Гнев смертных - Кэролайн Пекхам

— Мне очень жаль, Келли, но ты не можешь пользоваться кольцом, когда здесь Бельведеры. Я не сомневаюсь, что боги будут присутствовать, а ты не можешь воспользоваться его силой, пока они наблюдают. — Он надел цепочку себе на голову, и я могла видеть, как сильно ему было больно от того, что эта связь с Фабианом будет действовать.

Магнар колебался, и Джулиус положил руку ему на плечо. — Делай то, что мы обсуждали, брат. Это к лучшему, — убеждал он.

— Что делать? — Спросила я, переводя взгляд между ними в замешательстве.

— Джулиус, почему бы тебе не оставить нас наедине? — Магнар огрызнулся, и его брат кивнул мне головой на прощание, прежде чем уйти от нас, чтобы присоединиться к Монтане.

Я смотрела ему вслед и ждала, когда Магнар ответит на мой вопрос.

— Я сожалею об этом, Келли, — выдохнул Магнар. — Но я надеюсь, ты понимаешь, почему я должен это сделать.

— Что сделать? — Снова потребовала я ответа, и мое сердце затрепетало, когда я почувствовала ловушку.

— Когда дело дойдет до драки между нами и Бельведерами, ты ни в коем случае не должна вмешиваться, — приказал Магнар, и я почувствовала силу его слов, связывающую меня. — И если в какой-то момент покажется, что мы можем проиграть, тогда я приказываю тебе бежать.

Я покачала головой, когда сила его слов захлестнула меня, и я поняла другую причину, по которой он забрал у меня кольцо. Он хотел сохранить свой контроль надо мной. Он хотел убедиться, что у меня не будет другого выбора, кроме как подчиняться его командам.

— Ты думаешь, я смогу убежать от тебя, если буду знать, что ты можешь умереть? — Выдохнула я в ужасе. Мысль о том, что меня заставят сделать это, вызвала у меня тошноту. Это было предательством моей свободы воли, которое ранило так глубоко, что я едва могла дышать.

— Нет. Вот почему я принуждаю тебя сделать это. — Его глаза загорелись яростью, и я могла видеть, как сильно он хотел защитить меня от этой бойни, но это не должно было быть его решением.

— И как, по-твоему, я смогла бы жить, если сбежала бы от тебя, когда ты во мне нуждался? — Спросила я, и гнев частично заменил ужас в моем тоне. — Если бы я оставила тебя умирать в одиночестве?

— Если это случится, а ты не убежишь, Фабиан снова заявит на тебя права. А я не вынесу смерти, оставив тебя в его руках, — прорычал Магнар.

— Но ты сможешь вынести саму смерть? — Я сплюнула. — А как насчет попытки разгадать пророчество?

— Неужели ты думаешь, что разгадала пророчество за один день, в то время как другие пытались и не смогли за тысячу лет? Твои ответы — не более чем догадки. Этот день не может закончиться иначе, чем кровопролитием. — Его голос был мягким, и я могла сказать, что он искренне сожалел о том, что это причиняет мне боль. Но я знала, что в его сердце не было жалости к вампирам, которых он планировал убить.

— Ты не ответил на мой вопрос, — выдохнула я. — Ты действительно готов умереть ради этого? Когда мы можем быть так близки к тому, чтобы найти другой путь?

Мои слова повисли между нами, и Магнар опустил голову, как будто знал, как на меня подействует его ответ. — Все люди умирают, Келли. Я не хочу покидать тебя, но если мое время пришло, то так тому и быть.

Боль пронзила мою грудь нескончаемым потоком, который заполнял меня и переливался через край, пока все, что я могла видеть, были звезды, танцующие перед моими глазами, и бездна отчаяния, готовая поглотить меня целиком. Как он мог так поступить со мной после всего?

Я шагнула вперед и ударила его так сильно, как только могла, заставив его голову отклониться в сторону, когда удар пришелся в челюсть, и боль пронзила мою руку. Затем я повернулась и зашагала прочь от него, ни разу не оглянувшись. Пошел он к черту. Пошел он к черту за то, что думал, что его представление о том, что для меня лучше, значит больше, чем моя собственная воля. К черту его за то, что он снова использовал свой контроль надо мной, даже после того, как провел ночь в моих объятиях. И к черту его за то, что мое сердце колотилось от ужаса при мысли о том, что я могу потерять его. Вот почему я никогда раньше никому не позволяла приближаться к себе. Вот почему я держалась настороже и отвергала любой намек на то, что я теперь чувствовала к нему, потому что потеря этого чувства была намного хуже, чем перспектива никогда его вообще не испытывать. Мой худший кошмар становился явью, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

Монтана вскочила, когда я подошла к ней, и пошла в ногу со мной, когда я зашагала прочь от статуи и направилась на дальнюю сторону острова, где я могла кричать, проклинать или бушевать без того, чтобы Магнар дышал мне в затылок.

Как он мог так небрежно говорить о том, что бросит меня? Как он мог даже рассматривать такую возможность после всего, через что мы прошли?

Ветер снова усилился, и мои волосы всколыхнулись вокруг меня, а гнев перерос в собственную бурю в моей груди.

Мне потребовалось еще несколько минут яростного хождения взад-вперед, прежде чем я поняла, что ветер дует сильнее, чем мог по естественным причинам. Воздух наполнился тяжестью, и мои легкие начали бороться с усилием, которое требовалось, чтобы вдохнуть отравленный кислород. Это было похоже на попытку вдохнуть сироп.

Монтана схватил меня за руку, и мы дико огляделись по сторонам. Волны набегали на берег перед нами в ритмичном темпе, который начинал казаться совершенно неестественным.

Я обернулась, чтобы посмотреть, заметили ли это Магнар и Джулиус, но их там не было. Дверь в помещение под статуей была закрыта, и я была почти уверена, что они