Практика по брачному контракту. Магия не пригодится! - Ольга Дмитриева
Но сначала я увидела поляну. Она была именно такой, какой ее описывал Лоуэлл. Ровный круг, усыпанный разноцветной галькой, располагался в шаге от противоположного берега. В центре ее темнел какой-то небольшой предмет. Рассмотреть, что это, я пока не могла. Придется подойти поближе. Вот только в этот момент я поняла, что делать этого мне совсем не хочется.
Я прислонилась к дереву, подозрительно рассматривая поляну. Острое чувство опасности довольно быстро отступило, и ему на смену пришло другое. Мысли будто замедлились, чем больше я смотрела на разноцветную гальку, тем притягательней она мне казалась. И тем больше меня манил незнакомый черный предмет.
Только когда в сапоги залилась вода, я осознала, что стою посреди ручья, и ноги сводит от холода. Поляна манила, и темное нечто в ее центре будто нашептывало: “Иди же, иди… Узнай, разгадай…” Я сделала еще один шаг. Стрела свистнула рядом со щекой. Судя по всему, целились в центр поляны. Но вспыхнувший огненный купол сжег ее на подлете.Сзади раздалась знакомая ругань. Второй выстрел пришелся на зазор между галькой и травой. Вокруг белого наконечника образовалась корка льда. В тот же миг меня окатило страхом. Что я здесь делаю? Эта штука мне показалась подозрительной, но я уже на полпути к ней, и ноги сами пытаются сделать еще один шаг.
Следующая стрела просвистела у другой щеки и тоже вонзилась у самой кромки поляны. От нее также начал распространяться лед. А за спиной я услышала отчаянный голос Эдвина:
– Лина! Куда ты идешь?!
Я медленно повернулась и увидела, что ректор стоит на берегу ручья. Его одежда выглядела потрепанной, часть рукава была сорвана, и на коже красовалась полоса ожога. Я не сразу поняла, что черные разводы на брюках – это гарь. В его руках был арбалет. Краем глаза я отметила, что связка болтов почти пуста. Он… сражался? С кем?
– Куда ты идешь? – повторил Эдвин, укладывая в желоб магический болт с белым наконечником. – Куда ты смотришь? Там ничего нет. Точнее, я ничего не вижу.
Горло сдавило от страха. Ничего нет? Но как же…
Я резко повернулась к другому берегу и увидела, как сгорают болты, выпущенные Эдвином. Поляна была такой же. Крупная разноцветная галька, темное пятно в центре. Я и сама не поняла, что сделала несколько шагов в сторону неизвестного, но такого манящего. Ректор преградил мне путь и рявкнул куда-то в сторону:
– Пошли вон!
Позади нас раздался дружный хохот, а затем – знакомые голоса.
– Отпусти ее, Эдвинчик. Твоя девчонка слишком слаба. Противостоять магии этого места может только истинный риспи.
Сестры? Кицу и Куми?
Вторая лисица добавила:
– Отпусти ее, все равно сгорите оба. У тебя не хватит сил, чтобы защитить ее. Ты уже на пределе Эдвин. А мы на своей земле. Наша магия здесь повсюду. Тебе не победить. Поверь, эта ловушка будет милосерднее к твоей девчонке, чем мы.
В душе шевельнулась злость, но тут же потухла. Я подняла глаза и наткнулась на взгляд Эдвина. Он спокойно попросил:
– Смотри только на меня, хорошо? Тебе туда не нужно. Там ничего нет, это ловушка.
Я медленно кивнула, но поляна не отпускала. Ректор прижал меня к себе, заставляя уткнуться ему в грудь. Свист воздуха, рассекаемого заклинаниями и арбалетными болтами немного отрезвил меня. А, может быть, работало то, что я не могла больше рассматривать поляну? Правда, судя по жару, который я чувствовала спиной, и легкому потрескиванию магического щита, Эдвин сражается на пределе своих возможностей. А я не могу даже пошевелиться.
Ректор выхватил болты из моей связки, и я вспомнила, что у меня тоже есть арбалет. Но руки отказывались слушаться. Все мои силы уходили на то, чтобы остаться на месте и не пытаться обогнуть ректора и снова двинуться к поляне. Ловушка для таких как я, для полукровок? Получается, Лоуэлл на стороне лисиц? Что ему посулили Кицу и Куми в обмен на мою жизнь?
Больше ни о чем подумать я не успела. Раздалось шипение, и мощные рыжие лапы оторвали нас с Эдвином друг от друга. Краем глаза я увидела, что та лисица, что побольше, выбросила ректора из воды и прижала к дереву. Эдвин не растерялся и выстрелил из арбалета в упор, но клыки вспороли ему плечо. Больше я ничего не видела. В этот момент Младшая попыталась забросить меня на берег, в тот самый круг, который видела только я.
Не знаю, что привело меня в чувство – страх за свою жизнь или рана Эдвина. Но печать вспыхнула на моём лбу, и руки снова окружило пламя. От моих ног во все стороны брызнул пар. Я попятилась, но следующим ударом лапы риспи сбила меня с ног и навалилась сверху. В спину впилась крупная речная галька, я старалась держать голову повыше и отталкивала от себя лису. Пламя окружило моё тело, и вместе с шипением воды я слышала, как шипит от боли моя противница. Я боролась изо всех сил, но вскоре поняла, что моя магия всё же слабее. Силы не хватит, чтобы побороть истинную риспи в лисьем облике.
Когда за спиной Младшей возникла черная тень, я не сразу поняла, что это Кетту. Лис стал ещё больше, чем тогда, когда вез меня на своей спине. Мощные лапы обхватили рыжую риспи, а острые клыки сжали загривок. Она задергалась, пытаясь выбраться, но почти сразу безвольно обмякла. А затем тело риспи начало съеживаться, уменьшаться. И одновременно с этим на морде Кетту проступил изящный белый узор.
Неужели он забирает магию у Младшей? Я во все глаза смотрела на то, как исполинская риспи превращается в обычную рыжую лису. Когда Кетту отбросил противницу в сторону, у той даже не нашлось сил, чтобы сбежать. Лисица припала к земле и круглыми желтыми глазищами таращилась на своего брата, будто не могла поверить в то, что произошло.
Подняться было тяжело, но я волновалась за Эдвина. Огонь вокруг моего тела медленно гас., К счастью, Старшую ректор больше не интересовал. Она вспрыгнула на берег, по которому я только что шла, и оскалилась. А затем процедила:
– Лиху?! Ты должен был сдохнуть, паршивый щенок! Как ты смог вернуться? Мы же выпили твою силу до капли.
– Сестринская любовь помогла, –
