Хозяйка лавандовой долины - Элен Скор
А пока Сорель объявлен другом «дома», теперь у него в замке есть постоянная гостевая комната. Слуги его любят, солдаты уважают. Да и мои поздние чаепития в гостиной стали не такими одинокими.
В день суда над Фабером Антуан прислал за мной удобную закрытую карету. В этот раз я не стала заезжать на постоялый двор, сразу же направляясь к зданию городской мэрии.
— Да тут похоже весь город собрался! — Груня отогнула уголок шторки, выглядывая в окошко.
Действительно, вся центральная площадь была заполнена людьми. Ещё бы, не каждый день тут баронов судят, вот народ и собрался поглазеть да послушать.
Карета объехав площадь, остановилась у боковой двери. Тут же подскочили солдаты и, выстроившись в два ряда, образовали собой живой коридор, по которому мы с Эбби и Груней спокойно прошли в здание.
Внутри тоже было многолюдно. От гула голосов и множества запахов у меня слегка закружилась голова. Хорошо, что нас по-прежнему сопровождал конвой из солдат, они сразу же провели нас к лестнице на второй этаж.
Здесь было намного свободнее, да и лица знакомые — многих из них я видела на званом ужине в семье мэра. Некоторые, увидев меня, здоровались, другие подходили перекинуться парой слов. Все были очень удивлены тем, что Фабер оказался замешан в таком неблаговидном деле. Кое-кто сожалел, что в городе стало на одного знатного холостяка меньше.
Послышался удар гонга, широкие двери распахнулись, за ними оказался небольшой зал, выполнявший сегодня роль судебного. Впереди были удобные кресла, за ними рядами стояли обычные лавки. Кресла заняли самые знатные горожане, одно из них досталось мне.
После следующего удара гонга в зале появился сам господин мэр, его секретарь, судья и прибывший из столицы господин дознаватель.
В зал привели Фабера, выглядел он слегка помятым и ещё более угрюмым.
Судья зачитал список злодеяний совершённых бароном, в зале послышался гул голосов, все тут же принялись обсуждать услышанное. Самое интересное, никто не упомянул про наше с Груней похищение. Кажется, кое-кто позаботился о сохранении моей репутации, нужно не забыть поблагодарить Антуана.
Фаберу присудили штраф в казну государства и срок, который он будет отбывать в рядах регулярной армии нашей страны. Увы — ни к чему другому барон оказался не приспособлен. Его увели, и народ потихоньку начал расходиться. Ко мне подошёл Сорель.
— Это всё? — я удивлённо проводила глазами мэра, что-то оживлённо обсуждавшего с господином королевским дознавателем. — А Тамарис и другие разбойники?
— Их судили ещё вчера, все отправлены на каторгу. Думаю, мы больше никогда о них не услышим.
— Можно было и не приезжать! — я вздохнула.
— Всё произошло на твоих землях, поэтому ты должна присутствовать. Ты же не хочешь, чтобы твое отсутствие сочли неуважением к суду?
— Нет, не хочу! — качнула я головой.
— Вот и ладно. Пройдись по магазинам, порадуй себя. Карета в полном твоём распоряжении. Я загляну к тебе завтра. Привезти пирожных? Тех, с апельсиновой начинкой.
Дождавшись, когда схлынет толпа, мы вышли из зала, ко мне тут же подошла супруга мэра. Она явно поджидала меня за дверью.
— Элена! Я вам сочувствую! Иметь такого соседа под боком — врагу не пожелаешь! А на вид был таким милым молодым человеком! — Мариса в своей обычной манере тут же взяла меня в оборот. — Дорогая, вам обязательно нужно выпить чашечку успокаивающего чая! Поедемте к нам, поболтаем!
Отказаться не было никакой возможности. К тому же Сорель прав — мне нужно немного развеяться, что-то я засиделась в своём замке.
Я села в повозку госпожи Марисы. Карета с Эбби и Груней ехала следом за нами. В доме мэра я провела ещё часа три. За это время Мариса успела рассказать все городские сплетни. Мы немножечко поболтали, прогулялись по замечательному саду, где Мариса показала мне свое новое приобретение — замечательные пирамидальные туи. Я ей от души позавидовала — туи были великолепны!
Потом, сославшись на усталость и своё положение, я откланялась, рассчитывая, вернутся домой уже сегодня.
Заехав ещё в пару мест, карета выкатилась за город. Отдёрнув шторку я смотрела на проплывающий за окном пейзаж. Дождя слишком давно не было, трава выгорела на солнце, многие цветы уже отцвели и, хотя было довольно тепло, во всём чувствовалось незримая осенняя поступь.
Перебравшись сквозь перевал, мы въехали в долину. Ещё на подъезде к крепости я заметила, что там что-то не так. Ворота были закрыты, а возле них стояла большая, смутно знакомая карета.
Когда мы подъехали ближе, то я сразу узнала тот самый дилижанс, что почти полгода назад привёз меня сюда. Ещё бы, та дорога навсегда отложилась в моей памяти!
Ветер на всю округу разносил звонкий женский голос, барышня настаивала на том, чтобы ей открыли ворота. Стоящий в карауле солдат пытался объяснить, что для этого требуется специальное разрешение. Девица не унималась, в ход пошли угрозы.
— Узнаю госпожу Нарину, — вздохнула Эбби.
— Неужели, сестрица пожаловала? Я не ждала её так скоро…
Фред видимо тоже признал старый дилижанс. Спрыгнув с козел, где сидел рядом с извозчиком, управляющим нашей каретой, он направился туда, откуда слышались эти голоса. Затем послышалось несколько отрывистых команд, и ворота медленно начали подниматься.
Голоса смолкли. Из окошка мне было мало что видно, но скоро перекрывающий нам дорогу дилижанс тронулся с места, въезжая в крепость, наша карета последовала за ним.
На крыльце меня как обычно встречали Луиза и Роберто. И экономка, и дворецкий старались по возможности соблюдать все правила этикета. Сейчас они с любопытством посматривали на припорошенный дорожной пылью дилижанс, но сначала подошли к карете, помогая мне выбраться наружу.
— У нас гости, леди Элена? — Роберто вопросительно приподнял одну бровь.
— Прибыла моя младшая сестра Нарина. Луиза, комната для неё готова?
— Всё как вы и велели, леди Элена! — экономка присела в реверансе, она была в курсе того, что в замок могут нагрянуть мои родственники.
Я уже поднялась по ступеням и стояла на верхней площадке лестницы, когда дверь дилижанса наконец-то открылась. Сначала оттуда вышла худенькая девушка в одежде горничной, а затем уже появилась сама Нарина.
Оправив пышную юбку, она замерла в нерешительности, глядя на меня снизу вверх. Я успела заметить и слишком бледный цвет лица и выпиравший из-под одежды кругленький животик, который никак не вязался с её юным ангельским личиком. По-сути она ещё ребёнок! Капризный, избалованный эгоистичный ребёнок! Может, вдали от своей авторитарной матушки она станет другой? Во всяком случае, решила дать ей шанс, а воспользуется ли она им — это
