Диэр Кусуриури - Край Ветров: некроманс

Но нам везло — прохожих на улице не было вообще, как будто бы властями объявлен комендантский час. Совсем скоро Камориль понял, в какой части города мы находимся, и предложил передохнуть в некоем «проверенном месте», которое, как он знал, находилось поблизости. Тут спорить тем более никто не стал.

Мы свернули еще пару раз, спускаясь по старой мощеной дороге куда-то в сторону парка, шум которого уже был отчетливо слышен, смешанный с ароматом листвы и застоявшейся озерной воды. Свыкшись, вроде бы, со странной ночной тишиной, я, совсем для себя неожиданно, расслышал неподалеку характерный звон велосипедного колокольчика. Кто-то мчался с горки, прямо следом за нами, на велосипеде, и этот, судя по звуку, видавший виды агрегат подбрасывало на мощенке нещадно. Я обернулся и охнул, сразу узнав в «преследователе» Мари.

Она не успела доехать до нас. Ее тяжелый велосипед с зеленой рамой повело, и девушка, не справившись с управлением, полетела на дорогу.

Я был слишком медлителен. Моя реакция притупилась. Я не успел ее поймать. Я не успел даже подбежать к ней достаточно близко, хоть и попытался. Проклятая усталость! Чтоб ей пусто было!

— Мари! — я бросился рядом с ней на колени и помог ей сесть. — Ты жива? Как ты тут очутилась?

Девушка скривилась от боли.

— Что болит? — тревожно спросил я. Тем временем к нам уже подбежали Камориль и Эль-Марко.

— Все… все в порядке, — выдохнула Мари. — То есть… совсем не в порядке, но я… я жива, со мной все хорошо. Мйар, — она смотрела на меня, молча качая головой. Ее губы дрожали и что-то безмолвно шептали, а веки были опухшими и какими-то тяжелыми, как будто бы она очень сильно хочет спать. Наконец Мари проговорила, всхлипнув: — Как хорошо, что я вас нашла.

Она снова скривилась, потянувшись к щиколотке.

— Вывих? — Эль-Марко присел рядом. — Ну-ка, дай, я посмотрю, — он прикоснулся к ее ноге на секунду. — Точно, вывих. Ничего, сейчас…

Пока Эль-Марко ворожил, Мари крепко держала меня за руку. Я понимаю, что нельзя так говорить, но это было ни с чем не сравнимое ощущение.

— Как ты нас нашла, Мари? — снова спросил я, чтобы отвлечь внимание девушки от травмы.

Она, закусив губу, просто смотрела на меня, и в глазах ее я увидел страх и отчаяние. Это меня мигом отрезвило. Усталость как рукой сняло. Я весь подобрался, готовый отражать атаку любого неприятеля, только бы суметь ее защитить.

— Они… — наконец сумела произнести девушка, — они ее украли…

— Кого?

— Бабушку украли. Я в лесу была. После того как вы пришли… Мйар, это было мое первое настоящее колдовство. Знаешь, как будто бы кто-то открыл крышку… как будто бы меня светом пронзило, или иглой… Я эти два дня только и делала, что пробовала снова и снова. Разное. Но бабушка сказала прекратить. А я не хотела прекращать, я хотела узнать, на что я способна. Ну и я пошла… На обрыв пошла. Возвращаюсь домой, а там — никого, и только открытые окна, вынесенная дверь, и запах… такой мерзкий нестерпимый запах…

Мари стала натуральным образом плакать. Мне и самому тогда плакать хотелось — от осознания того, что это я навел на ее дом беду, — но я не мог.

— Тише, тише, успокойся, — я обнял ее, и она уткнулась мне в грудь ладошками. Ее плечи тряслись, девушка рыдала в голос. Вот же… Как же… Что же с ней такой делать! Все, что я мог — это молча гладить ее по плечу, покачиваясь, как будто убаюкивая. Камориль предпочитал на нас не смотреть, демонстративно отвернувшись в сторону темного парка.

Мари, вроде как, стала успокаиваться. Она протянула ручку к моему лицу, но, не успев сделать ничего конкретного, как-то вдруг вся обмякла. Я стал ее тормошить, но девушка как будто бы заснула и просыпаться не желала.

— Мйар, успокойся, хватит ее трясти! — долетели до меня слова Эль-Марко. — Она в обмороке. Сердце не в ритм стукнуло, понимаешь? Судя по всему, чтобы нас найти, она всю дорогу колдовала что-то свое, ведьминское, вероятностное.

Я перестал.

Эль-Марко положил мне руку на плечо:

— Слушай, сам-то тоже успокойся. Все пока что живы, все хорошо, у Мари, очевидно, просто напросто нервное истощение, но скоро она придет в себя самостоятельно. Нам всем надо зализать раны. Ты, слабый и голодный, сию минуту никого не спасешь.

Я уставился на него, с трудом понимая смысл его слов. Но, все-таки, понял.

— Ты прав.

Я аккуратно поднял Мари на руки. Веса ее я не чувствовал вообще. Не то чтобы она ничего не весила, — просто состояние у меня было такое, пограничное, как будто бы между сном и явью, между усталостью и адреналиновым приливом сил.

— Пошли, — коротко бросил Камориль, кивнув в сторону парка.

Фрик-клуб со странным названием практически опустел. Впрочем, около двадцати особенно рьяных поклонниц «Негорюй» оккупировали со всех сторон столик, за которым Рин Даблкнот раздавал автографы направо, налево, на постеры, в блокноты, на спины, груди, животы и прочие пригодные для письма места.

Никс сидела за стойкой бара, потягивая фруктовый чай, неожиданно выданный ей барменшей как «комплимент от заведения». Барменша была колоритная: молодая на вид женщина, пышущая здоровьем, с пухлыми красными губами, сильным румянцем, фигуристая такая — и притом волосы, что в две косы по плечам, серо-седые, явно не крашенные, очень натурально-седые. Еще у нее были на руках татуировки-«рукава» из роз, черепов, револьверов и многозначительных вычурных надписей.

К Никс слева подсел Ари:

— Ну, что, как тебе?.. — спросил он с интересом.

— А я уж думала, ты обо мне забыл, — хмыкнула Никола, — как это часто бывает у публичных личностей.

— Да я что, я так, — Ари пожал плечами. — Я ж не Рин, и голым, например, не фотографируюсь. Да и не надо оно мне, зачем?.. Так как тебе…

Никс аж ложку на пол уронила, ту, которой помешивала чай.

В двери фрик-клуба вошел не кто иной, как Камориль Тар-Йер. Он держался подчеркнуто элегантно, движения его были уверенными и плавными. А выглядел он так, как будто бы его искупали в помоях, как минимум. Только это удержало Никс от того, чтобы немедленно накинуться на него с объятиями и расспросами.

Но Камориль ее не замечал, пока не дошел до, собственно, стойки бара. Уже возле он глянул на Никс, улыбнулся и подмигнул. И тут же обратился к барменше:

— Здравствуй, дорогая.

Женщина явно узнала Камориль, но была порядочно удивлена его внешним видом.

— Сколько лет, — проговорила она тягучим низким голосом. — Тебе чего покрепче или сразу в душ?..

Камориль, опершись на стойку, поманил женщину к себе. Она чуть наклонилась к нему.

— Рут, пожалуйста, препроводи в стойло моего коня.