла головой и прокашлялась.— Ты поможешь мне освободиться? — Спросила, вместо приветствия.Она стала кусать тонкие губы и шмыгать носом. Я глубоко вздохнула и выдохнула в сторону, подняв глаза к потолку.— Прости, — прошептала она еле слышно.— Почему Трасторн хозяйничает здесь, как дома? — Перешла в наступление я. Меня давно мучал этот вопрос.— Он забрал Эйранса, — промямлила она под нос.— Что?! Что он сделал? Как ты это позволила? — Внутри меня заклокотало от ярости.— Ты не знаешь всего… — Она всхлипнула.— Ну так расскажи мне… всё! — Последнее слово мне хотелось проорать, но я его процедила сквозь зубы, чтобы не привлекать внимания охранников. Если они тут есть.— Я не знаю с чего начать, — она снова поджала губы и разревелась.Это вывело меня из себя: я тут сижу прикованная, а она ноет!— Ты не знаешь какое заклинание отпирает эти наручники?Она подняла осуждающие глаза.— Что?! — Не выдержала я.— Если ты сбежишь, он отыграется на Эйрансе.— А если не сбегу, он отыграется на мне! — выкрикнула я ей в лицо.Она приняла это, закрыв глаза, вздрагивая, а потом заговорила:— Мы с Ристаниэлем совершили страшное, то что порицается обществом…— Что же это такое страшное? Начала, так договаривай.— Эйрансониэль тебе не кузен, он тебе родной брат… по отцу.О-о-па. Вот так новости.— Хм, вообще-то я уже об этом и раньше догадалась. И что?— Как что? Это же неправильно! Это порицается обществом! — Тётя раскраснелась и перестала плакать, вопросительно на меня взирая.Я вознесла глаза к потолку, а потом стала выговаривать, то что накопилось. Мои губы, кажется, зажили собственной жизнью, дергаясь и кривясь:— И что? У нас такая чудная семейка, что я даже не удивлена. Если уж отец несколько лет удерживал кхшессу, ради собственных прихотей, то такая чушь, вроде инцеста, вообще — ничто, по сравнению с гибелью сотни младенцев!От моих слов тётя стала похожа на пескаря, выброшенного на берег.— От... откк… откуда ты…— Мне мама сказала! Моя мама — кхшесса!Она вытаращила глаза:— Она к тебе явилась?— Да, она мне все рассказала. И даже больше — показала, как всё было!— Хорошо, я расскажу, что знаю.Я промолчала. Она продолжила:— Ристаниэль с Октаниэлем были друзьями с детства. Меня прочили ему в невесты.— Октаниэль? Кто это? — Не поняла я.— Лорд Трасторн. Не перебивай.Я покивала головой. Точно. Как я могла забыть имя своего женишка?— Когда он узнал, что у нас с Ристаниэлем запретная любовь, то отнёсся с пониманием и я была ему благодарна. Потом он несколько раз женился, и я совсем успокоилась, принимая его дружбу, как, само собой разумеющееся. Его карьера пошла вверх. Никто не догадывался, но у него
