Джули Кагава - Железный воин (ЛП)

Мы смотрели, как он идет по поляне туда, откуда раньше вывалились Позабытые. Как он поднимает руку и раздвигает Завесу, открывая в проеме темноту Междумирья. Кейран оглянулся в последний раз, голубые глаза и серебряные волосы блеснули в свете луны. На мгновение я вспомнил ту первую ночь, первый раз, когда я встретил своего племянника, сидящего на перилах балкона в Железном Дворце, яркого и беззаботного, освещенного луной. Он мимолетно улыбнулся…

… и исчез в Междумирье, ускользнув, как будто его никогда там и не было.

Меган заморгала, по щеке поползла слеза. Но она вытерла глаза и повернулась ко мне.

— Ну ладно, — сказала она и, хоть на лице и сохранилось выражение ужасного горя, попыталась улыбнуться. — Ночь была очень, очень долгой. Давайте отправим вас обоих домой.

ЭПИЛОГ

Восемь месяцев спустя

Я стоял посреди своей комнаты, скрестив руки на груди и уставившись на свою кровать, разглядывая разнообразие одежды, сложенной в открытый чемодан. Рубашки, штаны, белье, носки, зубная щетка… Не забыл ли я чего? Кроме штучек против фейри, которые я запихнул в рюкзак. Не то чтобы они мне были нужны. Имея иммунитет к магии, я уже не был такой хорошей мишенью для шуток, как многие фейри вскоре поняли и оставили меня в покое. Жаль, что от людей так просто не отвяжешься.

Прошел целый год с тех пор, как Завеса исчезла и как люди смогли увидеть фейри. И хоть длилось это всего несколько минут, след остался. Ничего глобального или явного, но мир действительно неуловимо изменился. Даже в моей маленькой реальности. Школьные кружки по искусству и музыке стали безумно популярны, и невозможно было и недели провести без того, чтобы не увидеть объявления о выступлении поэтов или о наборе в драм-кружок. По крайней мере, так говорила Кензи. Пять месяцев назад я пережил настоящий шок, когда на моем пороге объявился Тодд Уиндхэм с полностью восстановленной памятью и горящий желанием обсудить все, что случилось. Он все еще был человеком, но снова мог видеть фейри. Мы провели несколько долгих вечеров, болтая о Скрытом Мире. Мы не были близки, но все же Тодд был еще одним человеком, который видел фейри, понимал эту часть моей жизни и знал, через что я прошел. Когда он со своей семьей этим летом переехал в другой штат, мне было грустно.

Изменился не только Тодд. Куда бы я ни пошел, люди казались… менее хаотичными, что ли. Менее циничные и понурые, они были больше готовы поверить в разные вещи, таящиеся в темноте. Мир фейри также не остался прежним, по крайней мере, с этой стороны Завесы. Фейри, которых мне довелось заметить в мире смертных, стали ярче, реальнее… чем до краха Междумирья. Я понял, что с капелькой магии, капелькой веры Они смогли проткнуть Завесу и стать видимыми для тех, кто хотел Их увидеть.

Или может я просто чокнулся. Может то, что я так долго видел фейри, изменило мое восприятие реальности. Но с самого своего возвращения из Небывалого я замечал, что мир вокруг меня (на самом деле, оба мира) был немного другим, нежели раньше. Думаю, пройдет много времени, пока все действительно встанет на свои места. Если вообще встанет. Возможно, это и хорошо.

— Итан? — Мама постучала в дверь моей комнаты. — Пришла Маккензи. Сказать ей, что ты занят?

Я подскочил.

— Нет! Уже иду, — крикнул я. Захлопнув чемодан, я застегнул молнию, поставил его на пол рядом с рюкзаком и открыл дверь.

Кензи с порога мне улыбнулась.

— Привет, крутой парень, — поздоровалась она, а Разор хохотнул и спрыгнул с ее плеча. Несмотря на радостную улыбку, глаза были грустными. — Я подумала, что приду пораньше, раз уж завтра я тебя потеряю.

Я притянул ее к себе и горячо поцеловал.

— Ты меня не потеряешь, — заверил я ее, когда отстранился. — Мне просто… надо выбраться отсюда, Кензи. Ты же знаешь. Слишком много шепотков. Слишком много слухов витают вокруг меня и моей семьи. Я должен найти место, где меня никто не знает, где я смогу попытаться начать все сначала. — Кензи вздохнула, и я обнял ее крепче. — Я вернусь, — пообещал я. — Я тебя не оставлю.

— Знаю, — шмыгнула она.

— К тому же, — поддразнил я, гладя ее по волосам, — ты скоро уедешь в колледж, мисс я-получила-грант. И ты будешь так занята со всеми тамошними тусовками, уроками и женскими университетскими клубами, что совсем забудешь обо мне.

— Очень даже сомневаюсь, — произнесла Кензи, метнув взгляд на Разора, который грыз карандаш на моем столе. — Сложно забыть, через что мы прошли, когда на тебя все время пялится гремлин. — Она нахмурилась и покачала головой. — Не знаю, что будет, когда я уеду в колледж, так как Разор точно поедет со мной. Когда на прошлой неделе я сказала ему возвращаться в Железное Королевство, он в истерике чуть не устроил мне короткое замыкание в доме. Так что похоже, я от него не отделаюсь. — Она закатила глаза. — Что бы ни было, будет интересно.

Выпутавшись из моих объятий, она прошла к моей кровати и плюхнулась на матрас. Я пересек комнату и закрыл дверь.

— Слушай, как там твои сеансы психологии? — спросил я, отбирая у Разора чернильную ручку. Тот раздраженно зажужжал и прыгнул к Кензи. Она фыркнула, рассеянно погладив гремлина по голове, когда тот забрался ей на плечо.

— Да вроде нормально. Папа все еще не хочет говорить о маме, но докторша настойчивая. Он в прошлый прием чуть не задохнулся. — Кензи изумленно помотала головой. — Этим утром у нас наконец произошел разговор по душам без всяких прерываний. Он не знает о моем… эээ… таланте, касающимся невидимых вещей, но не думаю, что это важно. Тем не менее, я думаю, что к тому времени, как я уеду в колледж, он уже начет обращаться со мной, как с дочерью, а не как с очень хрупким предметом мебели. — Она вздохнула. — Хотя было бы неплохо покинуть дом без нотаций по поводу наркотиков и ранней беременности.

Я усмехнулся.

— Он все еще меня ненавидит, да?

— «Ненавидит» — слишком сильное слово. — Кензи состроила рожицу. — Теперь это скорее стойкая неприязнь. И я все уши ему о тебе прожужжала. Сказала, что ты получил аттестат за лето, и все такое. Он просто непробиваемый.

— Ну да. — Я выкинул мысль об отце Кензи из головы, решительно настроенный не портить момент. — Иди-ка сюда. — Она нахмурилась, но встала и подошла туда, где я облокотился на стол. С колотящимся сердцем я повернулся, открыл ящик стола и достал белую коробочку. — У меня… эм… кое-что для тебя есть, — сказал я, наблюдая за тем, как ее глаза зажглись. — Типа поздравительного подарка. Сегодня шесть месяцев, как у тебя не было никаких приступов. Надеюсь еще на шесть лет. Больше, чем на шесть лет. Надеюсь, это навсегда.