Робкая для дракона. Академия Дрэгонхайт (СИ) - Аста Лид
Тем временем мое тело уже давно вышло из общежития, чудесным образом миновав нашу комендантшу — орчанку миссис Рэг, и направляется в сторону леса.
Пытаюсь сопротивляться, кричать, звать на помощь — но все мои попытки оказываются тщетны.
Я словно марионетка — не принадлежу себе. А незнакомка тем временем просто медленно плывет в воздухе прямо передо мной.
В какой-то момент меня выводят на большую поляну, тускло освещенную полной луной, где нас встречает одинокая фигура, полностью скрытая темный плащом.
Незнакомец стоит к нам спиной так, что лица не разобрать. Но мне и не нужно. Потому что я сразу узнаю в нем моего вчерашего преследователя.
— Молодец, Тифани. Ты свободна. — Командует он, и дух моментально растворяется в воздухе.
Сердце, до этого бьющееся, как ненормальное, неожиданно резко останавливается и пропускает сначала один удар, а потом и второй.
Внезапно, его что-то сжимает, и я невольно охаю от острой боли. Ну, как. Про себя. Рот-то меня не слушается.
Нет! Это не может быть он! Пожалуйста! Пусть это окажется, кто угодно только не — тут мужчина поворачивается, и я встречаюсь взглядом с янтарными, насмешливыми глазами дракона.
Мама! Неужели ты меня предала?
Ты же обещала. Клялась, что никогда не откроешь ему нашу тайну, прекрасно зная, что он со мной сделает!
Или тебя пытали?
Страх за родительницу моментально перекрывает обиду.
Ведь он и не такое может.
Самый жестокий инквизитор нашего королевства.
Доверенное лицо его величества. Глава тайной разведки.
Верховный главнокомандующий армии и лучший охотник на полукровок — Арвиндел Лье Виор.
Мой отец.
8
Амина
— Здравствуй. — Спустя несколько минут мучительной тишины говорит мужчина.
Все это время он внимательно изучает меня, скользя острым взглядом по моему лицу и телу, скрытому объемной, ночной рубашкой.
И не спрятаться от него, не глаз отвести.
Неприятный тип. Во всех отношениях.
Красивый, несомненно, но эта красота какая-то отталкивающая. Наверное из-за брезгливого выражения его лица, которое меняет свои оттенки, по мере того, как он делает какие-то выводы обо мне.
Тонкие, мужественные губы, острые скулы, прямой нос, густые брови, с крутым изгибом, цвет волос под капюшоном не разобрать.
Фигура мощная. Плечи широкие. Руки сильные. И даже темной ткани этого не скрыть.
— Знаешь, кто я? — Наконец, когда осмотр закончен, спрашивает он и выпрямляется.
Нельзя говорить ему правду — так мы условились с мамой.
На самом деле она мне про него вообще рассказывать не хотела, но, перед тем, отпустить меня в академию, все-таки раскрыла тайну моего рождения и велела держаться от него, как можно дальше.
И ни в коем случае, не искать с ним встречи!
Ведь, факт своей беременности — она от него скрыла. Хотела, конечно, избавиться от меня, но когда узнала о том, что носит под сердцем малыша — срок был очень большой, и без вреда для тела женщины, убрать его было невозможно.
Тогда, она себя пожалела, и позволила мне остаться. За что, я должна быть ей благодарна. Ведь мое появление на свет, сломало ей жизнь и позволило обрести истинное, женское счастье, только, когда я выросла и наконец-то, покинула её дом.
В общем, самым правильным сейчас будет соврать. Но как это сделать, если мне и пальцем не пошевелить?
— Не мооожешь. — Словно прочитав мои мысли, тянет мужчина.
— Магия подчинения. Сейчас я освобожу тебе горло, а ты мне ответишь. Врать не рекомендую. И кричать, тоже. Вокруг полог тишины. Сама понимаешь, что это означает. Моргни два раза, чтобы я увидел, что ты не слабоумная. — Делаю, что он говорит.
— Итак, полукровка. Повторю свой вопрос. Ты, знаешь кто я? — Любое живое существо, это набор историй. Хочешь хорошо врать — поверь в то, что рассказываешь — вычитала я в одной книжке для дипломатов.
— Оххотник зза, гголовами. — Хриплю и заикаюсь я, а потом все-таки зажмуриваю глаза. От страха.
Своих врагов надо знать в лицо — учила меня мама. В голове сразу же всплывают её наставления.
— Ты, Амина, моя ошибка. А за ошибки, надо платить. Поэтому внимательно слушай, что я тебе говорю и запоминай. Однажды, эти знания спасут тебе жизнь. Потому что брать на себя грех детоубийства, я не хочу. Так что освободи меня от этой доли, будь хорошей девочкой, и доживи, хотя бы лет до тридцати. Дальше — твори, какие угодно глупости. Нас с тобой даже кровь не будет связывать. Тем более, что я уже начала проводить обряд отречения тебя от нашего рода.
— Праавильно. — Голос у дракона низкий, с хрипотцой. Надеюсь, он не учует во мне свою кровь. Перед моим отъездом, матушка, так же, отвела меня к какому-то страшному шаману, который провел надо мной особый ритуал, скрывающий ДНК дракона, который помог мне появиться на свет.
Ну, и заодно ДНК моей матери. То есть, сейчас перед страшным инквизитором, стоит полукровка-сирота.
— Жить хочешь? — Чувствую его руки на своих плечах. Открывать глаза страшно.
— Я. Задал. Тебе. Вопрос. — А потом меня резко встряхивают. Издаю сдавленный писк и тут же получаю удар по губам.
Больно, но лучше его не злить. Внутренне сжимаюсь.
— Простите. Я, я не хотела. — Шепчу, ощущая во рту металлический привкус крови.
— В глаза мне смотри. — Рычит он у меня над самым ухом. — Жалкая пародия на дракона. Таких, как ты — надо выжигать еще в утробе матери. И я сейчас не только про полукровок! Музы — это болезнь нашего мира. Жалкие, слабые, глупые создания, не достойные топтать землю. Но сегодня, девочка, я подарю тебе щедрый подарок, который тебе надо будет сполна отработать. — Замираю, словно кролик перед удавом.
— Поэтому, я задам тебе вопрос еще раз. Чтобы до твоих куриных мозгов, дошел весь его смысл. Ты. Хочешь. Жить? — А потом он делает то, что будет, еще несколько лет сниться мне в кошмарах.
Медленно, обводит мои губы пальцами, собирая с них кровь и быстро их облизывает.
Сразу после этого его глаза вспыхивают голубым огнем, а губы расплываются в довольной улыбке.
Так, стоп. А за плечи меня тогда что держит? Магия?
— Хочу. — Хриплю. Голос вообще меня не слушается.
Надо было сразу бежать! Ведь, как известно, дракон — существо стадное. В смысле, стайное. И поодиночке они редко ходят. Как и беда.
Снова пристальный взгляд, от которого мне хочется забиться под кровать и не вылезать от туда до конца своей жизни. Не важно, насколько долгой она будет.
— Верю. — Выдыхает он мне в лицо. — Значит, начиная
