Юлия Колесникова - Свора - Зов крови
— Хочешь, чтобы я тебя подготовила?
— Да, если можно.
— Хорошо, но где-то с ноября. Я буду занята эти два месяца.
Наверное, радость моя была слишком уж откровенной, так как мисс Крат рассмеялась.
— Но я могу подготовить для тебя список книжек, которые ты должна будешь прочитать. К каждой напишешь рецензию, эссе или рассказ. Буду их проверять.
— Спасибо.
Мы вышли с Бет в коридор, и я улыбалась всю дорогу к классу.
— Улыбайся не так сильно, парни по коридорам падают замертво.
Я удивленно обернулась к Бет.
Она рассмеялась.
— Люди редко видят тебя улыбающейся так, как ты улыбалась сейчас…ну или как улыбаешься Калебу.
Я недоверчиво огляделась вокруг. Бет пожала плечами.
— Это сущая правда. Улыбайся немного чаще, пусть люди знают, как ты хороша с улыбкой!
Спасибо за комплимент. Но я и сама считала, что улыбаться не помешает. Особенно после того, что я подумала о ненависти. Ненависть… странно, почему я начала думать о ней в последнее время. По той самой причине, по которой стала так не уверена в себе — я не знала кто я!
Тренировка по волейболу прошла в таком активном темпе, что я забылась, и не заметила, как пролетело время. Чувствуя, как ноют мышцы и, предвкушая встречу с Калебом, я поняла — это именно то, что мне нужно. Волейбол не позволял мне задумываться о разлуке, к тому же давал желанную нагрузку.
Распрощавшись с Бет, я спешила домой, зная, что меня там должен ожидать Калеб. Стопроцентной уверенности не было, и все же я надеялась застать его дома по приходу из школы.
Машина Калеба, темно-синий джип, стояла у нашего дома и я сразу же радостно бросилась к дому, если бы меня не остановил тихий смех, доносящийся от машины. Резко развернувшись, я увидела Калеба сидящего под колесом своего джипа.
— Почему ты здесь?
Я смотрела на него, впитывая за раз все черточки бледного лица. Глаза, как два больших озера, окунувшись в которые невозможно было выбраться обратно. Волосы не короткие, но и не длинные — ровно на столько, на сколько нужно соответствовать моде. Смотря на них, хотелось погрузить свою руку и растрепать напускную небрежность его прически.
Калеб смотрел, не отрываясь, так ничего не ответив, тело его даже и не думало двинуться в мою сторону. Когда мы смотрели друг на друга, казалось время останавливается, и ниточка протягивается от моих глаз к его. Вот так как сейчас.
Сложно было удержаться на месте, не знаю, кто сделал первым шаг, но спустя миг я оказалась прижата к его холодной груди. Резковатые холодные губы нашли мой рот, и сердце забилось в привычном ускоренном ритме. Мои руки потянулись к его волосам, по пути встречая его холодную шею, подбородок. Дыхание Калеба обдавало холодом, сердце неистово продолжало биться, отвечая на его прикосновение.
Все во мне трепетало. И мои прикосновения не оставляли его равнодушными. Наше притяжение было обоюдно страстным, и пока что Калеб не пытался остановиться. Я наслаждалась, и все же с тревогой ожидала остановки. Но ее так и не было. Калеб напротив, потянул меня вверх, и я неумело обхватила его ногами,…и тут мне показалось, что от страсти я проваливаюсь в темноту…
Спустя мгновение я поняла, что действительно провалилась, но не в темноту, а на ступеньку своего крыльца, а Калеб почему-то был уже за машиной. Я несколько минут приходила в себя, не понимаю что случилось, упала я или все-таки Калеб поставил меня на ступеньки. Автоматически я потрогала руки, и обследовала спину, — ничего не болело, значит, я не упала.
— Ты в порядке? — голос Калеба был глухим и болезненно тихим. Он виновато выглядывал из-за машины, и я неожиданно улыбнулась — таким странным мне показалось это происшествие.
Калеб нахмурился. Его всегда злило то, как я реагирую на такие вот ситуации. Смех в его понятии был некстати. Он раздраженно отошел от машины и направился ко мне легким, пружинистым шагом, не скрывающим элегантность его движения.
Он опустился возле меня и еще больше нахмурился, уловив с какой страстностью, я наблюдала за его шествием. Если ему удалось успокоиться — то во мне до сих пор бурлила вся та страсть, перетекшая с поцелуем, так неожиданно перешедшим во что-то большее.
Посмотрев в его глаза, я еще раз глупо улыбнулась, но теперь по другой причине. Серебристые глаза Калеба, теперь темные от внезапной жажды, глубоко посаженые под широкими гладкими бровями, смотрели жарко и притягательно. Я ошибалась! Он еще не был спокоен, — на него наш поцелуй повлиял, оказывается, даже сильнее, чем на меня! Удержаться от улыбки было не реально.
— Ты невозможна! — фыркнул Калеб, но его лицо не осветила улыбка, как я ожидала. — Разве ты не видишь, как я боюсь?
Он начинал злиться, отчего его глаза темнели еще сильнее, чем от голода. Верный признак того, что мне стоит немного помолчать и сейчас послушать все его нравоучения. Несомненно, не лишенные смысла, и все же иногда слишком уж резкие. Ну, разве я виновата, что не могу сдержаться, когда прижимаюсь к этому идеальному телу, и смотрю в глаза — такие нереально яркие и живые, заставляющие меня дышать через раз? А разве он не чувствовал того же пьянящего чувства когда прикасался своими губами к моим? Он должен был чувствовать тот же разряд энергии, который ощущала я. Думаю, он чувствовал, оттого его глаза были так голодны. Но я доверяла ему — Калеб всегда сдерживался, а потом был очень зол. И у него на то было право, я всегда заводила наши поцелуи вглубь страстных объятий, которые вполне, как считал Калеб, могут закончиться для меня холодящей темнотой.
Ну что ж, рассуждала я, это случиться немного раньше, чем я думала, зато не очень то и неожиданно. Он пока что не знал, каким смешными его страхи казались мне — я вовсе не боялась умереть как человек. У меня было очень много других страхов, и вот смерти среди них не было. Смерти я перестала бояться, уже тогда, когда узнала, кем являются мои родители, дядя и брат. В маленьком уме сразу же засела мысль, что очевидно смерть и не так уж страшна, раз после нее люди становятся такими красивыми ангелами. И в скором времени я все же стану одной из них — не сегодня и не через год, но все же я изменюсь.
— Бояться должна я, но мне, ни капельки не страшно. Так к чему страх? Доверяй себе так, как я доверяю тебе.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь! — Калеб резко вскинулся на ноги. Минутная тишина. Суровый взгляд обращен в небо, говорить с ним пока не стоит. Медленно, не свойственно тем минутам, когда мы оставались вдвоем, невидимые всем остальным (к сожалению не неслышимыми, так как мои родители должны были улавливать наши разговоры с улицы) Калеб присел на ступень рядом.
