Юлия Козырева - Лара
Началось с того, что я очутилась в пустоте перед огромными воротами. И, как ни странно, чем ближе я к ним подходила, тем дальше они оказывались. Вдруг сзади раздался громкий рык, обернувшись, я увидела в метрах ста от себя огромного пса, тело которого состояло из сплошных мускулов стального цвета и ни грамма шерсти. На шею чудовища был одет шипастый ошейник. Не долго думая, я развернулась и побежала к воротам, но это был бег не на одном месте, как это бывает во сне. Нет, я полетела, словно ветер. На этот раз ворота оказались радом почти мгновенно. Я выставила руки, готовясь встретиться с преградой, но почему-то провалилась сквозь них и по инерции кубарем покатилась дальше. Я как-то реалистично, с кряхтением поднялась с земли и огляделась: позади меня ворота сотрясались от напора собаки, которая оглашала округу низким рычанием, вокруг же была все та же пустота, создавалось впечатление, что тонешь в тумане. Пройдя немного вперед, я увидела сначала ступени, а затем и узкий фасад старинного здания. Вокруг слышался какой-то неясный шепот, и, чем ближе к ступеням я подходила, тем громче он становился, постепенно заглушая даже рык за воротами. "Иди сюда, не бойся, иди к нам", — шептали невидимые голоса. Я чувствовала себя героиней тупого фильма ужасов, которые я всегда терпеть не могла, но, повинуясь правилам ненавистного жанра, я медленно шла вперед, поеживаясь от неясных жутких предчувствий. И вот я уже протягиваю руку, чтобы открыть покрытую резьбой дверь, как она начинает сама открываться. Я уже приготовилась к тому, что руку, по меньшей мере, кто-нибудь схватит, или же, следуя закону жанра, откусят, но тьма за дверью всего лишь обдала меня прохладой, втягивая внутрь. Двери широко распахнулись, и в помещении вспыхнул свет.
Я также медленно вошла в странную комнату, заполненную длинными столами, на которых стояли разномастные, пузатые и не очень, дымящиеся колбы. В конце этой длинной узкой комнаты стояло кресло, смахивающее на трон (почему бы и нет, это ведь сон), на котором восседал невысокий мужчина с красными глазами. В его чертах застыло какое-то спокойное величие. Я даже растерялась от такой наглости: теперь они еще и сниться мне будут? Вампир сдержанно рассмеялся:
— Да, с таким шумом прибыть могла только моя дочь! — от хриплого голоса по спине побежали мурашки.
— Папа? — недоверчиво спросила я, не испытывая при этом проявления каких-либо дочерних чувств.
— Да, ты выросла, — кивнул он сам себе, — и вполне готова к исполнению своей миссии. Ты должна понимать, что от тебя зависит судьба твоих сородичей. Ты можешь помочь им! — пафосный колос раздавался под каменными сводами. — Кристалл Гласа, созданный мной, наконец-то начал просыпаться, и твоя задача добровольно (слышишь, добровольно!) отдать хранящийся у тебя медальон Совету Красных Кардиналов, они соединят его с Кристаллом Гласа, и, наконец, стена рухнет…
— Без проблем: просто сними свое защитное заклятье — и я избавлюсь от твоего подарка!
— Какое заклятье? — удивилась тающая фигура отца.
Я только хотела возмутиться отсутствием пламенных отцовских объятий, как вдруг какая-то сила буквально выдернула меня из этого странного сна и закинула в другой: передо мной, заложив руки за спину, как обыкновенный старичок, стоял князь серебряных вампиров.
— Рад видеть тебя, дитя! — прозвучало почти ласково. — Прошу, побудь немного моей гостьей, — сделал он приглашающий жест.
Старичок отошел в сторону: за его спиной плясало пламя камина, а перед ним стояли два кресла и журнальный столик. Ни дать, ни взять, картинка из тихого семейного быта. Пожав плечами, я спокойно уселась на ближайшее кресло.
— С твоего позволения, я тоже присяду, — блин, как мой сон влияет на вежливость вампиров.
Я поставила локоть на подлокотник и склонила голову на ладонь — почему-то даже во сне очень хотелось спать.
— Почему вы мне снитесь, князь? — я недобро на него взглянула.
— Видишь ли, дитя, совершенно неожиданно ты стала очень важной фигурой в вампирском мире…
— Вернее, какой-то таинственный медальон, — усмехнулась я.
— Но только ты можешь отдать его нам. И если медальон получат красные… в мире воцарится хаос. И еще неизвестно, выйдет ли человечество живым из этой катастрофы.
— Вам-то что до этого? — удивилась я.
— Мы, серебряные вампиры, — приосанился старичок, — очень гуманно относимся к своей пище. Люди всегда поддерживали наши силы, а мы их защищали.
— Это напоминает мне выращивание гусей, — брезгливо бросила я, старичок, вроде бы, смутился.
— Ну, так вот, красные вампиры не считают нужным делать этого: они хотели бы поработить людей, играть с ними, использовать в качестве пищи, не заботясь об их здоровье или жизни, — мне стало не по себе от нарисованной картинки.
— Так вы хотите, — вспомнила я разговор Вацлава и маэстро, — чтобы я из-за того, что вы не смогли найти этот медальон, добровольно отдала вам свою кровь?
— Видишь ли, девочка, — притворно вздохнул вампир, — твоя кровь сыграла с нами нелепую шутку, и у нас есть некоторые подозрения, которые можно развеять, лишь взяв у тебя ее на анализ. Красные еще ни о чем не догадываются, не думаю, что они смогут придумать что-нибудь лучше. Но, только представь: пожертвовав свою кровь нам, ты спасешь мир, если же ты достанешься им — мир погибнет, — его голос страстно звенел в тишине.
— Я вот думаю, а может, мне просто убить себя? — почти весело так поинтересовалась.
Князь зло зыркнул серебром глаз, но потом, расслабленно откинувшись в кресле, сказал:
— А что, это мысль! Интересный выход из создавшегося положения, — князь щелкнул пальцами, — как будто никогда не было ни тебя, ни медальона.
Взбесившись, я вскочила с кресла:
— А не пошли бы вы… — и проснулась.
Глава 6
Из-за этих ночных гостей я всерьез стала сомневаться в неприкосновенности собственных снов. И, что самое главное, я совершенно не выспалась!
Я уже было подняла свое бренное тело с постели, когда внезапно накатило это… невыносимое бешенство! Гадкое и беспросветное! Оно с огромной скоростью разгоняло кровь по венам. Злость застилала глаза, заставляя крушить все вокруг. У меня за последнее время уже случались приступы злости, но тогда они были чем-то обоснованы. Сейчас же творилось что-то странное. У меня как будто случилось раздвоение личности: одно "я" равнодушно со стороны наблюдало за тем, как второе крушит все вокруг, а затем корчится на полу в конвульсиях безумной ярости.
Я стала захлебываться во внезапных рвотных спазмах, когда чьи-то сильные руки подхватили мое тело, поддерживали над унитазом. Потом я сидела, скорчившись, в углу, а Барский молча наполнял ванну.
