Карен Монинг - Лихорадка теней

Дэррок сжимает амулет.

— Выйди из круга!

Давление сокрушительное. Его можно ослабить, лишь выполнив приказ.

— Бросай амулет!

Он отступает, поднимает руку вверх, огрызается и резко опускает ее вниз.

Следующие несколько минут он и я пытаемся подчинить себе волю другого, пока, наконец, не признаем, что мы в безвыходном положении. Мой Глас на него не действует. Ни амулет, ни его Глас не действуют на меня.

Мы равны. Это завораживает. Я равна ему по силе. О Боже, во что я превратилась.

Он обходит меня по кругу, а я поворачиваюсь следом за ним, с легкой улыбкой на губах, мои глаза горят. Я полна энергии. Во мне пульсирует сила моих рун и моя собственная. Мы изучаем друг друга, как изучали бы друг друга две особи разных видов.

Я протягиваю руку — приглашаю зайти в круг.

Он смотрит вниз на руны.

— Я не такой дурак.

Его голос глубок и мелодичен. Он прекрасен. Я понимаю, почему моя сестра хотела его. Высокий, с золотистой кожей, в нем есть какая-то сверхъестественная чувственность, которая не исчезла, даже когда Королева сделала его смертным. Шрам на лице притягивает взгляд, вызывает желание дотронуться до него и познать историю его появления.

Я не могу спросить: «Почему дурак?», иначе выдам себя, ведь я не знаю, что это за руны.

— Что случилось с Бэрронсом? — спрашивает он спустя некоторое время.

— Я его убила.

Он изучает мое лицо, я знаю, что он пытается представить себе сюжет развития этой сцены, который смог бы объяснить, почему Бэрронс был изуродован и убит. Если он осматривал тело, то видел рану от копья, а он знает, что оно у меня. Знает, что я вонзала его, по крайней мере, один раз.

— Почему?

— Он достал меня своим бесконечным хамством, — я подмигнула. Пусть думает, что я сумасшедшая. А я и есть сумасшедшая. Во всех смыслах этого слова.

— Не думал, что его можно убить. Эльфы долго его боялись.

— Оказалось, копье было его ахиллесовой пятой. Вот почему он всегда отказывался брать его в руки.

Он переваривает мои слова, и я знаю, он пытается понять, почему эльфийское оружие убило Иерихона Бэрронса. Я бы тоже очень хотела это узнать. Именно копье нанесло смертельный удар? Умер бы он из-за него, если бы Риодан не перерезал ему горло?

— И, тем не менее, он дал его тебе. Думаешь, я в это поверю?

— Как и ты, он считал меня пушистым беззубым комочком. Слишком глупой, чтобы вызывать подозрение. Овечка на заклание — как он любил говаривать. Маленькая овечка убила льва. Ну, как думаешь, я ему показала, на что способна? — я снова ему подмигиваю.

— Я сжег его тело. Только пепел остался. — Он внимательно смотрит за моей реакцией.

— Отлично.

— Если и была возможность выжить, теперь ее нет. Принцы развеяли пепел на большое расстояние. — Его взгляд стал пронзительным.

— Надо было самой сделать это. Спасибо за услугу. — Я думаю о новом мире, который я создам. С этим я уже попрощалась.

Янтарные глаза сужаются, горят презрением.

— Ты не убивала Бэрронса. Что произошло? Что за игру ты ведешь?

— Он предал меня, — солгала я.

— Каким образом?

— Не твое дело. У меня были свои причины. — Я вижу, как он на меня смотрит. Он задается вопросом, что выбило меня из колеи: изнасилование или время, проведенное в Зале Всех Дорог; нахожусь ли я в таком неуравновешенном состоянии, чтобы сойти с ума и убить Бэрронса только за то, что он меня раздражал. Когда он снова смотрит на руны, я знаю, он думает, что у меня достаточно жизненной энергии, чтобы справиться со всем этим.

— Выходи из круга. У меня твои родители, и я убью их, если ты меня не послушаешь.

— А мне плевать, — усмехаюсь я.

Он застывает. Потому что, слышит правду в моих словах.

Мне плевать. Неотъемлемая часть меня уже мертва. Я не оплакиваю ее. Моего мира больше нет. Не имеет значения, что происходит здесь. Период неизвестности царит для меня только в этой реальности. Я построю новую, либо умру, пытаясь это сделать.

— Я свободна, Дэррок. Я действительно по-настоящему свободна, — я пожимаю плечами, вскидываю голову и смеюсь.

Когда я произношу его имя и смеюсь, он резко втягивает в себя воздух, я знаю, что это напоминает ему о моей сестре. Говорила ли она ему так когда-нибудь? Слышит ли он мой радостный смех, как однажды слышал ее?

Он осторожно обходит меня по кругу, глаза сощурены.

— Что изменилось? Что произошло между сегодняшним днем и тем, когда я похитил твоих родителей? Что произошло с тобой?

— То, что произошло, началось уже очень давно. Тебе следовало сохранить Алине жизнь. Я ненавидела тебя за это.

— А сейчас?

Я окидываю его взглядом с ног до головы.

— Сейчас по-другому. Все меняется. Мы меняемся.

Он пытливо вглядываются в мои глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не вижу причины, по которой мы не можем быть друзьями.

Он словно пробует слово на вкус.

— Друзьями?

Я киваю.

Он пытается понять, насколько я честна с ним. Человек никогда не принял бы это во внимание. Эльфы другие. Не важно, сколько времени они проводят среди нас, они просто не могут ощутить всю полноту человеческих эмоций. Это разница, на которую я рассчитываю. Когда я оставила Бэрронса, все, чего я хотела, это дождаться Дэррока, использовать свои руны и моего темного зеркального друга, чтобы убить его, как только он появится.

Я быстро отогнала эти мысли.

Этот бывший эльф в смертном теле знает о Темном и Светлом Дворах и о Книге, которой я хочу завладеть больше, чем кто-либо. Когда он расскажет мне все, что знает, я с наслаждением разделаюсь с ним. Я размышляла об объединении с В’лейном — когда я получу от Дэррока все, что мне нужно, возможно, — так и поступлю. В конце концов, мне нужен четвертый камень. Но В’лейн, кажется, не знает о Книге ничего, кроме нескольких старых легенд.

Спорю, что Невидимый знает больше о Темной Книге, чем правая рука Светлой Королевы. Возможно, даже знает, где найти предсказание. Как и Бэрронс, Дэррок видел страницы сокровенного фолианта. Я была вынуждена признать, что охота за Синсар Дабх была бы бесполезным делом, не узнай я как ее контролировать. Но Дэррок прекратил свои поиски. Почему? Что такого знает он, чего не знаю я?

Чем раньше я выведаю его секреты, тем быстрее научусь контролировать и использовать Синсар Дабх, быстрее перестану существовать в этой мучительной реальности, в уничтожении которой я не сомневалась. Я создам новую. В которой все будет иметь счастливый конец.

— Друзья работают вместе для достижения общей цели, — говорит он.

— Что-то типа охоты на Книгу, — соглашаюсь я.