Цена мира - Александр Петрович Нетылев
Как для тех, кто более других пострадал в этом деле.
По левую руку, под охраной вооруженных мечами королевских гвардейцев, располагались отец Бернар и хеленд Бранд. Священник держался спокойно, невозмутимо и как-то смиренно; сейчас, одетый в простые одежды, он как никогда напоминал обычного скромного монаха. Рубашка рыцаря до сих пор хранила следы крови, пролитой им во время ночного боя; на лице появилось несколько свежих ссадин, но упрямый взгляд ясно давал понять.
Он остался полностью убежден в своей правоте.
Когда Ингвар с Линеттой поднялись на помост, прежняя и будущая королевы уже находились там. Эдита ограничилась величавым кивком, а вот Ханна сделала книксен:
— Сестра, вы ведь позволите называть вас так?.. Я очень беспокоилась о вас. Рада видеть вас в добром здравии.
— Это мне следовало беспокоиться о вас, — откликнулась Линетта, — Лекарь сказал, что вы очень тяжело пережили случившееся. Как ваше здоровье?
— Благодарю, мне уже лучше, — Ханна перевела взгляд на Ингвара, на удивление смело посмотрев ему в глаза, — Благодаря вам, кесер. Мне ведь так и не удалось поблагодарить вас за спасение.
— Пустое, — ответил мужчина, — Я ведь спасал в первую очередь Линетту. Так что возможно, это её вам следует поблагодарить.
И приобнял супругу, предпочитая сразу четко обозначить расклад. Ханна чуть улыбнулась и сменила тему:
— Значит, это тот человек повинен в наших страданиях?
Она не показывала пальцем, — это было бы неподобающе, — но взгляд ее был устремлен на подсудимых.
— Да, — подтвердила Линетта, — А второй — убийца, подосланный к нам по его заданию.
— Тихо! — прошипела вдовствующая королева, прерывая их разговор.
Церемония начиналась. Скоро правосудие должно было свершиться.
Этельберт воздел меч над головой и плавно опустил, опираясь на него, как на посох. Он не опускался на трон раньше времени: во время вынесения приговора король должен был возвышаться над всеми. Однако и произносить всю свою речь сам он тоже не собирался.
Повинуясь его жесту, вперед выступил Вин’Эддиф.
— В течение последних трех лун, — начал зачитывать со свитка Голос Короля, — Были совершены чудовищные преступления перед законами людскими и Небесными. Обвиняемый в этих преступлениях предстанет сегодня пред судом потомка Эормуна, чтобы принять заслуженное наказание. Овладев запретными тайнами черного колдовства Зверя и принеся человеческие жертвы, обвиняемый призвал две проклятые тени, придав одной облик эдлинга Бей’Вулфреда, а другой эдлинга Ар’Бардальфа. По его приказу проклятые тени убили множество людей, включая эдлинга Бей’Вулфреда и леди Ар’Челсею, а также совершили покушения на принцессу Вин’Линетту, принцессу Бей’Ханну и лично Его Величество короля Бей’Этельберта. Данные преступления не могут быть прощены и должны быть наказаны гневом Небес.
Закончив речь, Эддиф скатал свиток, повернулся к королю и низко поклонился.
И вот тогда Этельберт подал голос:
— Верный долгу перед Эормуном и страной, я обязан покарать виновника. Вы признаете свою вину…
И легкую заминку допустил он, прежде чем закончить:
— …хеленд Ар’Бранд?
Хоть и шатало его слегка, но рыцарь сделал твердый шаг вперед.
— Я признаю свою вину, — с достоинством ответил он, — Я призвал демонов и пытался убить Его Величество. Я сделал это по собственной воле, чтобы показать вам всем. Асканийцы и данаанцы — не друзья. И никогда ими не станут.
На секунды воцарилось ошеломленное молчание. И Ингвар почувствовал, как рядом с ним Линетта просто подкинулась от возмущения.
— Это ложь! — воскликнула она, — Он не действовал в одиночку! За ним стоял отец Бернар!
Однако голос её потонул в криках толпы:
— Убийца! Предатель!
— Колдун!
— Семибожник!
— Отродье Зверя!
— Данаанский выродок!
— Полукровка!
— Чужак!
Каждое слово, исполненное ненависти, казалось, вонзалось в тело Бранда подобно стреле, но несмотря на это, он стоял молча и смотрел прямо. Он не пытался более оправдаться.
Он принимал все предназначенные ему удары.
— Тихо! — крикнул Голос Короля.
И как по волшебству, толпа действительно затихла.
— Отец Бернар, — подал голос Этельберт, — Что скажет святая Церковь?
Предстоятель вышел вперед, и лишь теперь Ингвар смог увидеть, что церемониальный перстень первосвященника снова красуется на его пальце.
— Властью, данной мне Эормуном, — сказал отец Бернар, — Я объявляю, что этот человек продался Зверю и более не является правоверным эормингом. Он может быть отдан суду Вашего Величества и наказан в соответствии с законом.
— Да будет так, — кивнул король, — В таком случае, веление Эормуна ясно для нас…
И тут подал голос Ингвар:
— Брат… Ваше Величество, — поправился он, — Пересмотрите обстоятельства дела еще раз.
Он сделал несколько шагов вперед, испытующе глядя на младшего.
— Этот человек не мог действовать в одиночку. Он не обладает колдовской силой. Вам известны факты, указывающие на его сообщника. Не верьте слепо словам фанатика. Разберитесь в этом деле тщательнее.
— Нет, брат, — откликнулся король, — Дело уже решено, и истина установлена. Ар’Бранд действовал в одиночку и сам призвал демонов. Не стоит недооценивать его и пытаться принизить его вину.
— Но это ложь! — возмутилась Линетта, вставая рядом с мужем.
— Ты смеешь обвинять Его Величество во лжи?! — зашипела вдовствующая королева, — Какая дерзость! Стража!
Гвардейцы шагнули было к принцессе, — но шарахнулись назад, стоило зазмеиться в руке Ингвара лезвию демонского клинка.
— Кто сделает еще шаг, умрет, — предупредил кесер.
— Отставить! — почти одновременно с ним крикнул Этельберт, — Всем успокоиться! Прочь мечи!
И лишь после того, как оружие вернулось в ножны, продолжил:
— Я понимаю, как тяжело вам, Ваше Высочество. Вы через многое прошли и потому говорите необдуманно. Я прощаю вас и надеюсь, что в объятиях моего брата вы вскоре оправитесь от пережитого. Я в неоплатном долгу перед вами за ваши действия в Великом Соборе, но я не позволю никому подвергать сомнению мои решения.
Не делая паузы в речи, он вновь обернулся к Бранду.
— Хеленд Ар’Бранд, вам дается шесть дней и ночей на то, чтобы раскаяться в своих грехах и отмолить свою душу. По их истечении вы будете преданы огню
