Хизер Диксон - Сплетение
— Святые камзолы, — откашливаясь, пробормотала Брэмбл. — Что это вообще было?
В ладонях Азалии, столь крепко сжимавших руку Короля, что свело пальцы, что-то дернулось.
Азалия в исступлении хлопнула себя по губам.
Его рука — теплая. И не просто едва теплая, а такая, что могла бы поспорить с огоньком в ее груди.
Слабый голос Короля был под стать его вялым попыткам подняться.
— Ох…
— Сударь! — воскликнула Азалия, бросаясь его обнимать. — О… сударь! Папа!
— Ох…
— Папа! — подхватили остальные девочки.
И они обрушились на Короля, обнимая его со всех сторон. Азалия попыталась удержать сестер, но слишком обессилела. Возбужденные радостные крики и слезы счастья эхом пронеслись по башне, а вокруг падал снег — белый, чистый и свежий.
Глава 29
Непривычное явление разбудило Азалию — солнечный свет.
А еще она проснулась среди бесчисленных взбитых подушек. Она приняла бы это за сон, если бы не ломота и боль во всем теле. Она лежала не в своей спальне, да и вовсе не во дворце, а в фешенебельных апартаментах какого-то поместья с полосатыми обоями на стенах и делчестрийскими створчатыми окнами.
Азалия припомнила эйфорическое счастье, появление джентльменов на лестнице башни, снегопад, а потом… тьма. Ах, она упала в обморок. Снова.
Ждавшие у изножья кровати Флора и Злата, радостно подпрыгнули, когда Азалия шелохнулась и потянули ее за руки в разные стороны, как любимую тряпичную куклу, при этом не умолкая ни на секунду.
— Ты проснулась!
— Ты проспала почти два дня!
— Сэр Джон сказал, что ты поправишься, тебе только надо как следует отдохнуть.
— Ой! — Флора шлепнула себя по губам. — Они заставили нас пообещать, что мы их сразу позовем!
Двойняшки убежали, а через несколько минут комната наполнилась сестрами Азалии. До сих пор одетые в черное, немного потрепанные и бледные — они пребывали в прекрасном расположении духа. Даже Дельфиния, чье хорошенькое личико пересекал неровный порез, улыбалась. Девочки не помнили себя от радости, увидев старшую сестру бодрствующей. Азалия тоже сияла от счастья.
— Добро пожаловать в особняк Фейрвеллера, — сказала Брэмбл, скалясь и подсовывая под нос Азалии чашечку мятного чая. — Очень модный и очень опрятный. К безумному восторгу слуг мы уже успели заляпать ковер в столовой.
— В настоящее время, мистер Фейрвеллер расположился в своем городском доме. — Кловия подала сестре красивую печеньку с цветочком на верхушке.
— Ага, до той поры, пока Король не отыщет меч, чтобы обесчарить дворец, — подтвердила Брэмбл. — Или пока Король не прикончит Фейрвеллера.
— Пока Папа не прикончит Фейрвеллера, — пискнула Холли.
— Ага. Папа. Именно он, — ухмыльнулась Брэмбл. — Папа, Папа. Нам надо уже привыкнуть к этому.
Азалия улыбнулась забитым печеньем ртом. Значит, с Королем все в порядке.
Девочки попросили слуг наполнить для сестры ванну и без умолку тараторили, помогая ей раздеться. Азалия никогда не видела такой ванны — по сути это была целая комната, а от воды в ванной шел пар. Погрузившись по шею в мыльную пену, она аккуратно сняла повязки с предплечий и ладоний и смыла засохшую кровь. Младшенькие играли с пузырьками, а старшие рассказывали о произошедшем.
— Нам следовало тебя послушать, — сказала Ева. От влажности и высокой температуры очки ее запотели. — Когда ты не пускала нас в павильон. Ты была права.
Азалия отмахнулась.
— А что случилось, когда вы прошли через переход?
Лица всех девочек помрачнели.
— Павильон… уже не был таким как раньше, — вот и все, что ответила Брэмбл.
Азалия представила темный шатер, забитый танцующими получудовищами-полулюдьми, вспомнила костлявые руки, хватающие за лодыжки. Она подумала, каково им было попасть в такое пекло, а потом оказаться заточенными в зеркалах. Она поежилась.
— Уже неважно, — произнесла она. — Давайте не вспоминать об этом.
Тем не менее, девочки заставили Азалию поведать ее историю, и она начала с самого начала — про бал с привидениями, про Матушку, про то, как узнала правду о Хранителе и закончила призрачным плащом и магией броши. К окончанию рассказа вода в ванной совсем остыла, а девочки сидели, прижав колени к груди, и не мигали.
— Вот это история, — ахнула Брэмбл. — За такую «Геральд» удавился бы!
Слуги принесли еще горячей воды, а вместе с ними показалась и Дельфиния с охапкой шелковых и бархатных тканей. Привыкшая к черному Азалия жадно уставилась на ярко-розовые, фиолетовые и голубые оттенки. Едва слуги скрылись за дверью, все поспешили к Дельфинии, и расправив разноцветные свертки, выяснили, что это — платья всех размеров.
В результате суетливого распределения пышных юбок и блузок каждый наряд попал в нужные руки. Дельфиния, зардевшись от волнения, отложила для Азалии юбку и кружевную блузку на стул возле ванны и широким жестом добавила подходящий бант на воротничок.
— Портниха говорит, что она уже давно их закончила и надеется, что они нам впору! О, Ева, оно выгодно подчеркивает твои глаза! А лавандовый до нельзя подходит близняшкам, вам так не кажется?
— Но откуда они взялись? — спросила Азалия.
— Король! — ответила Флора. — Он их прислал.
— П-папа, — поправила Злата, расстегивая пуговицы на черном платье Флоры.
— Да, Папа. Он сказал, что это был наш подарок на Рождество!
— Правда? — Азалия нахмурилась. Король ведь хотел продлить траур. — Этот точно он?
— Мы же не хотим больше напоминать порождения Фейрвеллера, — оскалилась Брэмбл. Однако, ухмылка сползла с ее лица, когда она увидела выражение Азалии. — То есть… ты же рада, да?
Азалия зачерпнула ладонями пузырики, а затем в задумчивости погрузила их в воду.
— Да, просто… просто не так давно он сказал мне, что еще не готов снять траур.
— А теперь готов, — просияла Дельфиния. Но и ее улыбка растаяла перед лицом Азалии; Дельфиния прижала к груди свое новое розовое платье.
— Он никогда не помнил про наши дни рождения.
— А мы помнили про его?
Дельфиния покраснела.
— Ну… это совсем не одно и то же.
Азалия потерлась подбородком о прохладный фарфор.
— Я просто подумала, что он всегда дарит нам подарки на Рождество, но… мы никогда и ничего ему не дарим.
Брэмбл пожала плечами: — Он никогда ничего и не просил.
— Просил. Только, по-своему. Он же наш папа, правильно? — Азалия подняла брови, и легкая улыбка коснулась ее губ. — Что ж, давайте теперь и вести себя соответсвенно.
Азалия гордилась своими сестрами. Она не могла им ничем помочь, и оставалось только гордиться. Все без исключения, даже Дельфиния, согласились опять облачиться в черное. Ни одна из них и не предполагала, как долго Король пожелает пребывать в трауре, но никто не жаловался. Они носились по особняку Фейрвеллера, в котором пахло перечной мятой, полы были натерты парафином и повсюду встречались кружевные салфетки и коробки с шоколадными конфетами, — и задергивали шторы. Даже слуги вызвались помочь, когда Кловия объяснила им суть происходящего.
