Позволь мне решить (СИ) - Погожева Ольга Олеговна

- Вот! – справился наконец с застёжками Велизар. Болезненно поморщился, скидывая с себя плащ. – Надевай быстро! – и накинул тёплый, нагретый его телом мех на Велегора.

Юный колдун будто очнулся – вздрогнул от неожиданного тепла, прерывисто выдохнул, осел на ослабевших ногах. Велизар подхватил его вовремя: мальчик побелел, прикрывая глаза, и оборотень усадил его на обломок хризанитовой скалы, укутав в свой плащ.

- Отдохни, отдохни, - стуча зубами от холода и потери крови, выговорил охотник. – Сейчас только… как-то… господина Януша бы вызволить… Хоть… похоронить по-человечески…

Велегор снова вздрогнул, резко выпрямился, вперив немигающий взгляд в ледяную скульптуру.

- Папа…

- Прости, малыш, - помрачнел оборотень. – Не уберёг я его. Зато он спас тебя перед смертью…

Юный колдун воззрился на охотника с недоумением.

- Ты о чём, Велизар?! Папа живой! Как и все эти воины – они живы! Мёртвыми они бы были не нужны Хетагу. Мёртвые боли не испытывают! Я… я сейчас их разморожу, вот только…

Велегор перевёл взгляд чёрных глаз на замороженного Хетага. Медленно сжал кулак. Беззвучно пошевелил губами, читая заклинание – и быстро разжал пальцы. И вслед за этим движением со страшным треском разлетелась ледяная скульптура, рассыпалась грудами обломков по искорёженному полу.

Велизар ругнулся с перепугу, когда к его ногам подкатилась заледеневшая голова, отпрянул назад, с отвращением разглядывая застывшую на ней уродливую гримасу.

- Ах ты ж… твою ж… Велегор! Ты… ты… убил его?! – отказывался верить поражённый охотник. - Вот так запросто?!

Мальчик глянул на изуродованное тело своего мучителя, равнодушно кивнул.

- Только папе не говори, - серьёзно попросил он, - потому что мне его ничуть не жаль.

- Да что тут говорить! – делано возмутился Велизар: при виде замороженного и расчленённого тела мутило, запах чужой крови раздражал звериный нюх. – Господин Януш сам всё увидит, когда… если…

Велегор поднял на него чёрные глаза, сказал без улыбки:

- Нет. Не увидит.

И щёлкнул обмороженными пальцами.

Велизар едва успел отскочить, когда на теле старого колдуна заплясали чёрные огоньки, принялись пожирать плоть с явственным животным хрустом. Зрелище оказалось жутким: колдовской огонь уничтожал человеческие останки быстро и беспощадно, оставляя на их месте кучки липкого чёрного пепла.

Велегор наблюдал за скорой расправой безразлично. В какой-то момент прикрыл глаза, приподнял ладони, раздвигая пальцы, и беззвучно зашевелил губами. Всё тело юного мага охватила чёрная дымка; огоньки заплясали на бледной коже, не причиняя мальчику ни малейшего вреда. Продлилось это не более нескольких минут – тело Хетага давно превратилось в пепел – прежде чем Велегор резко опустил руки ладонями вниз. Повинуясь его движению, погас колдовской огонь в пещере; затихло чёрное пламя, подчиняясь праву сильнейшего.

Велегор открыл глаза.

- А раньше не получалось, - устало усмехнулся он. – Ну и кто из нас сдался, Хетаг?..

- Ты… это… в порядке? – не нашёлся, что спросить, Велизар. Охотника била крупная дрожь – и от холода, и от ужаса. Малыш Велегор по-прежнему оставался самым могущественным и – теперь – единственным чёрным магом в мире…

- Не бойся, - проницательно заметил мальчик, - теперь я владею силой, а не она мной.

- Откуда знаешь? – недоверчиво спросил Велизар, по-прежнему не зная, как относиться к тёмному колдовству.

- Я подчинил себе чёрное пламя, - улыбнулся белыми губами Велегор. – То, на что не был способен никто из колдунов. И я вызвал его не только в этой пещере. Я призвал огонь на каждую тварь, которую Хетаг выпустил из бездны. В мире теперь не осталось ни одного монстра, так что рассвет люди встретят спокойно…

- Ты знаешь про исчадия?! – поразился охотник. – Откуда?!

- Я чувствовал, куда уходит моя сила, - неохотно поделился юный хранитель. – И знал, на что Хетаг её тратит.

Велегор помолчал, кутаясь в нагретую оборотнем меховую накидку. Странным оказалось необычное открытие: за время, проведённое в обелиске, он переосмыслил саму суть чёрной магии, и сумел покорить самое сложное и самое жуткое заклинание. Он теперь владел им в совершенстве, как и убедился в собственном исключительном господстве.

И это было одновременно и хорошо, и плохо.

- Твой отец, - напомнил Велизар, стараясь не смотреть на пепел под ногами. В конце концов, Велегор не его сын, не ему и взывать к совести да обвинять в излишней, недетской жестокости.

- Папа! – тотчас встрепенулся Велегор. Лицо его мгновенно просветлилось, в чёрных глазах погас зелёный отблеск. – Сейчас, пап…

Мальчишка повёл плечами, сбрасывая мешавшую ему меховую накидку, вскинул руки, громко читая заклинание – и Велизар едва не присел, когда от невысокого, худощавого тела одна за другой разошлись яркие, обжигающие волны.

Треснул первый слой льда на стенах, побежали вниз потоки талой воды…

…Януш очнулся первым. Со стоном рухнул на колени – Велизар едва успел поддержать, чтобы тот не сломал заледеневшие ноги – отряхнулся, очищая непослушными пальцами лицо от подтаявшей ледяной корки. Открыл наконец глаза.

Оборотень слабо усмехнулся, глядя, как Велегор протянул руки – и как лекарь вновь поднялся на непослушные ноги, чтобы дойти до сына. Невнятные возгласы Велизар слушать не стал, как и деликатно не заметил глухих, сдавленных рыданий обессилевшего лекаря. Едва ли нашлась бы в мире такая сила, которая смогла бы теперь разлучить отца и сына.

- Ну, с добрым утром, ребята! – поприветствовал охотник измученных воинов, с которых стекала талая вода вместе с последними корками льда…

Глава 6. Дар милосердия

Они не покидали пещеру до самого рассвета. Прямо посреди изломанного пола, расчистив место, устроили кострище; наскоро просушили верхнюю одежду, растопили и закипятили воду в котелке – благо, Хетаг заморозил всех пятерых горцев вместе с походными мешками и снаряжением. В этих же мешках обнаружилась еда: задубевшее мясо и кусок сыра, которые пришлось бросать в кипяток, чтобы размягчить; несколько сушёных яблок и луковиц. Велегор появлению пищи обрадовался, даже позволил Янушу отвлечься, выпустить его из объятий, чтобы помочь раненым. К счастью, размораживание прошло удачно, и валлийцы не только остались живы, но и практически не пострадали – обошлось без сломанных конечностей и отказавших органов. Обмороженная, повреждённая кожа, простудный кашель – вот и всё, с чем довелось столкнуться Янушу при осмотре. Сам лекарь утверждал, что чувствует себя по сравнению с остальными прекрасно – он провёл во льду едва ли полчаса. Больше всех досталось оборотню, но после перевязки и помощи лекаря он на месте рассиживаться не стал: помог воинам оттащить тело погибшего Бекса в угол, заложил кусками льда и хризанита – никому из горцев и в голову не пришло растащить драгоценный металл по карманам – по настоянию лекаря соорудил знак Единого над ледяной могилой.

Велегор приготовлениями заинтересовался; быстро доел отмякший кусок мяса, выслушал молитву отца над покойным, осторожно спросил разрешения подправить рукотворный саркофаг. Януш разрешил, справедливо рассудив не отказывать сыну в малом, дабы ему потом не захотелось большего, - и Велегор, наскоро прочитав заклинание, провёл ладонью над захоронением. Неровные куски схватились свежей ледяной коркой, увеличились в размерах, выравниваясь в почти идеальное надгробие – крупное, прямоугольное, белоснежное. Велизар идею мальчика подхватил; спустя несколько минут на льду были выбиты неровные буквы имени погибшего.

- Это самое малое, что я могу для него сделать, - пробурчал оборотень, заканчивая работу. – О покойных плохо не говорят, но после его смерти и дурного слова не скажешь. Если чем и был виноват перед тобой, лекарь, то свою вину он кровью смыл.

Януш помотал головой, глянул удивлённо:

- Ни в чём он не виноват. Не передо мной – точно! Не по своей воле действовал. А если в чём другом неправ был, так не нам судить…