Дракон с королевским клеймом - Оливия Штерн
— Женевьева — хорошая, добрая девушка, так о ней говорят, — тем временем произнес де Вер, и его голос сделался мягким и теплым, словно подогретый воск, — она сызмальства без матери. Правда, и без мачехи, наш король больше не изволил жениться.
Повисло неловкое молчание. И, чтобы разбить его, Вельмина поинтересовалась:
— Наверняка у девушки уже есть жених?
Взгляд де Вера сделался пронзительным и даже пугающим.
— Официального нет, — быстро ответил он, — впрочем, вы скоро все увидите. Думаю, Женевьева сама вам все расскажет. Ей, бедняжке, и поделиться не с кем. И совета спросить не у кого.
— А другие фрейлины? Она ведь может и им рассказать!
Советник вздохнул, покрутил в пальцах ножку бокала.
— Другие фрейлины — сами еще дети, Вельмина. А с женщинами старшего возраста у малютки Женевьевы как-то не сложилось. Постоянные были ссоры, обиды — и его величество их убрал.
— Понятно, — пробормотала Вельмина.
Хотя на самом деле, ничего понятного не было. В ее представлении юная принцесса должна была жить в окружении толпы девушек и женщин, с которыми она бы делилась мечтами и у которых, в случае чего, могла бы спросить совета.
В этот миг пришла Рогнеда и, ловко сделав книксен, сообщила, что покои для господина и госпожи полностью подготовлены, камин натоплен, вода в купальне подогрета, а кровать застлана свежим бельем.
Вельмина почувствовала, как руки мгновенно похолодели.
Кровать. Застлана!
Она оказалась в силках, сотканных из ее же страхов и опасений. Ну, конечно. Раз Итан объявил их мужем и женой, то как ещё они могут спать? Только в одной постели.
***
Ужин прошел спокойно, если не считать соленых шуточек, которые Леман де Вер временами отпускал по поводу выбора своей непутевой родственницы. Вельмина не обижалась, она понимала, зачем он это делает: чтобы слуги поверили, чтобы поползли по городу слухи, котоыре полезны советнику. Итан поначалу хмурился, но затем тоже понял. Осторожно положил руку поверх ее руки, как будто призывая к спокойствию. Вельмина улыбнулась и едва заметно кивнула. Уж она-то понимала, что так надо.
Леман де Вер, попав домой, преобразился. Причесался, побрился и переоделся — и теперь уж точно можно было сказать, что напротив сидит советник его величества: седые, соль с перцем, волосы убраны в аккуратный хвост и перевязаны черной бархатной лентой, сорочка сверкает белизной, а свет магических светильницов играет тысячью разноцветных искр в крупном бриллианте булавки, которой украшен шейный платок. Сюртук — черный, бархатный, на груди расшитый серебряной канителью. Лицо, словно слепленное из острых углов, и даже брови с изломом, немного зловещие такие брови… Но, верно, королевский советник и не должен быть добряком? А может быть, и внешность обманчива, но как раз в этом Вельмина и сомневалась. Почему-то самое первое впечатление, составленное о человеке, оказывалось верным. В чертах Итана читались благородство и целеустремленность, и это, пожалуй, чувствовалось даже тогда, когда она впервые увидела портрет короля и королевы. Даже тогда, когда он был для всех чудовищем, вырывающим сердца.
По завершении ужина де Вер выдал Вельмине тонкую папку, обтянутую кожей. Сказал сухо:
— Извольте прочесть сегодня же. А вы, — окинул Итана острым взглядом, — извольте посетить мой кабинет. У нас есть, что обсудить.
Итан молча кивнул, при этом его пальцы погладили Вельмине тыльную сторону ладони. Очень легко, едва касаясь — и отчего-то эти ласкающие прикосновения мгновенно отозвались мурашками по всему телу и какой-то странной легкостью в голове.
…Наверное, Леман де Вер очень любил свою жену. Оставшись одна, Вельмина отложила папку со своей новой родословной и биографией на изящный туалетный столик, а сама отправилась по отведенным им комнатам, чтобы осмотреться не торопясь.
Так вот, Леман де Вер должен был любить свою супругу, если судить по обстановке и отделке. В отличие от прочих помещений дома, все здесь дышало светом и легкостью: белые голубки на нежно-голубых шелковых обоях, букеты чайных роз и фрукты в корзинах на гобеленах. Бархатные подушечки на кушетках, отороченные золотыми витыми шнурами. Вазы, фарфоровые статуэтки, изящные и хрупкие настолько, что вообще удивительно, как они не ломаются под собственным весом. Вельмина обнаружила отдельную полочку с коллекцией стеклянных флакончиков из-под духов. И на столе большую коробку с нитками и канвой для вышивки. И ещё несколько томиков сентиментальных стихов — очень дорогих, с золотым тиснением. Снова Вельмина увидела портрет юной белокурой девушки — тут она была запечатлена с рукоделием, и солнечный свет, падая косо, сиял в ее пшеничных косах.
«Возможно, это и есть его жена», — с грустью думала Вельмина, возвращаясь в спальню.
И жаль, что она умерла. Скорее всего, Леман де Вер так и остался без наследников, и не захотел больше связывать себя узами брака.
Дело шло к полуночи, о чем громогласно где-то в доме оповестил бой часов. Итана все не было, но так даже лучше: она не представляла себе, как это будет выглядеть… Он разденется и ляжет в кровать. А она? Придется рядом? От мысли о том, что она останется наедине с Итаном, гулко забилось сердце.
«Да что ты так трясешься? Вы ночевали с ним под одной крышей, там, в лесу. И ничего он тебе не сделал».
«Но то — тогда, — возразила себе Вельмина, — мало ли что ему в голову взбредет теперь, когда я вполне здорова?»
Не выдержав мысленную дуэль с самой собой, она сквозь зубы обозвала себя трусихой и тряпĸой.
Ей в любом случае придется как-то справляться со своими страхами. В любом случае придется затоптать те воспоминания, от ĸоторых хочется удавиться.
Вельмина избавилась от платья — того самого, что дала ей лесная ведьма. Оно было сшито из грубого холста, слишком широĸое в талии и узковатое в груди — но в нем, ĸак ни странно, Вельмина чувствовала себя защищенной. Оставшись в сорочке и панталонах, она быстро наĸинула длинный байĸовый халат, завязала пояс и, взяв папку, забралась под вышитое покрывало. Рядом, на тумбочĸе, стояла лампа, ажурная ĸорзиночка, сплетенная из проволоки, а в ней лежал большой прозрачный кристалл, похожий на ограненный горный хрусталь. Уже не сомневаясь в том, что кристалл — магичесĸий, Вельмина провела над ней ладонью, и в глубине кристалла тут же зажегся свет. Люстра на потолке стала медленно гаснуть.
Вельмина усмехнулась. Чем севернее, тем больше магии. Любопытно, ведьма правду говорила о жертвоприношениях? Откуда тогда черпают столько магии, чтобы работали все
