Тереза Тур - Мой ректор военной академии 3
Как же моим мужчинам идет форма!..
— Милая, не хочу тебя отвлекать, но вообще-то мы женимся…Обряд идет — шепот Ричарда был таким счастливым…
— Спасибо, что напомнил — шепнула я в ответ.
— Возьми горсть земли и брось в чашу.
Ричард в освещении факелов, в мундире с серебром. Как же ему идет — серебро волос, серебро вышивки. Интересно, а где он взял мундир? Его тоже в карету затащили и переодели? Я вспомнила, как мы шли к храму. Ричард был…в наглухо застегнутом плаще. Обычно он носит его нараспашку.
— Ника, любимая…Пожалуйста, возьми горсть земли и брось ее в чашу! Я прошу тебя, на нас все смотрят! — я очнулась…
Жрец подсовывал мне серебряный кубок, доверху наполненный землей. Надо было взять горсть и бросить на алтарь, символизирующий стихию Земли. Да не вопрос! Я схватила побольше и с силой швырнула, куда требовалось.
— Да что с тобой? — прошептал Ричард в самое ухо.
— Ты знал! — зашипела я. — Знал, что все придут, ты даже мундир надел заранее!
Жрец, с крайне недовольным выражением на лице сунул мне в руку хрустальный кубок и налил в него воды. Точно такой же был у Ричарда. Под какое-то заклинание мы вылили воду в чашу.
— Что мне сделать, чтобы ты меня простила и сосредоточилась на обряде? — Ричард, едва сдерживал смех. — Мы просим Стихии осветить наш брак, и если ты не успокоишься, они нас покарают!
— Пять желаний!
— Три!
— Ты обманул меня!
— Я всего лишь сделал тебе сюрприз!
— Что?! Сюрприз?!
— Але-ре, реир, денетиз, ветрум — амеа! — к лицу поднесли плоский, совершенно пустой кубок. И что с ним делать?
— Стихия воздуха. Смотри на меня и делай то же самое! — раздался в сознании голос Ричарда.
Ричард подул над кубком, и серебряные нити заплясали над огромной хрустальной чашей. Я тоже подула. Осталась стихия огня. В чаше из алого прозрачного камня полыхал огонь.
— Агир! Бланетерро-ари! Агир! — жрец поднял руки к небу, огонь вырвался из чаши и вспыхнул, зажав нас с Ричардом в кольцо. Я испугалась, бросилась к этому…предателю в объятия. Я, конечно, обиделась. Очень. Но мне страшно!
— Тише, — обнял меня жених — Мы попросили у Стихий разрешения, но только Огонь повенчает нас. Я — маг огня. Осталось совсем чуть-чуть, Ника, потерпи.
— Пять! — решительно сказала я.
— Три! — покачал головой огненный маг.
— Энеро! Энеро — Анаэль — Миррррра! — завопил жрец, и все стихло.
В полной тишине Ричард повел меня в середину пещеры. Только сейчас я заметила еще одну чашу в самом центре. Мы встали с одной стороны, жрец — с другой. Тишина была такой, что слышно было, как шипит масло в факелах.
— Анаэль — Миррррра! — пронеслось в тишине, приглашенные гости встали полукругом вокруг нас. Снова тишина. Казалось, все чего-то напряженно ждут…Я посмотрела на Ричарда — он был серьезен. Оглядела гостей — встретилась глазами с родителями и Наташей, поняла, что они тоже ничего не понимают — стало немного легче.
Наконец произошло то, чего все так напряженно ждали — огонь вспыхнул в центре Храма! Жрец прослезился, обнял меня и Ричарда, соединил наши руки, — и под бурные аплодисменты присутствующих мы поцеловались. Ну прям как в ЗАГсе. Кстати, а не затащить ли туда ненаследного принца….
— Ника, я счастлив, — прошептал мой…муж? Или еще нет?
— Все? Ты — мой муж?
— Да, любимая…
— Так как на счет пяти?
— Три, и не больше!
Из храма мы высыпали шумной, радостной толпой. Потом плели венки из огоньков надежды, одевали друг на друга, гуляли в роще зеленых цапель, ели лимарру, пили вино, пели и танцевали.
Мама Вилли всем желающим рассказывала легенду о трагической любви одного молодого огненного мага к девушке, отец которой был стихийником земли. История была похожа на Ромео и Джульетту, и рассказывала о том времени, когда дети магов, принадлежащих к разным стихиям, не могли пожениться. Юные влюбленные выбрали смерть, и там, где они пролили кровь во имя любви, выросли удивительные цветы, которые полыхали огнем, если рядом оказывались двое, чьи чувства взаимны и искренни.
Брэндон и Джулиана, оба в полыхающих венках постоянно попадали под ветки, на которых верещали красногрудые цапельки. Луиза с Денисом не отставали от молодых, а придворный маг Реймского герцогства не отходил от мамы Вилли, помогая женщине раздавать пирожки и стаканчики с вином и ягодами. Фредерик с Наташей обсуждали в стороне новый роман писательницы, старательно игнорируя всеобщую затею с венками. Все было хорошо. Слишком хорошо.
Ричард с герцогиней отошли к небольшому шатру, в котором устроились чкори, приглашая передохнуть всех желающих. Рем с Пашкой и юные Кромер с Борнмутом уже дрались на шпагах. Феликс снисходительно за ними наблюдал. А мы с Флоризелем решили прогуляться. Щенок рванул вперед, и я поспешила за ним, боясь потерять его ушастое высочество из виду. Мы вышли из рощи на песчаный берег реки. Я уселась на камень, солнце уже зашло, спустились сумерки. Слышно было, как толстые лапы шлепают по мокрому песку. Ветерок холодил кожу, только перстень… Перстень! Кольцо не просто нагрелось — оно нестерпимо жгло палец, я с трудом сняла его и бросила на песок.
— Ричард! — позвала …мужа.
— Ника! — Ричард и Фредерик выскочили на пляж почти одновременно. Все смотрели на перстень на мокром песке. Флоризель по ту сторону жалобно заскулил, амулет полыхнул голубым светом, разгораясь все ярче и ярче. Марево медленно таяло, а на его месте появился полупрозрачный образ женщины.
— Милена… — прохрипел император и, пошатываясь, пошел вперед.
— Мама, — Ричард тоже сделал несколько шагов вперед, не выпуская моей руки.
— Сынок. Дочка, — голос Милены Ре просто раздавался в сознании каждого из нас. Тихий. Нежный. Очень красивый. Прозрачные руки погладили нас с Ричардом по голове — приятное тепло защекотало затылок, почти так же, как делал все это время перстень на моей руке. Несколько минут спустя Ричард потащил меня прочь, оставив отца наедине с призраком.
— Ричард, Ричард! Почему мы уходим? Это же Милена! Я хочу…
— Мама — очень сильный маг. Не знаю как, но она заключила себя в перстень и все это время была с нами. Ты же говорила мне, что перстень — живой, что ты с ним разговариваешь. Ты была права, — Ричард погладил меня по щеке, как будто извиняясь.
— Тогда почему мы ушли, Ричард? Там же…Там же твоя мама!
— У призраков очень мало времени, Ника. Им надо…побыть вдвоем. Отец должен ее отпустить — иначе он никогда не будет счастлив, а мама должна уйти — мертвым не место среди живых в нашем мире. Заточить себя в перстень на такой долгий срок — очень мучительно. Мама сделала это для того, чтобы помочь в трудную минуту тем, кого она любила. Давай не будем мешать им. Согласна?
