Эпоха сияния - Шари Л. Тапскотт

— Ничего.

— Мне не нужно быть фейри, чтобы почувствовать, что это ложь.

Аэрон нахмурился.

— Как думаешь, когда всё это закончится, мы сможем вернуться в Аровуд и жить нормальной жизнью? Тихой, размеренной, какую мы видели на старых гобеленах? В браке, с детьми… Жизнью, где мы думаем только о смене времён года и о том, что будем праздновать в этом месяце?

Я потёр шею, пытаясь представить себе такую картину.

— Надеюсь.

Он снова обратил взор на Серафину.

— А интересна ли такая жизнь фее?

— Думаю, тут лучше спросить, интересна ли такая жизнь тебе.

Из складок плаща Аэрон вынул кольцо. Маленькое, серебряное, без излишеств. Аэрон покрутил его между пальцев, изучая.

— Это кольцо принадлежало моей маме. Я запер его в ящике стола после её смерти, пообещав себе никогда больше его не доставать. Но несколько дней назад мне захотелось найти ключ.

Я сжал его плечо в качестве молчаливой поддержки. Спустя почти десять лет Аэрон наконец задумался о том, чтобы выйти из состояния вечной скорби. Для него это большой шаг, и мы оба хорошо это понимали.

— Ты хороший друг, Риз, — произнёс он, глядя мне в глаза. — Спасибо, что ты есть.

Он направился к Серафине.

Мои же мысли утекли к предстоящей задаче. Перед тем, как зажить той жизнью, о которой говорил Аэрон, нужно было закрыть Разлом. Моя ладонь легла на рукоять меча, привычный вес клинка придавал мне уверенности.

Надеюсь, мне не придётся его использовать. Но и сложить оружие я пока не готов.

— Ваше Величество, — позвал меня боцман. — Мы готовы к отплытию.

Желая поскорее отчалить, я кивнул.

— Я сообщу своим.

6

СЕРАФИНА

Я смотрела на воду, опираясь предплечьями о перила корабля. Море отражало вечернее небо, переливающееся розовыми и сиреневыми красками. Мы плыли уже несколько дней, и пока что всё шло непривычно спокойно.

Аэрон молча присоединился ко мне, просто наслаждаясь компанией.

После того, что случилось в Порт-Кельере, он старался всегда держаться рядом. Как будто был уверен, что со мной обязательно что-нибудь случится, как только я выпаду из его поля зрения. Так странно, что у меня теперь появился телохранитель. Это раздражало после того, как я столько лет провела в одиночестве в северных лесах Реновы. И в то же время…

Я искоса посмотрела на него, любуясь его профилем в свете закатного солнца. Сердце болезненно кольнуло, меня разрывали надвое чувство вины и…

Желание прикоснуться к нему: к его ладони, к плечу, к щеке. И чтобы он касался меня в ответ.

В моей душе продолжал тлеть уголёк, который с каждым днём распаляется всё сильней. Боюсь, когда-нибудь этот огонь поглотит меня. Меня безумно тянуло к рыцарю, до смешного — казалось бы, в моём возрасте пора бы уже контролировать себя. За свою жизнь я повидала немало рыцарей. Они рождаются и умирают. Я видела, как падают целые империи, а из их праха поднимаются новые.

Я прожила долгую жизнь, и я слишком стара, чтобы вновь терять голову от любви.

Каждый день я смотрю на себя в зеркало в поисках новых морщинок, хотя прекрасно знаю, что это глупо — за одну ночь они не появятся.

— Сколько тебе лет? — рассеянно спросила я Аэрона, глядя на волны.

Он помедлил несколько секунд, перед тем как всё же ответить:

— В следующую иссиру мне исполнится двадцать пять.

— Весной родился, значит.

Рыцарь молчал, но я точно знала, какой вопрос крутится у него сейчас в голове.

— Всё в порядке. — Я развернулась к нему лицу. — Можешь спросить о моём возрасте, если хочешь. Я отвечу.

Аэрон колебался, словно и сам не был уверен, хочет ли он знать ответ. В итоге мотнул головой.

— Даже если и скажешь, это всего лишь цифры. Фейри стареют иначе. Ваша продолжительность жизни несравнима с нашей.

Я криво улыбнулась, потому что мы оба знали: я видела его насквозь. Его это беспокоило — то ли тот факт, что я старше, то ли тот факт, что он не знает, насколько старше.

— А на сколько я выгляжу? — весело полюбопытствовала я. — По человеческим меркам.

Он присмотрелся внимательнее; потемневший взгляд скользнул по моему телу, оставляя жаркий след. Несколько секунд спустя наши взгляды встретились. Уголок его губ слегка приподнялся в ухмылке. Я затаила дыхание, веля своему сердцу успокоиться, как бы это ни было бесполезно.

Аэрон прекрасно знал, как он на меня действует… Равно как и я знала, как действую на него.

Но мы давали друг другу свободу. Оба осторожничали, никто из нас не спешил поддаваться этому влечению. Хотя мне уже казалось, что скоро эта дамба не выдержит. Всё держалось на последних крупицах моей силы воли.

— На двадцать два. Может, двадцать три, — ответил он.

— Год назад я выглядела слегка за двадцать. Через год буду выглядеть на двадцать четыре. С каждым годом буду стареть на год.

Аэрон нахмурился.

— Что это значит?

— Мой конец близок.

Промелькнувшая в его взгляде тревога выдала его чувства ко мне, которых быть не должно.

— Насколько?

Я пожала плечами.

— Сложно сказать, но теперь я буду стареть наравне с людьми. Мне осталось ещё лет пятьдесят-семьдесят. Никто точного ответа не даст.

Лицо рыцаря разгладилось, страх в глазах рассеялся.

— У тебя ещё целая жизнь впереди, Серафина.

Я отвела взгляд, постукивая пальцами по перилам.

— А у тебя, скорее всего, будет полторы.

Я тяжело сглотнула. Мне стало не по себе. Мы оказались на каком-то странном перепутье. Аэрона ждала необычайно долгая для человека жизнь благодаря наследию фей, переданному ему от матери, а меня… нет.

Зачем вообще было что-то начинать, если я угасну намного раньше него?

Я чувствовала на себе его взгляд, и моё сердцебиение от этого ускорялось.

— Как это связано с тем, что у нас есть сейчас? — спросил он, пододвигаясь ближе, пытаясь завладеть всем моим вниманием. — И мы всё ходим вокруг да около… о чём именно мы говорим, Серафина?

Тёмные глаза красивого рыцаря удерживали мой взгляд. Он мог бы похитить моё сердце, если бы захотел, и он знал это. Возможно, поэтому от него исходила такая уверенность…

Я отвела взгляд, благодаря морской ветерок за то, что он охлаждал мою разгорячённую кожу.

— Этот разговор принял странный оборот. Давай поговорим о чём-нибудь другом.

Аэрон встал позади меня, но не задевая. Он был так близко, что мог бы обхватить руками и прижать к своей груди.

Стала бы я сопротивляться? Или развернулась бы к нему лицом, чтобы стать ближе?

Я вздрогнула, когда пальцы Аэрона внезапно перекинули