Что ты несешь с собой – часть II (СИ) - Юлия Борисовна Жукова
Я отряхнулась и села напротив.
— Вачиравит, — сурово произнесла я. — Давай ты не будешь пробовать на себе неизвестные опасные амулеты.
Он тут же ощетинился.
— Тебе-то что?
— То! Что мы без тебя делать будем⁈
Он фыркнул и изогнул губы сложной линией, на которую была способна только его странная мимика.
— То же, что и всегда.
— Пранья права, — вставил Чалерм. — Я нахожусь в клане Саинкаеу только потому, что работаю на тебя. По той же причине у меня есть хоть какие-то полномочия.
— Пойдёшь к Арунотаю, — пожал плечами Вачиравит. — Он и так тебя посылает по делам.
— А пранья? — не сдавался Чалерм. — Она, если помнишь, твоя жена.
Вачиравит нахмурился.
— Тоже к Арунотаю. Она ему нравится. Тем более махарьятта.
Я закатила глаза. Ну конечно, глава спит и видит! Не говоря уже о том, что…
— Арунотай не решит проблем клана и нам не позволит, потому что он нюня!
По упрямому лицу Вачиравита скользнула тень сомнения.
— Я тоже не решу.
Я не удержалась и всё-таки взяла его за руку. Вачиравит вздрогнул, но не стал выпутываться. Я как можно проникновеннее заглянула ему в глаза.
— У тебя есть смелость совершать рискованные поступки. Ты её иногда не к месту используешь, — я кивнула на то место, где сожгла сноп, — но всё равно это очень важное качество, особенно при управлении кланом. Без тебя будет гораздо труднее что-то сделать с этими проходимцами из совета. Ты нужен нам и нужен людям, которые страдают от сложившихся порядков. Тот же Танва…
— Я этому клану ничего не… — перебил меня Вачиравит, но я подхватила его слова.
— Не должен, я помню. Я и не говорю, что ты должен. Ты нужен. Тем людям, которые страдают от клана. — Я махнула рукой в сторону деревни. — Люди гибнут просто потому, что члены совета вконец распоясались и очень хотят денег. Неужели лучше глупо сгинуть на охоте, чем им помочь?
Вачиравит опустил было взгляд, но тут же снова зыркнул на мои губы, проверяя, не говорю ли я дальше, потом ещё раз и ещё.
— Тебе нет до меня дела, — наконец заявил он.
— Есть, — тут же парировала я.
Он всё-таки поднял взгляд.
— Ты сама говорила!
Когда это? А, что он меня как муж не интересует? Мне казалось, он эту новость воспринял с облегчением.
— Я говорила, что не буду к тебе приставать. Это не значит, что мне всё равно, жив ты или мёртв.
— Когда я дрался с водяным, ты защищала его, а не меня, — буркнул Вачиравит.
Ого, вот где обида-то засела!
— Кхм, — раздался голос Чалерма, и я чуть не подпрыгнула: забыла, что он рядом сидит. Вачиравит тоже обернулся на движение. — Я тебе уже объяснял, что защищала она как раз тебя. Это был хозяин озера. Если бы ты его убил, и тебя, и всех твоих ближних постигла бы тысяча несчастий.
Вачиравит надулся и отвернулся, как ребёнок, который просится гулять и не верит, что на улице тайфун, хотя вон он за окном громыхает. Я же прикусила язык: Чалерм не совсем верно представил ситуацию. Если убить хозяина озера, тысяча несчастий обрушится не на убийцу, а на случайных людей в случайном месте. Потому что когда вселенский закон рвётся, его ткань разлезается по нитке и перестаёт защищать весь мир. Убийце тоже может достаться — прямо или косвенно, а может и нет. Но кому-то достанется точно. Для меня эта мысль всегда была так очевидна — странно, что кому-то приходилось её объяснять. Чалерм, наверное, для Вачиравита упрощал. Не мог же он сам не знать, как на самом деле?
— Мы будем снопы жечь или как? — прервал мои мысли Вачиравит.
Я понимала, что он просто хотел перевести тему, но и затягивать вылазку не стоило. Поэтому я отпустила его руку и поднялась. Будем надеяться, он внял хоть чему-то из того, что я сказала.
Вачиравит натянул свой злосчастный сапог и рванул впереди нас, остервенело рубя ножнами поднявшуюся траву. Чалерм покачал головой, глядя на это, потом двинулся по образовавшейся дороге рядом со мной.
— В кои-то веки, пранья, ваше красноречие пришлось к месту.
Я зыркнула на него недобро.
— А вы бы не подавали ему плохого примера. Сами схватились за амулет, как будто так и надо. Вачиравит же, как ребёнок: взрослым можно, значит, и ему тоже!
Чалерм, на удивление, смутился настолько, что даже отвернулся и некоторое время шёл, рассматривая кусты у подножия холма.
— Я рассудил, что просто брать их в руки безопасно, — наконец сказал он. — Очевидно, вам это не причиняло вреда. С вашей махарой они не взаимодействовали — это Вачиравит бы заметил. А вы… были очень убедительны.
Я поджала было губы, но тут до меня дошёл смысл его слов: Чалерм что, поверил мне? То есть он всё-таки мне доверял? Внезапно моему лицу стало очень жарко. Вот что за дела? Пока злюсь на него, я здравомыслящий человек, но стоит ему хоть щепотку приязни мне выказать, и дыхание сбивается.
Не подозревая о моих метаниях, Чалерм продолжал:
— Вы обладаете впечатляющим навыком риторики. К сожалению, не всегда используете его с умом, но я не могу спорить с тем, что ваши речи обладают внушительной силой. Мне стоит быть осмотрительнее и не поддаваться.
Я закусила губу. Это что же, я взяла его на слабо, сама не заметив? Глянула украдкой в его сторону и тут же отвела взгляд: Чалерм смотрел на меня как-то игриво, с огоньком в глазах и тёплой улыбкой. Что это такое вообще⁈ На меня так не смотрят! То есть, на меня смотрят не так! На меня смотрят, как на избавление от мук или кару за грехи. Как на боевую единицу и оружие, ведомое волей вселенского порядка. Как на героя-победителя или злейшего врага. Нет, ну хорошо, ближние смотрели на меня по-всякому, и с любовью, и с уважением. Но никто и никогда — так! Что он вообще имел в виду? Издевался, дразнил?
Пожар в моей
