Шоу Подбор (СИ) - Софья Лямина
— Это да, — покивал Илдвайн, не поднимая на меня глаз. Что и позволило мне с облегчением выдохнуть, шустро устроившись на кушетке. Чуть не попались… — слышал, что там без респираторной антибактериальной маски и делать нечего. А ведь живут люди как-то и умирать не спешат. А мы все на свою экологию жалуемся. Зажрались!
Доктор вынес вердикт, сопроводив его громким ударом коробки о стол. Очки он снял, убрав их в карман белоснежного халата, и ослепительно улыбнулся.
— Ну как дела у моей любимой пациентки? — поинтересовался Илдвайн, натягивая на руки перчатки. Тут же он нажал на кнопку, открывая ящик стола и извлекая из него увеличительное стекло, какие-то упаковки и знакомый бутылек с антибактериальным спреем.
— Хорошо, — поспешила ответить я, наблюдая за тем, как доктор вскрывает упаковку и вытаскивает из нее металлический стилус с лазерным наконечником. — плечо, правда, ноет.
— Обезболивающее пьешь? — деловито вопросил Илдвайн, встрясывая бутыль.
— Пью, — кивнула я, стягивая платье с одного плеча. Хорошо, что материал легкий и свободный. Иначе пришлось бы снимать платье, а повторное прилюдное оголение моя психика бы не перенесла. Это стало бы уже напоминать традицию.
— Не помогает?
— Не до конца, — пожаловалась я.
Доктор направился в мою сторону, предварительно переложив все инструменты на металлический столик. Его колесики шуршали о паркетный пол, действуя на нервы словно барабанная дробь. Невольно передернула плечами, стараясь собрать все свое мужество и не коситься в сторону лазерного стилуса.
— Нусь? — поинтересовался Илдвайн, плутовски улыбаясь. Мужчина замер напротив меня, скрестив руки на груди. — Инквизитора зовем?
— З-зачем? — растерянно вопросила я, на всякий случай отдвигаясь от врача подальше.
— Вот нет в тебе, Этель, женской хватки. — посетовал Илдвайн, картинно всплеснув руками. — Такой мужик рядом, а ты?! Да будь я на твоем месте, так вцепился бы руками, ногами и всем остальным, чем могут вцепиться женщины. Я, знаешь ли, не знаток этих ваших пикаперских штучек. А ты же вместо того, чтобы изображать из себя томную и несчастную даму в беде, сидишь тут и тупишь. Хочешь всю жизнь в старых девах ходить?
Бросив панический взгляд в сторону, где замерли агенты Инквизиции, я почувствовала, как щеки опаляет жар. Это же надо за секунду скомпрометировать начальство в глазах подчиненных. И не могу же я возвопить: «Это не то, что вы подумали! Я даже в лифчике была!». Мра-ак…
— Ничего я не хочу, — поспешила откреститься я, все же переведя дыхание. Все-таки жутко, когда тебе предлагают вызвать инквизитора. Как-то сразу начинаешь вспоминать, что успела натворить за всю свою жизнь и сколько лет тюрьмы за это могут дать. — мне бы живой остаться.
— Мелко берешь, Этель. — фыркнул Илдвайн, продолжая портить репутацию Клоделя Арчибальда. — Выживешь-то ты точно. Даром, что в неприятные ситуации влипать любишь. Но как-то это несерьезно. А вот выжить и выйти замуж — это да, планка уже повыше. А выйти замуж за инквизитора так и вообще здоровски. Ты только представь: в доме всегда оружие будет. И точно будешь чувствовать себя как за каменной стеной.
— Какие-то странные критерии отбора у тебя, — пробормотала я, старательно не поднимая глаз в сторону агентов. Лиц я их все равно увидеть не смогу, а вот они панический блеск в моих глазах — запросто.
— А самой-то тебе какой мужик нужен? — фыркнул Илдвайн, распыляя на рану антибактериальный спрей. — Мямля, каблук и маменькин сынок? Чтобы ни туды и ни сюды? Или достойный мужчина с характером, приоритетами, обеспеченный и властный? Я думал у женщин пунктик по таким.
— Мне нужен решительный, — тихо произнесла я, морщась от неприятных ощущений, окутавших плечо. Словно тысяча иголок одновременно пытались проколоть его насквозь. Но где-то на задворках сознания все еще билась мысль, что Клоделю Арчибальду придется пережить волну слухов среди подчиненных. Или в Инквизиции все серьезные и зрелые и сплетни не обсуждают? — Слышал о том, что нерешительные мужчины убивают женские надежды? Так вот, это — правда. Отвратительно, когда ты уже готова с головой кинуться в это приключение, а он стоит, мнется и улыбается.
— Олух, — произнес Илдвайн прозаическое.
— Именно. — согласно кивнула я, подчеркнуло внимательно следя за работой доктора. Было неловко, что все это слышат инквизиторы. Однако я постаралась абстрагироваться от этой мысли, приготовившись к предстоящему лечению лазером. — А умные мужчины — это мой второй пунктик. Потому что мускулатура, внешность — это все прекрасно. Но я люблю разговаривать. И это потрясающе, когда есть с кем обсудить теорию струн, когнитивный диссонанс и политику.
— А разве девушки интересуются политикой? — вскинул бровь доктор, осторожно промокнув плечо стерильной салфеткой. Следом он пристроил к ране увеличительное стекло, с помощью которого и строением кожного покрова можно было разглядеть при желании. Удобная вариация микроскопа активно применяется в научных экспедициях, насколько мне известно, но, как выяснилось, в хирургии ей тоже не брезгуют.
— Ну, конечно. — фыркнула я. — Девушки интересуются политикой порой даже больше и активнее, чем многие мужчины. Что за стереотипы, Илдвайн?
— Глядя на конкурсанток, — пробормотал доктор, задумчиво разглядывая рану. — я порой начинаю сомневаться в наличие у девушек извилин, в принципе.
— Поверь мне, эти девушки совершенно не глупы. — ухмыльнулась я. — Они избрали эту тактику для лишь привлечения внимания Роберта. Среди девушек блуждает мнение, что обеспеченным мужчинам нужна лишь красивая кукла, которой можно похвастаться на благотворительном вечере, а не друг и поддержка. Я не знаю с чем это связано. Можно подумать, если у тебя есть счет в Швейцарском банке, то ты не человек, и у тебя не может быть трудных дней. То есть, если ты носишь смокинг и пьешь коньяк, то ты не можешь уставать, всегда сам принимаешь решения, конечно же, исключительно верные и просто обязан всегда быть сильным.
— А разве это нет так? — поспешил вопросить доктор, на ощупь найдя на столике пинцет.
— Нет, конечно. — я напряженно замерла, ожидая боли, пока Илдвайн прощупывал острым краем пинцета рубец. — Не существует в природе сверхлюдей, которые вели бы свой бизнес, а вечером не падали замертво в постель. Свое дело — это всегда сложнее, чем работа на кого-то. В офисе шефа можно пожалеть себя, где-то недоделать, иногда махнуть рукой, решив, что и так пойдет. А работая на себя, приходится всегда все доводить до совершенства. Ведь преследует мысль, что все должно быть идеально. Свой бизнес — это стресс, постоянная усталость, круглосуточная работа и риск. Каждый из бизнесменов понимает, что его империя, выстроенная колоссальным трудом, рухнет куском картона к ногам. Это и заставляет работать до изнеможения.
Я прикусила губу, опасливо наблюдая за действиями Илдвайна. Острый край
