Налини Сингх - Поцелуй архангела
Кукри в её руках превратился в размытое пятно. Елена поняла, что Принцесса умела прекрасно обращаться с таким клинком. Она, не колеблясь, выстрелила в ангела, как только та двинулась и чуть раскрыла крылья. Но дочь Нехи обладала скоростью рептилии и прижала их обратно к спине до того, как пуля её настигла. Вместо этого, она вонзилась в стену напротив, вызвав при этом дождь из штукатурки.
Елена выстрелила ещё раз, с удовольствием наблюдая, как нога Анушки обагрилась кровью. Но ангел, не обращая внимания на ранение, потянулась к тому, что Елена посчитала поясом.
Как оказалось, она ошиблась. С молниеносной скоростью, плеть, словно змеиный язык, обвилась вокруг запястья Елены, чуть не раскрошив ей кости. Выстрелив при падении, она смогла отвлечь Анушку и освободить руку.
Но пули закончились и времени на то, чтобы перезарядить пистолет у неё не было. Тем более с противником, которому на убийство требовались всего секунды. Гален как-то предупреждал её о возможном. Отбросив бесполезную железяку, она перекатилась и поднялась на ноги. В ее руке был нож.
— Итак, — заговорила Анушка, на верху её левого крыла появилась отметина цвета ржи, заставляющая ангела шипеть от боли. — Кажется, тот головорез, которого Рафаэль продолжает держать в своей Семерке, всё-таки смог тебя кое-чему научить.
— Я родилась охотницей, — ответила Елена и шагнула в сторону, чтобы Анушка потеряла равновесие, пока играет со своим клинком. Архангел двигалась вместе с ней, плавно и грациозно.
Вспомнив маленькую уловку Вэнома, она смотрела слегка влево. Анушка рассмеялась:
— О, да ты умна. Жаль, что ты была слишком юной, чтобы спасти свою семью.
Елена дёрнулась, словно её пнули, на мгновение ослабив бдительность. Аннушка атаковала и оставила глубокий порез на её руке до того, как охотница успела увернуться. Не обращая внимания на жгучую боль в руке и сердце, которое сжималось от слов ангела, Елена вытащила второй нож.
— Значит, деремся насмерть?
— А ты как думала? — Кукри Анушки замелькал в воздухе с молниеносной скоростью.
Елена бросила оба ножа. Один архангел отбила своим Кукри, а от второго увернулась. Но все же она смогла оставить порез на нетронутой руке охотницы.
Стерва играла с ней. И тут Елена поняла, что в этом и заключается её единственная слабость. И еще раздутое самомнение, заставившее поверить, что она вправе стать архангелом.
— Говорят, твоя кровь — яд.
— Томас испил моей крови перед тем, как отправился тебя попугать. — Быстрые движения клинка заставили Елену упасть на землю — она едва успела откатиться до того, как Анушка смогла отрезать кусок её крыла. — Впечатляюще. — Она насмешливо поклонилась, словно они проводили тренировочный бой в самой цивилизованной манере.
Елена уже ощутила потерю крови — сказывались два глубоких пореза на руках, хотя она всё ещё могла двигаться. Пока что могла. Но такие раны сильно повлияют на скорость её движений.
— Смерть Томаса — замедленная реакция на твой яд?
— Он думал, что больше всех достоин испить из моих вен.
— Значит, он в любом случае умер бы, даже если бы не нашел меня?
— Он становился слишком притязательным, дорогуша. — Анушка вздохнула. — Мужчины такие дураки. Даже Рафаэль. Ему стоило убить тебя при вашей первой встрече. Теперь же ты — его слабость.
Елена заметила, как что-то изменилось в выражении лица Анушки, и поняла: на неё смотрит смерть. Она метнула нож. Он упал на землю, не причинив Анушке вреда, так как она успела отойти… но из-за этого оказалась прямо напротив солнца, и его лучи ослепили её на мгновение. Следующие два ножа, брошенные Еленой, попали точно в цель, в глаза, и заставили ангела отступить назад.
Анушка закричала и выронила кукри. Не обращая внимания на брошенный клинок, Елена достала короткий меч, который висел у неё на поясе и, не медля ни секунды, всадила лезвие ангелу прямо в сердце, пригвоздив её к земле. Кровь расцвела на белой одежде Анушки. Елена открыла свой разум и закричала:
«Рафаэль!»
Ей было наплевать, кто ещё услышит, лишь бы достучаться до него.
Зашипев в нескрываемой ярости, Анушка вырвала ножи из глазниц и отбросила в сторону. Она дёрнулась, пытаясь подняться, не смотря на воткнутый в грудь меч. Когда на её пальцах появились когти. Елена вспомнила, что Анушка — дочь своей матери. Она как раз вовремя успела отойти, затем повернула меч, не вынимая его из тела ангела. С пронзительным, душераздирающим криком Анушка упала на землю, её ядовитые пальцы подергивались на брусчатке. Подавив приступ тошноты, Елена вновь повернула клинок, превращая сердце Анушки в кашу. Оно восстановится, а пока ангел лежала на земле, извиваясь в судорогах, а из изувеченных глаз текли кровавые струйки, оставляя на щеках алые пятна.
Глаза её матери, такие же прекрасные, как и её собственные, лишенные возможности видеть, были изуродованы — багровые вены расползались на белой коже.
Елена вырвалась из воспоминаний, сражаясь с бездной, грозящей затянуть её и оставить беспомощной.
«Я недостаточно сильная. Девочки мои, простите меня».
Елена старалась не слушать те слова, произнесённые шепотом. В ту ночь она скорее дремала, чем спала, рядом с ней в кровати лежала малютка Бэт. Её маленькая сестрёнка всегда боялась оставаться в своей новой комнате Большого дома. Но той ночью она спала крепко, словно была уверенна, что Елена её защитит. Только Елена слышала, как их мать вошла в спальню, только Елена пыталась отрицать то, что прекрасно поняла.
«Елена».
Она задрожала от ощущения ветра и дождя. Облегчение сделало её беспечной, а тело незащищённым, когда Анушка поднялась и, с криком, набросилась на Елену. Она отбросила её на камни и стала царапать когтями. Жуткая боль пронзила бедро. Елена упала на землю, услышав, как почти в тот же миг тело Анушки врезалось в каменную стену со смачным хрустом. Мгновение спустя Рафаэль коснулся её ноги… и она поняла, что ничего не ощущает.
— Рафаэль, — прошептала она, поддаваясь панике. Онемение распространялось по телу, подбиралось всё выше, заставляя сердце сжиматься.
Его крылья закрыли ей обзор, когда он склонился над ней.
— Всего лишь царапина.
Она знала, что рана серьёзнее. Ощутила, как на кожу давят, и поняла сообщение без слов. Кивнув, она прикусила губу и постаралась сделать бесстрастное лицо. Когда посмотрела вниз, то увидела его руки по обе стороны от раны. Из них исходило синее сияние.
Елена испугалась, хоть и знала, что это не ангельский огонь, поскольку он не приносил боли. Напротив, ощущала мягкое тепло на пораженном участке. Она наблюдала с широко распахнутыми глазами, как жидкость янтарного цвета вытекала из раны на мостовую, меняя её цвет.
