Соблазнитель - Элин Пир

Она не ответила.

— Никто мне дома не поверит, когда я им скажу, что вы, жители Родины, заменили церкви ветряными мельницами.

— В церкви проходили богослужения. Для нас ветряная мельница — это просто дом жрицы.

— Точно.

Я оглядел комнату. Мне нравились теплые оттенки ее мебели, ковров и картин. Некоторые картины на стене выглядели так, словно их нарисовали дети, а на полу у нее были сложены стопки книг. Живя в Сером особняке Хана, я привык к экстравагантности, но мебель Афины выглядела подержанной и разномастной. Четыре стула за обеденным столом были разными по стилю, а на столе между нами виднелся темный след от ожога. Тем не менее, ее дом был уютным с эклектичной коллекцией нелепых вещиц, которые, вероятно, имели для нее сентиментальную ценность.

— Забавно, — произнес я, не глядя на нее. — До моей первой поездки на Родину я представлял себе здесь все белым, скучным и стерильным.

— Почему?

— Представлял и всё, — пожал я плечами.

Последовало неловкое молчание, прежде чем я прочистил горло и сказал то, что приехал сюда сказать.

— Слушай, Афина, Магни неправильно поступил, похитив тебя. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Она ждала продолжения моей речи.

— Я хочу извиниться за свою роль во всем произошедшем. — Я не привык извиняться, но решил, что проделал потрясающую работу, когда одарил ее своей самой искупительной улыбкой.

— И все? — спросила Афина. — Это твое извинение?

— Да, я много думал о том, что случилось, и чувствую себя действительно ужасно из-за этого.

Прямой взгляд Афины пронзил меня насквозь. Ее густые темные ресницы напомнили мне о художественном проекте, с которым Кайя попросила меня помочь на прошлой неделе. Дети собрали листья в лесу и использовали их в качестве эскизов, чтобы нарисовать свои собственные рисунки листьев.

Точно так же, как и эти листья, глаза Афины представляли соответствующую цветовую гамму: ярко-зеленые с ярко-золотыми вкраплениями вокруг зрачка и более темным зеленым ободком вокруг радужной оболочки.

— Зачем ты на самом деле сюда приехал? — спросила она и наклонилась вперед, положив локти на стол.

Эту женщину было не так легко обмануть, как Перл, но опять же, Афина видела во мне такие стороны, с которыми Перл никогда не приходилось сталкиваться. Для Афины я был не хорошим человеком.

— Я действительно сожалею, — заверил я ее.

Афина внимательно посмотрела на меня, а затем откинулась на спинку стула, подложив руки под бедра.

— Хорошо, теперь ты чувствуешь себя лучше, когда извинился?

Прикусив нижнюю губу зубами, я произнес самым искренним тоном.

— Чувствовал бы, если бы ты меня простила.

— Хм, я должна была догадаться, что ты здесь не только для того, чтобы извиниться. Ты здесь, чтобы добиться моего прощения, так?

— Да, и, конечно, лучший способ для меня узнать, что ты действительно простила меня — это снять проклятие, — мой голос понизился, когда я произнес последнее слово.

— А-а-а, теперь я поняла. — Афина наклонилась вперед и задумалась, пока я прочищал горло и продолжал.

— Это не имело значения, когда у меня не было перспектив быть с женщиной, но теперь… — я замолчал.

— Да, я видела вас в новостях, когда тот молодой человек взобрался на флагшток.

— Это был Марко, и то, что он сделал, было классно, потому что на следующий день женщины обращались с нами как с суперзвездами.

— Я слышала, — прошептала она. — Это ошеломляет, но полагаю, что даже современные люди не защищены от первобытных инстинктов.

— Вот именно. Теперь, когда у женщин появился интерес к северянам, я здесь, чтобы дарить наслаждение и радость.

— Я не понимаю, как проклятие мешает тебе дарить наслаждение и радость, — сказала она как ни в чем не бывало.

— Послушай, Афина. — Настала моя очередь наклониться над столом. — Давай по-честному, я переспал с пятью женщинами во время моего последнего визита сюда, и это лишь подтвердило, что твое гребаное проклятие работает.

Афина поморщилась:

— Пожалуйста, не употребляй это слово в моем доме.

— Нет проблем. Просто сними проклятие, и я отправлюсь в путь. Ты больше никогда меня не увидишь.

Афина отвела взгляд в сторону, и ее грудь приподнялась в тяжелом вздохе.

— Что? — начал я. — Скажи, ты можешь это сделать или нет?

— Снять проклятие сложнее, чем наложить его.

— Но ты можешь это сделать? — нетерпеливо спросил я.

Она кивнула.

— Да, но это займет время, и я хочу кое-что взамен.

В моем горле пересохло. Услышав, как она сказала, что может снять проклятие, у меня закружилась голова от волнения.

— Чего ты хочешь?

Выражение лица Афины ожесточилось, и она снова посмотрела мне в глаза.

— Пять дней. Я хочу пять дней.

Я нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты отнял у меня пять дней, и теперь я хочу пять дней от тебя.

Я нахмурил брови и запустил руки в свои длинные вьющиеся волосы, когда задал очевидный вопрос низким недоверчивым тоном.

— Ты хочешь, чтобы я стал твоим заложником на пять дней?

— Поскольку ты добровольно отдашь то, что взял, было бы неправильно называть тебя заложником. Кроме того, для того, чтобы ты стал заложником, мне нужно было бы иметь цель обменять тебя на что-то, чего у меня нет.

— Но почему ты хочешь, чтобы я находился в твоем доме? Мы оба знаем, что ты меня ненавидишь. — Меня бесило, насколько спокойной и собранной она казалась во всей этой ситуации. Словно она просила меня снять обувь, прежде чем войти в ее дом.

— Я не испытываю к тебе ненависти. Мне сложно дать оценку тому, что ты со мной сделал, но я смирилась с тем, что произошло.

— Тогда почему ты жаждешь мести?

Афина пожала плечами.

— Мой мотив — мое личное дело. Вопрос в следующем: готов ли ты заплатить цену в пять дней, чтобы я сняла проклятие?

— Даже если бы я хотел остаться, я бы не смог. Я должен посещать разнообразные мероприятия, да и Ханс, наверное, уже удивляется, почему я так задержался.

— Хочешь, я с ним поговорю? — предложила она.

Я потер лицо, прежде чем выдохнуть.

— Ты же не серьезно?

Но она явно не шутила, когда повторила свое условие.

— Пять дней, Финн.

Я вскинул руки и немного повысил голос.

— И что ты собираешься делать со мной в течение пяти дней?

— Я сделаю с тобой то, что ты сделал со мной.

Я отдернул голову назад.

— Ты шутишь.

Она выдержала мой прямой взгляд и подняла бровь.

— Что за черт, Афина. Какова твоя цель?

— Как я уже сказала, мой мотив — мое личное дело, и это последний раз,