Зеркальщик. Счастье из осколков - Наталья Алексеевна Мусникова
- Ладно, сказали и сказали, - тряхнул головой Всеволод и одёрнул мундир. – Где проверяющий обосновался?
- В малом кабинете справа. Он ещё и не один, с ним племянник государя Императора пожаловал.
Всеволод чуть приметно дёрнул уголком рта. О женолюбии племянника государя Императора, Великого Князя Михаила Николаевича легенды ходили не только по столице, но и далеко за её пределами. Разумеется, чаще всего безутешные отцы и ревнивые мужья обретали успокоение своим душевным ранам за счёт государственной казны, вымещая злобу на провинившихся дочерях либо супругах, но случалось и так, что стремились покарать и самого обидчика. Конечно, бдительная охрана не давала чужим кулакам портить изящный облик Великого Князя, однако ради спокойствия душевного и прекращения слухов после очередного скандала Император самолично отправлял непутёвого племянника с какой-либо инспекцией. А дабы Михаил Николаевич занимался делами служебными, а не амурными, к нему в помощь и негласный контроль приставляли какого-нибудь надёжного человека, сведущего в той области, коя и подвергалась проверке. Вот и сейчас, после шумихи, поднявшейся вокруг соблазнения молоденькой фрейлины, да ещё и перед самым венчанием, государь Император отправил неуёмного (и неумного, как шептались злые языки) племянника проверять Зеркальщиков. Узнай-де, друг милый, что там творится, в этом древнем граде, долгое время бывшем столицей нашей великой Империи, да по возвращению всё обстоятельно обскажи. Михаил Николаевич зубами скрипнул, усами пушистыми шевельнул, но спорить поостерёгся. Это покойный государь, про коего бают, что он не умер, а в монахи подался, мог спустить и спускал неповиновение приказам, а нынешний суров, с ним не забалуешь. Как воззрится своими оловянными очами, враз все мысли из головы сгинут, кроме той, как бы штаны со страху не обмочить. Вот так и поехал Великий Князь, в магии не сведущий, а Зеркальщиков откровенно побаивающийся, проверять древний град, коий льстецы высокопарно величали Колыбелью Отечества. А дабы невежеством своим князь людей не смешил, приставили его к Ярославу Макаровичу, одно имя коего навевало беспокойство на самых благонадёжных чародеев по всей империи.
В бывшей столице Михаилу Николаевичу не понравилось. Град по сравнению с нынешней столицей и маловат, и тесноват, и простоват, даром, что после нашествия иноземного пятнадцатилетней давности едва ли не полностью восстанавливали. Дома купеческие широкие да основательные, без присущей привычным взору дворцам лёгкости и летучести, на окраинах, кои проезжать довелось, и вовсе домишки деревянные к остаткам древних защитных стен лепятся, точно осиные гнёзда. Конечно, почёт и уважение, с коими встречали градоправитель и все достойные мужи города, польстили, но Михаил Николаевич глупцом не был и прекрасно понимал, что лебезят-то не столько перед ним, сколько пред Ярославом Макаровичем. Даром, что чародей сей держался скромно, перед публикой не рисовался и вниманию к своей особе скорее досадовал, нежели радовался. И место для бесед с Зеркальщиками хотел выбрать самое простое, без изысков, да тут уж Великий Князь не стерпел, вспылил и заявил, что он в лисий лаз, в коем и одному человеку тесно, не полезет. Ярослав Макарович брови насупил, но согласился остаться в предложенном дорогим гостям зале дворянского собрания, правда забился в угол и ещё чего-то там, вроде заклятия отвода глаз, начародействовал. Михаил Николаевич заклятиями не интересовался, а потому и спрашивать не стал, расположился в уютном кресле, потребовал себе чашку самолучшего кофию и свежую газету. Часа через два Великий Князь заскучал, ещё через час проголодался, а Зеркальщики всё шли и шли, и не было им ни конца и ни края.
«Да когда же они уже кончатся, эти бесовские отродья?! – зло подумал Михаил Николаевич, отшвыривая газету и с отвращением глядя на очередную чашку кофия, в этот раз с коньяком. – И прут, и прут, точно со всей Империи сюда пожаловали!»
- Ежели Вы притомились, Михаил Николаевич, то можете идти, - ровным тоном, коим только молитвы заупокойные читать, произнёс Ярослав Макарович.
«Ага, а ты потом государю сообщишь, что я своими обязанностями манкировал», - зло подумал Великий Князь, но ответить постарался со всей возможной учтивостью:
- Благодарю Вас за заботу и участие, Ярослав Макарович, но я до конца исполню свой долг и помогу Вам проверить всех Зеркальщиков.
По чуть заметному блеску в очах чародея Михаил Николаевич понял, что учтивые речи цели не достигли, но, право слово, этот колдун не стоит того, чтобы тратить на него своё очарование, чай не барышня! Великий Князь сердито повёл плечами, точно лошадь в туго затянутой подпруге, поднялся с кресла и, заложив руки за спину, принялся мерить широкими шагами кабинет. Круто повернувшись на каблуках от окна, Михаил Николаевич увидел стоящего перед Ярославом Михайловичем мужчину и едва не сдержал стона отчаяния. Опять Зеркальщик, да когда они уже кончатся, наконец! От нечего делать Великий Князь принялся изучать незнакомца и гадливо передёрнул плечами, заприметив на его правой щеке шрам.
«Эк тебя, голубчик, испохабило, - Великий Князь покачал головой, взглядом знатока окидывая фигуру незнакомца. – А ведь мог бы быть пригожим молодцем, достойным личной гвардии государя Императора. Хотя нет, для гвардейца хлипковат, да и не жалует государь Зеркальщиков, уж больно они дурные».
Всеволод почувствовал пренебрежительно-любопытный взгляд, привычно закрылся, даже рукой шевельнул в тщетной попытке поставить щит, отражающий взоры. Проклятый браслет магию опять сдержал, только мелкие зеркальные крошки с пальцев сорвались и с тихим шорохом на пол осыпались.
Ярослав Макарович весь подался вперёд, точно гончая, почуявшая след:
- Почему у Вас сдерживающий магию браслет?
Михаил Николаевич, коий от тоски смертной уже вспомнил даже присказку старой няньки: «от скуки хоть маету в руки», подошёл поближе и прислушался. Может, хоть историйкой какой занятной разживётся, всё хоть какая-то польза от этого дня будет. Зеркальщик блеснул на Великого Князя неприлично большими с точки зрения придворных эталонов красоты глазищами, но отмалчиваться не стал, принялся рассказывать, да так занудно и заунывно, что Михаил Николаевич уже после пятой фразы чуть набок рот не свернул зевая. Великий Князь понял, что нужно срочно что-то придумать, иначе он просто-напросто рухнет на пол и захрапит, навеки погубив свою репутацию в глазах приличного общества. Спасение предстало в облике стопки бумаг, уже начавшей угрожающе клониться набок. Михаил Николаевич воспрял духом, аки выпущенный на свободу голубь, и провозгласил:
- Пойду я, пожалуй, бумаги секлетарям отнесу, пусть уже начинают отчёт для государя готовить.
Великий Князь ловко подхватил всю стопу, крякнув от неожиданной её тяжести, и поспешно удалился. Прочь, как можно быстрее и дальше прочь
