Выбор варвара - Руби Диксон
Мужчина снова что-то говорит, и я хмурюсь, потому что хочу понять его слова. Я протягиваю ему ту часть пещеры, которую держу в руке, мне любопытно, этого ли он хочет. Когда я подхожу к нему ближе, у меня начинает все дрожать внутри. Это странно, потому что я не чувствую страха. Во всяком случае, я взволнована и возбуждаюсь при виде этого мужчины. Я делаю еще один шаг ближе к нему… и тут меня осеняет.
Резонанс.
Дрожь в моем животе, в конце концов, вовсе не дрожь.
Это мой кхай, поющий с такой силой, что от него дрожит все мое тело. Песня застревает у меня в горле, и я с удивлением смотрю на этого мужчину. Этот незнакомец, этот красивый охотник с раскрашенным лицом и странными блестящими рогами должен стать моей парой. Мы вместе создадим комплект, и он будет держать меня в своих объятиях, и мы будем семьей.
Я так счастлива.
— Моя пара, — радостно говорю я и протягиваю к нему руки. Он не двигается вперед, но берет из моей руки маленькую часть пещеры, и наши пальцы соприкасаются. Мой пульс учащается от восторга при этом легком прикосновении, и я чувствую растущую влажность между бедер. Я хочу его. Я готова к спариванию, прямо здесь и прямо сейчас.
Он с удивлением смотрит на мою руку там, где соприкасаются наши пальцы. Наверняка он чувствует то же самое, что и я.
— Моя пара, — повторяю я и кладу руки ему на лицо. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я представляю, что он шокирован, но я буду ему хорошей парой. Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к его губам, как это делают люди, — по сравнению с другими это выглядит так приятно. Его губы прохладнее под моими. И его кожа тоже. Ему холодно? Он согреется, когда примет свой кхай.
Мужчина отпрянул назад, уклоняясь от моего прикосновения.
— Все в порядке, — взволнованно говорю я ему. — Это человеческий жест, не более того.
Он снова что-то говорит, и его рука в перчатке подносится ко рту. Он прикасается к своим губам, затем бросает взгляд на пещеру, где открылся вход. Он говорит, выплевывая череду текуче звучащих слов.
— Я не понимаю твоего языка, — говорю я, волнуясь. У нас больше нет Пещеры старейшин для обучения языкам. Она лежит на боку. — Может быть, у тебя в пещере есть что-нибудь, что научит тебя говорить со мной? — Теперь, когда я стою так близко к нему, мне хочется стянуть с него странную кожаную тунику, которая закрывает его от ботинок до шеи. У него на горле повязан кусочек разноцветной кожи, и я вижу, как он двигается, когда мужчина с трудом сглатывает, а затем выдает мне очередную порцию тарабарщины.
Он потирает руки и повторяет одно слово, пристально глядя на меня.
— Фазанг? — О. Моя пара пытается что-то сказать мне. Я улыбаюсь ему и терпеливо слушаю, но меня больше завораживают рисунки, покрывающие одну сторону его лица. Они не сдвинулись с места, и на ощупь они не были влажными, когда я к ним прикоснулась. Это почти так, как если бы они постоянно находились на коже. Разве это не очаровательно? Интересно, как он это сделал и как у него такие блестящие и серебристые рога? Он снова потирает руки и повторяет это слово. — Фазанг?
Он спрашивает, холодно ли мне? Я смеюсь, потому что идея такая забавная.
— С чего бы мне мерзнуть? Сегодня прекрасный день.
Выражение его лица меняется. Разочарование исчезает с его лица, и намек на улыбку приподнимает уголки его жесткого рта.
— Фазанг ла? — Он снова потирает руки, а затем касается моей руки, слегка покачивая головой.
Я решаю, что мне нравится его улыбка. Он кажется таким нерешительным, и я хочу заставить его улыбаться еще чаще. На самом деле, я хочу снова прижаться своим ртом к его рту и попробовать еще раз совокупиться губами.
— Ты хочешь спариться здесь или хочешь вернуться в мою пещеру? — Я указываю на далекие холмы. Неподалеку есть пещера охотника, полная мехов и припасов. — Мы будем там одни.
— Фазанг ла? — говорит он снова.
Мы все еще говорим об этом? Я хочу снова увидеть его улыбку. Я хочу его прикосновений. Поэтому я беру его руку в свою и замечаю странную перчатку, которую он носит. На ощупь это похоже на тонкую, скользкую кожу. Я тяну за нее, чтобы снять перчатку.
Он отдергивает руку.
Я отступаю, уязвленная.
— Что я сделала?
Он качает головой и говорит что-то новое, что-то непохожее, а затем протягивает мне другую руку. Странно. Я снова прикасаюсь к перчатке, и он кивает, показывая, что я могу продолжать. Все в порядке. Я снимаю перчатку и замечаю, что его странные отметины на лице продолжаются и здесь, на коже.
— Так красиво, — выдыхаю я, обводя завитки и темные линии. — Что это значит? — спрашиваю я.
Он ничего не говорит, и мне жаль, что мы не понимаем друг друга лучше. Мне просто нужно научиться терпению. Я не могу дождаться, когда услышу все те захватывающие вещи, которые он мне расскажет.
Однако на этот раз он не вырывает свою руку из моей хватки, и я улыбаюсь ему, поглаживая его ладонь. Она твердая и мозолистая, как у любого охотника. Ему не так тепло, как мне, но я не возражаю. Он мой. Я беру его руку и кладу ее на свой сосок.
— Пара? Я готова.
Я чувствую, как шок проходит рябью по его телу. Его рот слегка приоткрывается, и он удивленно смотрит на меня, но не убирает руку. Мой кхай поет так громко между нами, и я практически трепещу от этой песни. Я тоже нервничаю. Примет ли он мое предложение или будет бороться против него, как Джо-си поступила с Хэйденом? Мне до боли хочется чувствовать его большие руки повсюду. Я хочу всего, что он может мне предложить, и даже больше.
Его голос очень мягок, когда он снова заговаривает, и он медленно убирает руку.
— На махас тикла ци тканд.
Я не знаю его слов, но когда он снова надевает перчатку, это ощущается как
