Любимая наша - Алекса Адлер

Много чего. Но речь ведь идёт конкретно об этом моменте.

− Собственно, сама необходимость быть откровенной, − признаюсь, пожав неловко плечами. – Это заставляет меня чувствовать себя… беззащитной перед вами. Ведь чем ближе подпускаешь кого-то, чем больше показываешь своих слабых мест, тем больнее этот кто-то может ранить.

Наверное, им сложно это понять. Эмоции не играют для них такой роли, и слабых мест у них не так уж много.

− А если ты попробуешь принять тот факт, что мы не намереваемся использовать твои слабые места, чтобы ранить? – пристально смотрит на меня А-атон.

− Безразличием можно ранить не меньше. Если не больше, − поднимаю на него взгляд. – Моя человеческая природа заставляет меня ждать ответной реакции на мои… откровения. И когда в ответ мне дают безразличие и холод…

− Холода больше не будет, − твёрдо обещает мне мой светлый супруг, перебив меня на полуслове. – Как и безразличия к тебе и твоим откровениям. Я уже учёл свои ошибки.

Мне очень хочется в это верить.

− У тебя есть ещё какие-то условия? – спрашивает Сэтору.

− Да, ещё одно, − я с вызовом поднимаю подбородок. – Если кому-то из вас когда-нибудь станет одной меня мало, или я просто надоем, как женщина, не унижайте меня ложью и не изображайте то, чего нет. Я прошу ответной честности и откровенности.

И нечего так темнеть лицами. Я всего лишь реалистка и трезво смотрю на вещи. Пытаюсь, по крайней мере. Я одна, а вас трое. И ваши аппетиты мне прекрасно известны.

− Я уже множество раз объяснял тебе, что ты единственная, кого всегда буду хотеть, − предельно ровно заявляет Сэтору. – Если хочешь, могу обещать что вообще не стану смотреть на женский пол, ревнивая моя.

− Переключиться на другую и оставить тебя этому? – тут же фыркает Са-оир, кидая на Сэтору ревнивый взгляд. – Не дождёшься, маленькая. От меня так точно.

А-атон в отличие от них отвечает уже не так поспешно. Анализируя и взвешивая.

− Я крайне сомневаюсь, что озвученное тобою для меня вообще возможно, − спокойно произносит он. – Ты, наверное, пока слабо представляешь, что значишь для нас всех, и для меня конкретно. Чтобы я захотел другую, имея тебя… не думаю, − качает он головой. – Но в том, что касается откровенности, согласен. Требуя её от тебя, я готов ответить тем же. И обещаю откровенно говорить тебе обо всём, что касается нас и наших отношений.

− Присоединяюсь к брату, − одобрительно кивает мой тёмный супруг. – Думаю, это действительно будет справедливым. – Хмыкает: − А ещё я с удовольствием откровенно расскажу тебе, душа моя, какие новые фантазии о нас с тобой у меня появились за время нашей разлуки. Скажи, ты скучала по нашим играм?

О боже… Кто о чём…

Но все трое уже смотрят на меня с таким откровенным интересом, что я ощущаю себя почти голой. Словно они меня уже трогают. Словно имеют в своих мыслях во мыслимых и немыслимых позах. Щёки вмиг начинают гореть жарким смущённым румянцем, а дыхание сбивается, когда в памяти яркими кадрами вспыхивают воспоминания о тех играх, в которые любит играть мой тёмный супруг. Низ живота сводит томительной жаждой, и мне большого труда стоит не сжать ноги, выдавая себя. Хотя, кажется, это и не нужно. Иначе с чего бы ашарам так хищно раздувать ноздри, снова буквально пожирая меня голодными взглядами?

− Вы говорили, что хотите мне что-то показать в комнате управления? Может, уже сейчас пойдём? – вскакиваю с дайрата. Снова ощущаю себя беззащитной добычей в логове оголодалых хищников.

− Ты практически ничего не поела, Лина, − бархатно тянет Сэтору. – Садись, доешь. Никто тебя не тронет. Тебе нужно хорошо питаться, так Ми-ичан говорит. Остальное подождёт.

− А потом мы покажем тебе всё, что захочешь, − многообещающе ухмыляется Са-оир.

Глава 37

Своё обещание мужья сдерживают. Остаток ужина проходит за вполне мирной, даже отвлечённой, беседой и меня действительно никто не трогает. Даже откровенных намёков больше никаких не звучит.

А когда ужин заканчивается и я убеждаюсь, что дети по-прежнему мирно спят, мы уже вчетвером отправляемся в комнату управления.

Признаться, мне раньше не доводилось бывать в святая святых ашарских звездолётов. Просторное помещение, которое по земным аналогиям можно было назвать, наверное, капитанским мостиком, даже на первый взгляд производит неизгладимое впечатление своей технологичной навороченостью. Множество развёрнутых голографических экранов, каких-то схем, графиков, карт, столбики данных, сложные панели, мигающие синеватыми огоньками, мониторы. И за всем этим бдительно следят несколько членов экипажа под строгим контролем ни-одо Са-арда. Я даже Ниба замечаю в каком-то кресле со странным шлемом на голове. Судя по всему, ранвиша тоже приставили к делу.

Заметив нас, все тут же почтительно кланяются, на миг оторвавшись от своих дел.

− Иди сюда, душа моя, − обняв меня за талию, увлекает дальше Са-оир. – Са-ард, разверни карту.

Тот с понимающей усмешкой склоняет голову.

Мы подходим к большому, круглому столу в центре комнаты. На его полупрозрачной поверхности тоже мигают какие-то сенсорные панели, с которыми и принимается колдовать чёрный на-агар. И спустя минуту над нами, и вокруг нас, постепенно начинает разворачиваться объёмная проекция незнакомого космоса.

− Что это? – выдыхаю, задрав голову и потрясённо рассматривая подобие звёздного неба.

− Сейчас покажу и всё объясню, − обещает Са-оир. Отпустив меня, он делает шаг вперёд и касается пальцем одной из мерцающих вокруг нас звёздочек. И всё мгновенно приходит в движение. Начинает кружить и увеличиваться. И вот уже мы смотрим не на маленькую светящуюся точку, а на звезду, размером с баскетбольный мяч, а вокруг нас кружат её планеты. − Вот это, та планетарная система, в которой мы тебя нашли. Вот это, − поворачивается к сине-зелёному шарику, − планета Тонадаль. А вот это, − он взмахом рук снова всё уменьшает, позволяя видеть более общую картину, − едва освоенный космос этой новой для нас Вселенной. Всё то время, которое мы здесь находимся, бортовые системы нашего корабля тщательно собирают все сигналы, передающиеся в пределах нашей досягаемости, всю информацию, доступ к которой нам удалось заполучить. Делается уйма снимков, сканируется пространство в огромных радиусах. И проводится детальный анализ. Теперь мы с уверенностью можем сказать, что здесь