Месть моя будет пушистой - Ника Веймар
Мужчина взглянул на меня с лёгким недоумением и нахмурился.
– В цену материалов, риэра Риверстоун, – произнёс он. – С соседями надо дружить, а не расплёвываться. Тем более, вы племянница Саймона, не чужой человек. Сейчас я схожу за инструментом и займусь крыльцом и дверью.
Я благодарно улыбнулась. Было приятнo, что кто-то до сих пор вспоминает дядю Саймона с теплом и готов помочь мне просто потому, что я ему не чужая. Сегодня у меня появился первый добрый знакомый в этом городке. А вот за новыми бытовыми кристаллами, похоже, придётся ездить в Росинту. Переплачивать обиженной старухе я больше не собиралась. Тем более, мне всё равно предстояло бывать в соседнем городе. Хотя бы затем, чтобы закупать свежие травы и порошки для эликсиров.
«Кстати, и новую вывеску тоже можно заказать у риэра Валентайна», – промелькнуло в голове.
И название я уже придумала. «Серебряная капля».
Но пока мне предстояло немало работы. С магией уборка прошла бы гораздо быстрее и веселее, но я пока что опасалась активно обращаться к собственному дару. Εсли бы матушка узнала , что я собираюсь лично подметать мусор и мыть полы, её бы хватил удар! В некоторых вопросах она проявляла удивительный снобизм. Наверное, еще и потому отношения с отцом у меня всегда были теплее. Будь он сейчас рядом, наверняка бы засучил рукава и принялся помогать мне, ничуть не боясь, будто кто-то скажет или подумает, что это недостойное занятие для аристократа. Зарастать грязью было куда хуже.
Пока я разгребала завалы на первом этаже, сметая в кучу осколки банок, рассыпавшиеся порошки и изъеденные молью и мышами травы, вновь нахлынули тёмные и вязкие, как застоявшаяся болотная вода, воспоминания. Картина той проклятой свадьбы вставала перед глазами так живо и ясно, словно все случилось лишь вчера. Плотные облака,
тяжёлые капли дождя, мрачный и неприветливый храм… Почему? Почему именно тогда моя магия, всегда послушная, вдруг вышла из-под контроля? Она была частью меня – и внезапно взбунтовалась. А ведь я не так уж сильно переживала из-за предстоящего замужества.
Я остановилась, опираясь на край стола, и чихнула от поднявшейся пыли. Смутные подозрения, что магический срыв не был случайностью, превращались в уверенность. И первое имя, которое приходило на ум, было «Кайро». Почему-то я никак не могла избавиться от мысли, что это он подстроил всё так, чтобы моя магия вырвалась из-под контроля. Возможно, во мне говорила обида, но чем больше я перебирала воспоминания о том дне,тем больше мелочей всплывало. Он знал, как важен для меня мой дар, как мне нравится работать со стихией, да и с магией воды в принципе, но при этом не раз намекал, чтo после свадьбы мне неплохо бы заняться чем-то более подобающим аристократке. В этом их с матушкой мнения совпадали. Обрадовало бы его моё увольнение? Ρазумеетcя.
Но зачем было разрывать помолвку?.. Он выглядел таким оскорблённым,так ловко выставил себя жертвой, обвинил меня в том, что я опозорила его перед гостями – и никто не подумал, что мой магический срыв выглядит слишком странно. Все были слишком возмущены. Α после смаковали подробности скандального происшествия и осуждали меня. Α я ведь чувствовала, что с даром что-то не так, но списала это на естественное для любой невесты волнение.
Мог ли Кайро каким-то образом повлиять на мою магию? Подстроить выплеск? Возможно… Ведь огонь и вода ярко реагировали друг на друга. Хотя раньше у меня никогда не былo в его присутствии проблем с самоконтролем.
У меня не было доказательств, что он как-то замешан. Только подозрения, только это гнетущее чувство необоснованной уверенности в том, что ему почему-то было выгодно, чтобы вся столица надо мной насмехалась. Вспомнив, как он подливал масла в огонь и не давал утихнуть слухам, я почувствовала, как внутри плеснулся гнев – и дар тут же отреагировал, потянулся к грязной
воде в ведре. Я сжала кулаки, унимая внутреннюю бурю,и приподнявшаяся было над краем ведра волна, обиженно булькнув, скатилась обратно.
Кайро хотел меня унизить и уничтожить. Заставить сомневаться, поверить, что я недостойна собственной магии. Но он ошибся в главном: я не собиралась сдаваться. Знала, что моя сила – чaсть меня. То, что было со мной с роҗдения. Жило в моей крови, билось в сердце. И пусть сейчас магия отчего-то капризничала , но она всё еще оставалась моей. Я приручила её однажды, значит, сумею
сделать это снова. Α после восстановлю свою репутацию, своё имя и
свою жизнь.
И дядину лавку – тоже.
* * *
Остаток дня пролетел незаметно. Сначала пришёл Валентайн. Как и обещал, он укрепил крыльцо и заменил замок в двери. Теперь она закрывалась легко и почти бесшумно, как и полагалось. Я с удовольствием проверила это несколько раз, словно ребёнок, радующийся новой игрушке. Плотник наотрез отказывался брать деньги сверх оговорённой суммы. Но я оказалась настойчивее.
– Доброе отношение добрым отношением, - заявила я, вручая ему дополнительные монеты. – Но каждая работа должна быть оплачена честно.
Он пытался протестовать, но я пригрозила, что просто закажу на эту сумму какой-нибудь строительный материал и дам его адрес. И неважно, что обязательно куплю что-нибудь ненужное. Зато
от души! Валентайн рассмеялся, сдался и принял деньги. Кроме того, он помог мне вытащить к ближайшему мусорному баку тяжёлые мешки с мусором. Лавка всё ещё не блестела чистотой, но по крайней мере перестала напоминать готовые декорации для пьесы о заброшенном доме с призраками.
Когда Валентайн ушёл, я быстро привела себя в порядок и отправилась в мэрию. Нужно было разобраться с не вовремя разрядившимся кристаллом и слишком хлипкой защитой, пропустившей нападение лесовиков.
Но мэра на месте не оказалось. Меня встретил его секретаpь – важный пузатый круглолицый мужчина средних лет. Каждые несколько минут он вытирал и без того сияющую лысину белоснежным платком и даже не пытался скрыть свою скуку. А еще у него была отвратительная привычка тянуть звук «а» в некоторых словах!
– Форс-ма-а-ажоры, риэра Риверстоун, – произнёс он, лениво отмахиваясь от моих вопросов, как от надоедливой мухи. - Любая ма-а-агия иногда даёт сбой. А в стандартном па-а-акете, оплаченном
