Юлия Шолох - Рисунок шрамами
- Всё! – заявил полуэльф, когда последние звуки мелодии замолкли и толпа, шумно вздыхая, наконец перестала передвигаться и замерла. – Вечер удался! Спокойной всем ночи.
Народ, переговариваясь, хлынул к выходу, Тамсин, так и держа меня под руку, направился туда же.
- Пойдем, провожу тебя.
- Ой, а я не знаю, куда идти.
Я принялась оглядываться, но Наина как в воду канула и непонятно, у кого теперь просить помощи.
К счастью, проблема даже не родилась.
- Наверняка в гостевые дома, они все рядом стоят, в одном месте, так что пошли, я знаю дорогу.
Ну, раз знает… Оказываясь на улице, сао расходились в разные стороны, унося с собой смех и остатки танцевальной бодрости. Скоро усталость победит и все заснут, как убитые.
- Понравилось? – спросил Тамсин, уверенно выбирая дорогу.
- Это было восхитительно!
На самом деле, я уже и забыла, как прекрасен может быть отдых, вот такой, шумный и задорный - яркая передышка в череде будней.
- У нас не так уж часто бывают танцы, - сказал Тамсин с сожалением. – Просто завтра меняется патруль… на несколько недель, так что это вроде проводов. Я тоже завтра ухожу.
- Да. Я слышала. Удачи тебе. Надеюсь, с тобой всё будет в порядке.
- Ты, правда, надеешься или говоришь из вежливости?
Я даже перестала смотреть под ноги на дорогу, так удивилась вопросу. Вернее, необычным ноткам, прозвучавшим в его голосе вместо привычной насмешки.
- Конечно, правда.
На самом деле каждое моё слово чистая истина – совсем не хочется, чтобы такой приятный молодой человек пострадал в глупой войне между двумя частями целого народа, который вместо того, чтобы объединиться и впустить в свои земли остальной мир только и делает, что собачится друг с другом. Убивает друг друга. И так десятилетиями…
А вон, кстати, домик, куда меня определили. Кажется.
- Вот ты и дома, - подтвердил мою догадку Тамсин, проводя рукой перед собой.
- Точно, теперь я узнаю. Спасибо, что провёл.
- Не за что.
Однако мою руку он не отпустил. Я дёрнула ещё раз, сильнее – и только тогда получила обратно свою ладонь.
- Мне жаль, что я не встретил тебя раньше.
Теперь Тамсин совсем не улыбался. Сквозь стремительно тающие остатки веселья можно было разглядеть его настоящего – волевого, смелого. Это не пустой фат, растрачивающий свободное время на вечеринки и на волочение за всеми подряд встречными милашками, совсем нет. Это воин, позволивший себе расслабиться перед уходом на войну.
От таких мужчин голова идёт кругом у любой девушки, которая не полная дура.
И у меня идёт.
Вернее, начинает идти. Только вот…
- Что ты говоришь, Тамсин. Я же… Я не одна.
- Да знаю я, - он легко улыбнулся. – Жалко потому, что завтра я надолго уйду, а ты меня забудешь. Успеешь забыть, сейчас, когда ещё можно всё изменить. Но я не успею. Иначе я бы отбил тебя у твоего некроманта.
- Что ты имеешь против Яниса?
- Да не заводись ты, - миролюбиво сказал он. – Я ничего против него не имею. Некромантом несладко быть, даже среди сао, которым все рабские замашки как кость в горле. С какой-то стороны, мне его даже жаль… Но жалость и любовь – несовместимы. Не станешь же ты, я не про тебя конкретно, а про любого человека, так вот, не станешь же ты жить с кем-то только потому, что жалеешь. Это глупо. Я видел однажды… у нас соседка была, всегда к матери прибегала жаловаться на своего мужа, у которого со здоровьем были проблемы. Да, она святая, говорили вокруг, не бросила его, кормит, поит и ухаживает. А она его ненавидела, понимаешь? И самое страшное - могла бы не бросать и ухаживать, но только не как жена, а как друг.
Я фыркнула.
- Конечно… а ты бы хотел, чтобы твоя жена, чуть что случится, сбежала бы и приходила только раз в неделю помочь по мелочам?
Он вдруг так внимательно на меня посмотрел, что стало неловко.
- Я никогда не стал бы держать возле себя женщину, которая со мной из жалости. Или она со мной счастлива… или я её отпущу.
И он не врал. Почему-то я точно знаю, что он не врёт.
Вокруг, кстати, тихо, воздух полон той самой спящей тишиной, которая наступает далеко за полночь, и в наших землях, и в некрогерских. Меня такое время суток нервирует, хочется быстрее оказаться в комнате, запертой на крепкий замок, в тепле и безопасности.
- Я устала, Тамсин. И тебе, наверное, нужно выспаться. Так что спокойной ночи, спасибо, что проводил.
- Не за что, - отозвался он. – И всё же мне жаль, что мы встретились так поздно…
Он наклонился.
Что это? Он меня что, целует?!
Ах, он!
Но раньше, чем я успела сообразить, что вообще происходит, Тамсин уже уходил, растворялся в ночи и визжать на все окрестности, обвиняя его и ругаясь почём зря уже было поздно. Да и на поцелуй это прикосновение не тянуло – просто две секунды он прикасался своими губами к моим. По сравнению с…
Янис.
Я сглотнула, прижимая пальцы к губам, которые вдруг разгорелись огнём. Последние несколько часов о Янисе я не вспоминала – окунулась в веселье, как будто нырнула в море, к которому вышла после долгого путешествия по пустыне – и забыла выплыть на поверхность.
По сути… я провела вечер с другим мужчиной и не подумала, как это смотрится со стороны. А ведь я… мало того, что замужем за одним, я ведь путешествую с другим… и все в курсе, какого рода между нами отношения.
Стало дурно. Опять эта нервная тошнота!
Задвижку на двери я закрыла. Ночь всё-таки.
Разделась, пальцы плохо слушались, ноги дрожали от усталости и стыда. Забралась в кровать, под тонкое одеяло, подумала и натянула его на голову.
Что сказала Польца? Хочу ли этого на самом деле? Действительно ли я хочу замуж за некроманта? Связать с ним свою жизнь до конца дней наших?
И, правда, что у меня с этим мужчиной, настолько непохожим на тех идеальных мужей, которых я представляла в своих фантазиях? Проще говоря – на нормальных мужчин? Ну так, если исключить секс? Что я о нём знаю? Отчего решила, что именно Янис моя судьба? Потому что его спина покрыта шрамами? Да тут у каждого первого шрамы, куда не плюнь, всё равно не промахнешься! Папа запрограммировал меня на то, что у моего суженого есть шрамы, это практически последние услышанные от него слова, и они отпечатались в памяти как клеймо. По сути, там, в подземелье воспоминание могло наложиться на ожидание близкой мучительной смерти, и я сделала вывод вполне себе сомнительный, но необходимый для сохранения рассудка. Вернее, не могло, а сто процентов наложилось.
Правда ли он моя судьба? Или я просто слепо вцепилась в него, закрыла глаза на некромантию, которую прежде люто ненавидела, и теперь старательно убеждаю саму себя, что безумно его люблю? А на самом деле люблю само состояние любви, гореть и плавиться? Или ещё хуже - успокаиваю таким образом свою совесть, ведь невыносимо жить с мыслью, что ты просто воспользовалась шансом спасти свою жизнь и обрести свободу, приняв помощь некроманта и отплатив её единственным доступным способом – своим собственным телом?
