Семья моего мужа против развода (СИ) - Хэйли Джейкобс
— Из нас двоих — кто является законной супругой герцога?
Уоллис аж надулся и весь побагровел от злости.
— Да как вы смеете…
— Это вы как смеете повышать голос на хозяйку этого дома? — затыкаю его я. — Если что-то не нравится, сегодня же можете забрать расчёт и быть свободны.
Старый индюк костерит меня мысленно по чем свет стоит, вижу по его прищуренному недоброму взгляду. Но молчит. Оценивает смену поведения Юнис. Не может найти причину, но больше на рожон не лезет.
Остальная прислуга еле сдерживает выражение шока на лицах.
Но никого из них уволить я не могу. Только если сами захотят уйти. Держать не стану. Особенно дворецкого. Он тоже понял, что избавиться от него я не могу. И сам он тоже просто так не уйдет. А жаловаться мне некому. Руки у него развязаны. Пока что.
Уоллис хмыкает и развернувшись, исчезает внутри поместья. Остальные бегут следом. Лучше бы работой занялись.
В гордом одиночестве возвращаюсь в свою спальню. Это не та комната, где согласно традициям живут герцог и герцогиня. Мне выделили одну из гостевых. Очень прямолинейное заявление, что в этой семье незаконнорожденной дочери виконта, навязанной невесте не рады. Что ж, пусть будет так, дождусь, когда вернется Рейнард и спокойно разведусь!
Естественно обедом моим никто не озаботился. Герцогиня на птичьих правах, не иначе!
Замечаю на стене у кровати шнурок. Вроде бы работает он так: тянешь и внизу, на первом этаже в крыле прислуги звонит колокольчик, означающий, что звонящий требует к себе горничную.
Переодеваюсь и жду минут двадцать, никто не появляется. Видимо, моя стычка с дворецким положила начало холодной войне.
Ладно. Времени на полноценный обед все равно нет, хоть с утра и росинки во рту не побывало, о выпитом чае я уже позабыла, нужно успеть доехать до управления. И лучше выйти пораньше, потому что уверенности в том, что я смогу воспользоваться герцогским экипажем у меня нет.
Честно, я немного прониклась ситуацией моей предшественницы и даже стала понимать, отчего она так бездумно растратила такую кучу денег. Обида и злость, вылившиеся в желание отомстить с брошенной женщиной могут многое сотворить. А ведь ни дворецкий, ни остальные и слова не сказали книжной Юнис против непомерных трат.
Но Рейнард по возвращении видел корень зла только в неугодной супруге.
Эх…
Доброго времени суток!
Подписывайтесь на автора, берите книгу в библиотеку и наслаждайтесь историей нашей сильной героини!
Отдельно буду благодарна за звездочку книге, это помогает ей подняться в рейтинге, и так большее количество людей сможет о ней узнать!
3
Платье на мне теперь закрытое наглухо, бордового цвета, с длинным кружевным рукавом и обтягивающее верхнюю часть тела как перчатка.
Пока иду к выходу из дома встречаю пристальные взгляды. Никаких вопросов о том, куда вечером собралась идти их хозяйка, как и ожидающей кареты, тоже нет.
Видимо, утром была ситуация-импровизация от служанки без ведома дворецкого взявшей на себя лишнего. То-то она такая дерганая была. Оказывается, не так плоха та девица, как казалось на первый взгляд.
Юнис откровенно ей не нравилась, но все же она, руководствуясь лучшими намерениями — вытащить из беды Эдварда — не погнушалась обратится за помощью к хозяйке чей титул был не больше, чем надписью на бумаге о регистрации брака. Можно присмотреться.
А Уоллис, этот дед — вот никакого уважения у меня к его пожилому возрасту нет — быстро перестроился и еще начал меня обвинять в том, что я его третьего господина не вызволила! Ха!
Он даже и не собирался Юнис о подобном просить! Иначе прибежал бы сам едва ему стало известно о задержании. Может ли быть так, что книжная злодейка первая жена вообще была ни сном, ни духом о задержании Эдварда? С нее сталось бы прогнать служанку, когда та пришла ее будить.
Я же велела ей войти, когда только-только открыла глаза в этом мире.
Об этом иду и размышляю, направляясь на оживленную улицу ловить наемного извозчика. Ладно, хотя бы в кошеле полно наличных денег. И доступ к счетам практически не ограничен.
С рыжеволосой любительницей больших кошек встречаюсь на ступенях управления бюро расследований.
Бэриот явно нас не ждет. С утра была одна, теперь их двое, — читается в его голубых глазах, обрамленных тенями бессонных ночей.
Не жалко его. Сам такую профессию выбрал, и недосып не оправдание следственным ошибкам.
Жозефина с ухмылкой на пухлых ярко-алых губах заполняет по образцу заявление о примирении сторон. С души словно камень свалился, когда я ставлю свою подпись, прямо за подписью владелицы зоосада.
— Все? Я могу идти? До встречи, ваша светлость. Заглядывайте в гости. Приятно, очень приятно иметь с вами дело, — с шутливой отмашкой рыжуля удаляется. Только топот ее шагов по старым ступеням управления вниз и слышен.
— Как вам удалось? — тут же после ухода строптивицы восклицает Бэриот Дортвуд. Кажется, он в курсе непростого характера леди Стромгейл.
— Секрет. Обвинения сняты?
— Да, но в личное дело этот эпизод занести придется, ничего не поделать. И я продолжу выяснение всех обстоятельств, пусть формально расследование подлежит прекращению. Вы были правы. Эдвард определенно бы не один прошлой ночью. Компанию юношей видели неподалеку от зоосада после полуночи. Но из-за того, что было темно, очевидец не может дать описание. Вам лучше поговорить с шурином. Мне он наотрез отказался выдать собутыльников. Должна быть причина, почему он продолжает их покрывать.
— Благодарю, — и я действительно имею это в виду.
Бэриот мог оказаться человеком гораздо хуже, и тогда мне бы пришлось знатно потрудиться. Но несмотря на некоторые трудности, дело удалось разрешить быстро.
А еще следователь пообещал продолжить поиски причастных, пусть их и нельзя будет ни в чем обвинить. Конфликт с Жозефиной, признанной потерпевшей, уже улажен.
— Идемте, заберете своего хулигана.
Снова идем вниз, в полуподвал где за решетками содержат задержанных. По сравнению с этим утром их стало еще больше. У Эдварда соседей тоже прибавилось. Может, поэтому его надменное лицо теперь совсем жалкое и несчастное, как у побитого щеночка.
— Эккарт, — страж этого подземелья после короткого разговора с Бэриотом отворяет решетчатую дверь клетки, грозя массивной дубинкой остальным жуликам, и подманивает к себе юношу.
Его едва ноги держат.
Даже встретившись со мной взглядом, Эдвард не выходит из себя.
Апатия сменяется шоком только когда на крыльце управления я замахиваюсь
